Саймон Стронг - А 259. Всплеск ярости
Было уже слишком поздно, когда до нее дошло, что поцелуи и посасывания перешли в гло-дание и жевание соответственно, и она отъела почти пол-члена. «Фууу!» — сказала она, и сильный рвотный порыв согнул ее пополам, но все осталось при ней. Тут она ощутила труднообратимый спуск сладковатой плоти в желудок, где началось постепенное ее переваривание и включение в ежедневный питательный процесс. Ее это вполне устроило.
Брайтон Понедельник, ночь
И тут квартира содрогнулась от мощного взрыва, из гостиной долетел шум решающей схватки. IlHi и его кодла, не успев приступить к допросу, были разорваны на кусочки градом автоматной очереди из комнаты, вокруг меня брызнуло ломтями копченой свинины.
«Фууу!», — произнес я и помню только, как Моркемб пробрался сквозь алое месиво и отвязал меня. Я подтянул штаны, затем на четвереньках пополз за ним в укромный угол, откуда он открыл дверь резиновым валиком швабры. Из своего укрытия мы наблюдали, как разворачивается жестокая перестрелка между двумя, как оказалось, соперничающими полицейскими подразделениями.
— Мусора из полиции нравов расхаживали, отвешивая нам пинки и прочее, — объяснил Мор-кемб, — когда раздался мощный взрыв, дверь вышибло, ввалились новые мусора и завопили: «Бросайте оружие!». Чуваки из ПН завопили: «Нет, сначала вы!», а потом началась кровавая мясорубка, которую ты сейчас видишь».
Гостиную усыпали пакеты свиной нарезки и взорвавшиеся голубые «кевлары41».
— Интересно, кто это? — поинтересовался я.
Я заметил одного из последних выживших агентов ПН, который зашвырнул гранату в группку, скучившуюся за музыкальным центром. В результате последовавшего взрыва сильно изуродованная голова приземлилась прямо рядом с нами, и на перевернутой задом наперед кепке красовался знак «ОЗАПИС».
— ? — спросил Моркемб.
— Отдел защиты авторских прав и интеллектуальной собственности! БЛЯДЬ! — заволновался я, — Не хочу связываться с этими гондонами! Давай отсюда валить!
По счастью, кухонное окно в пылу сражения высадили, и мы воспользовались им для бегства.
Сэди, Эд, Тёрнер и Робинзон поджидали нас на автостоянке. Большая часть гостей, пересрав-ши, разошлась по домам, считая праздник преждевременно прервавшимся. Тёрнер держал ведро со спидом и наволочку с тайской травкой, косяк с которой Робинзон дул на ходу. Он передал его мне, и я сделал пару затяжек.
— А сейчас что? — сказал я.
— Знаете… — начал Тёрнер, — Эд хозяин, и они, пожалуй, попытаются повесить все на него.
— Блин! — сказал Эд, — ведь знал, что не надо оставлять координаты этой шайке из «Популярное масонство сегодня». В джэг!
Мы все забрались в машину, припаркованную у дома на обочине, но перед этим заметили, что Эд вынул из бардачка коробочку, размером с книжку карманного формата «Позиция» (полное издание без сокращений). На ней имелись только антенка и большая красная кнопка с надписью «НЕ НАЖИМАТЬ».
— Окажи честь, — попросил он Сэди, и она послушалась.
Раздался оглушительный УУУУМФМ позади нас, и тут же на наших глазах дома и гаражи перестали существовать, а на их месте осталось огромное уродливое серое грибовидное облако.
— К хуям! — произнес Эд.
Я загнал пленку в магнитолу, и загремела фрикбитовая фабричная версия «Gone» Paul Revere And The Raiders, потом взвизгнули шины, и за нами на дороге осталось примерно 10 дюймов резины. Мы двинули прямо на Кингсвэй и взяли на восток по побережью туда, где стояла на приколе «Ио». Путешествие приключениями не побаловало, за исключением того, что я разыскал ботл «100 Волынщиков» в бардачке, и добравшись до места мы успели нехило набубениться. Все разными путями вывалились из машины, и мы вскарабкались на борт, как последние обсосы. Остальные повалили вниз, а меня оставили на палубе отдавать швартовы. Едва я снялся с якоря, а Эд раскочегарил двигатель двадцать к двенадцати, как послышались подъезжающие грузовики, потом они, хрррнпппя, остановились на углу на пирс и в наш Джэг, и вооруженные легавые выскочили с артиллерией и прочей байдой в руках. Они вскочили в лодку, но мы уже отплыли ярдов на сто. Я стоял у кормовых поручней, посасывая из бутылки, и услышал, что несколько пуль прожужжало у меня за спиной, будто сверхзвуковые насекомые, я оборзел…
— АБСОСЫЫ! — заорал я им и сложил из пальцев V/победу — ПОКААА! ЖОПЫ С РУ-У-У-ЧКОЙ! ЕЕЕЕЕ! ХУЙ ВАМ! — дернул еще. — Наше вам! Вы КААЗЛЫЫ! — потом отвернулся, стянул штаны и сверкнул им задом — ПОЦЕЛУЙТЕ МЕ-
НЯ В ЖОПУ! — раздирался я. Не очень охуитель-ная мысль, потому что разорвавшийся осколок шрапнели вонзился мне левую ягодицу «АУЧ!» — произнес я, доставая его.
— Ладно! Гондоны вы последние! — я выхватил из ближайшего ящика базуку и ШАНДАРАХ!нул, не целясь, в сторону суши, как-то умудрившись задеть команду, пытавшуюся пристроиться в гавани с минометом. Их взорвало взрывом крови и потрохов. «ХА-ХА!» — сказал я. — У меня еще много осталось!» Левой рукой я поднес ко рту пузырь, а правой ШАНДАРАХ!нул по новой, на этот раз попав в «Ленд-ровер», где* видимо, находилась куча боеприпасов, лютому ^то как следует ебану-ло — УОООСШ! и меня тряхануло взрывной волной даже на таком расстоянии, хотя я и так изрядно шатался. «ДААА!» — крикнул я, поднимаясь и потрясая кулаком. Огляделся в поисках базуки, но не нашел, подковылял к поручням, повис на них и дернул снова. «ЧТО, СЪЕЛИ? ЗАСРАНЦЫ! КУЧИ ГОВНА! ПАСИТЕ ОВЕЦ! НЕУДАЧНИКИ! КРЕТИНЫ!» Я видел, как мусора бегают по пламенеющим и дымящимся руинам причала, некоторые были охвачены пламенем и вопили, у некоторых отсутствовали конечности, на месте бывших рук-ног били малиновые фонтаны. Одновременно кое у кого очевидно поехала крыша, и он палили друг по другу, зато е лодки стреляли реже. Я изобразил все мне известные дурацкие жесты, когда крутишь пальцами у носа, издавая скрежущие звуки, или когда ковыряешь пальцем в ухе, голося нья! нья! Я бы обоссал их, если бы находился поближе, но это говно оставалось все дальше. «МОЗГОЕБЫ! СРАКОЗИЛЫ! ПЕДРИЛЫ! ХУЕСОСЫ! ПИЗДА! НЕУДАЧНИКИ! Думали, охуительно умные! И кто теперь смеется! Я! Я, бля, смеюсь! ВЫ… ГОВНО! ХА! ХА! ХАХА! ХАХА! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Вы ебаные жополижущие мусора! Вы… ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОТБРОСЫ! Вы свою ебаную бабушку за ебаную кружку пива продадите! И вместо нее купите себе игрушечный паровозик, или набор почтовых марок, или сраного Джека Хиггинса, потому что вы ни хуя не пьете, потому что вы ЕБАНЫЕ НЕЖЕНКИ! Потому что вы ЕБАНЫЕ НЕЖЕНКИ СОПЛ ЕЖУ И ИДОДБОЕ-БЫ! Еще вы… ПЕДРИЛЫ! Вы стали мусорами, так как не можете прожить на сраное пособие… Потому что вы маменькины сыночки и ни хуя не хотите делать, чтобы работать на достойной работе и жить, как честные люди, и предпочитаете, чтобы вам платили, за то что вы ебете и убиваете двадцатилеток из скорострельных ружей, причем всей кодлой… ШАКАЛЫ! И потом кричите, что ебанные провосы42 дерутся нечестно! Мамуля!
У него «балаклава»! Я его боюсь! ДА, БЛЯДЬ! Я тебя так, блядь, напугаю, если приведется! Ойй, мамочки! У него неправильные гранаты из патоки и «параквата»43!
Они, наверно, опасные! Ой, мамочки, он сказал, они стоял два с половиной фунта… ирландских денег!! А не два блядских миллиона блядских фунтов настоящих денег! МОИХ блядских денег! Денег, которые вы ГОНДОНЫ украли ебаными акцизными сборами силой ебаного оружия ВЫ ГОНДОНЫ! И еще сказали, что они пойдут де-тям-инвалидам и бездомным алкашам, а куда вы их дели? КУДА, БЛЯДЬ? Потому что вы и дня не проработали честно, если… блядь… если ВАС ЭТО ЗАЕБЕТ! Нет, не заебет, ведь, вы, на хуй, даже не пробовали! ЕВНУХИ! КАСТРАТЫ Ы! ВСЕ ВЫШЕПЕРЕЧИСЛЕННОЕ!!! МЕНЯ ОТ ВАС БЛЕВАТЬ ТЯНЕТ…»
Что я и сделал, прервавшись, дабы выразить свое омерзение физически. Я загадил почти всю корму. Но к этому времени гавань уже осталась вдали, и лишь маслянистое облако, зависшее над ней, да случайные выстрелы свидетельствовали о суматохе. Я прикончил виски, чтобы перебить вкус, и зашвырнул пустой пузырь в кильватер.
— Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ!! — заорал я. — ДАЖЕ НЕ МЕЧТАЙТЕ, ЧТО Я С ВАМИ ЗАКОНЧИЛ!! ПОДОНКИ! ПОТОМУ ЧТО Я НИ ХУЯ НЕ ЗАКОНЧИЛ!!!
Подсознательно я почувствовал, как кто-то хлопает меня по плечу, но решил проигнорировать. Меня несло.
— СЛУШАЙТЕ! НАШ МАНИФЕСТ НАЧЕРТАН ССАКАМИ ИЗ ОКОН МАШИН ПО ВСЕЙ ДЛИНЕ КИНГЗВЕЯ. ВЫ БОЛВАНЫ! ПРОСТОФИЛИ! ОБОРМОТЫ! ЗЕМЛИ1!
Я ЧУЮ ЗЛОВОНИЕ ПАДАЛИ В ВАШЕМ ДЫХАНИИ! В ЦЕНТРЕ БРАЙТОНА! РАК РАЗЖИРЕВШЕГО ПАПАШИ-ПОДОНКА! Я МЕЧТАЮ УВИДЕТЬ НАПРОТИВ ВАШИ ОТРУБЛЕННЫЕ ГОЛОВЫ, НАСАЖЕННЫЕ НА КОЛЮЧИЙ ШАР! ПОДВЕШЕННЫЕ В НЕОНОВОМ СВЕТЕ В КОНЦЕ ГНИЮЩЕГО ПРИЧАЛА! В СЕТЯХ ДЕНЕЖНОГО ПАУЧКА! УДАР ПУЛЬСА АНТИКВАРНЫХ НАЦИ В ПОИСКАХ ЯПОНСКИХ ЕВРОДОЛЛАРОВ, РАСТАЛКИВАЮЩИХ БОМЖЕЙ — ТЕПЕРЬ ВЕРНИТЕ МНЕ МОЕ! В НОРФОЛК-СКВЕР, ОСТАНОВИВ ДАЖЕ ДВИЖЕНИЕ НА ТРАССЕ! И ПРОЧЬ ОТ ГО-
1 Искаженное «Слушайте все вы, Министерства, Синдикаты, Правительства. И Вы, в чьей власти гнусные делишки, сварганенные в неизвестно каких сортирах…» У. С. Берроуз. «Письма Яхе». Пер. Алекса Керви, 2000 г.
