Евгений Павлов - Мракан-сити
«Серная кислота? Как же кстати» — на нижней полке одного из шкафов лежал сосуд с длинным горлышком. Девушка взяла его и вернулась.
— Последний раз спрашиваю, тебе есть, что сказать мне? — она ударила папашку между ног, но не сильно. Потом схватила за потрепанный галстук.
Джимми оплевал и обругал свою мучительницу, но ни капельки не раскаялся. О своих отсутствующих отцовских чувствах предпочел умолчать.
— Ладно — Призрачная Тень садистки обрызгала физиономию Джеймса кислотой, а потом вылила на него оставшееся содержимое сосуда.
В глубине тесной сцены заметался искалеченный пленник. Перед девушкой под многократно усиленные крики и звуки испарения он закорчился в страшных судорогах. Стало настолько «не айс», что не получалось выговорить мольбу о милосердии, котором в данном случае могла быть лишь быстрая смерть. Лицо подонка превратилось в бесформенную кашу, на ботинки стекала мерзейшая слизь…
Листопад печальнейших мыслей, вскоре принявший облик извилистого коридора с множеством тупиков и дверей с таблицами «GAME OVER», буквально вытолкнул мстительницу из комнаты. Она решила не добивать папашку, если тот каким-то чудом выкарабкается.
Как это происходит в жизни любой девушки, отдавшей себя мегаполису, в жизни Призрачной Тени произошел переломный момент: вчера вечером друг и подельник Стэн признался ей в любви и сказал, что сделает все возможное, лишь бы проложить путь к ее сердцу.
Засмущавшись, Тень не решилась объяснить, что ее сердце занято местью и что месть не располагает к теплым человеческим отношениям. Но и отказывать не стала, подумала «мало ли» и положила чувства Стэна в долгий ящик.
Подумав о варианте построения возможных любовных отношений, неважно с подельником или с каким-нибудь другим достаточно отважным самцом, мстительнице незначительно полегчало после довольно-таки неприятного «свидания» с отцом.
Если бы она знала, что встретится с ним еще раз…
Баллук восстановился удивительно быстро — смог устоять на ногах, зашевелил головой и обрел управление прочими конечностями. К его огромному везению, глаза не пострадали, все прекрасно видели, хоть и не без зуда. Но вот лицо… Оно, ясное дело, выжить не могло.
Включив в комнате свет, преступник увидел себя… похожего на чудище из фильма ужасов девяностых годов, изуродованного фрика, каким его сделала собственная дочь, родная кровь…
Несколько красных полос на ладонях и два осколка в ступне — мелочь по сравнению с повреждением главенствующего инструмента внешности. Немного походив по тусклому коридору, обожженный понял, что до сего момента помогало ему держаться — ненависть, точнее вспыхнувшая, как пожар, жажда отмщения, ничем неутолимая, незаменимая никакими аналогичными отрицательно окрашенными чувствами.
Но что может быть сильнее, когда ненавидишь родного человека?
Близкого по крови!
Зомбиобразный вид теперь, скорее всего, усилит и без того злой авторитет преступника, основанный на страхе. А лицо, подумал Баллук, обязательно станет новым интернет-мемом, которым всякие «жуки» будут пугать своих младших братишек, стоит ему разок предстать в таком виде.
Мракан содрогнется от второго рождения Джеймса Баллука, от перерождения!
«Но сначала нужно кое с кем покончить».
К дочери Баллук относился нейтрально вплоть до сегодняшнего дня. Разумеется, за жизнь он не единожды оскорбил ее, считая «ошибкой своей молодости» и вообще позором всего рода. Но смерти Мэри не желал, так как со временем попросту забыл о существовании оной.
Зато теперь, когда вспомнил — потерял лицо, и стал готов на все. Хоть уничтожить весь город, лишь бы найти и сломать мягкую шею…
…Произошла внеплановая ситуация: неожиданно включился охранный механизм безопасности склада и перед латексной красоткой закрылись входные ворота.
Ничуть не испугавшись, Призрачная Тень подпрыгнула вверх и ухватилась за маленькую платформу. Идея залезть в вентиляционный отсек убежища и попытаться найти другой выход пришла от безысходности. Но, тем не менее, девушка рискнула.
Искалеченный бандит находился двумя этажами выше, и словно зверь рыскал в поисках жертвы, которой обязательно должна стать его прелестная дочь. Схватив первый попавшийся кусок ткани — сухую тряпку, он беспомощно поднес ее к лицу, подержал немного, а потом яростно отбросил.
— Убью тебя, сука! — не выдержал он, — Ах ты, сука… Убью! Убью! Убью!
Героиня услышала эти бесноватые крики, казалось, исходившие из самой преисподней. Совесть — неприятное эхо, оно не терзало Призрачную Тень, ведь ей не за что было раскаиваться, и отец-не отец сам готов был «исправить ошибку» — убить родную дщерь и похвастаться друзьям-отморозкам, что смог выжить после внезапного нападения.
Мэри решила не испытывать папашино терпение и пошла на зов монстра.
Когда Тень поднялась на третий этаж, голос неприятеля стих.
Поудобней затаившись, Джимми сжал в руке ржавую палку, готовый в любую секунду выйти и проучить негодницу.
«Муха сама придет к пауку».
Девушка успела сделать лишь несколько шагов, как на нее напал Баллук, первым ударом палки по голове поставил на колени, а вторым — вырубил.
…Тень очнулась в холодном, хорошо освещенном (даже слишком) помещении. В трех метрах от нее стоял ультрафиолетовый прожектор, излучающий яркий, но опасный для зрения свет.
«Где это?»
Заложница не успела толком прийти в себя, как увидела прячущегося за толстым стеклом помещения Джеймса Баллука, видимо, решившего отплатить своей обидчице той же монетой.
— Даже не пытайся свалить! — злодей говорил в усиливающий звуковые волны прибор, из-за чего его голос казался немного другим, более «призрачным», — Ты не убила меня… так и я не убью тебя! — он преподнес ей настоящей сюрпризец, какой может придумать только истинный изверг, — Ты просто ослепнешь… — в призрачном голосе чувствовалась вспыхнувшая жажда, — Ослепнешь и останешься здесь… — после небольшой паузы садист договорил, — Навсегда! Вернее, пока не загнешься от переохлаждения…
Поподробней рассказав дщери об ее незавидной участи, маньяк исчез. Его перестало быть видно за стеклом.
Чтобы хоть ненадолго сохранить возможность видеть, Тень закрыла глаза. Она не могла пошевельнуться, так как руки и ноги были связаны толстыми веревками. По иронии судьбы жизнь мстительницы спас чисто женский предмет — ногтевая пилочка (не учитывая еще один не менее важный инструмент — женскую смекалистость).
Ровными движениями портя веревку, Тень размеренно приближала освобождение.
«Говорила мне подруга, нет ничего лучше педикюра».
Психиатрическая лечебница. Отделение для особо опасных пациентов.
Языкастый медбрат, оскорбивший родную мать Джека Хэлвана — лагерного маньяка, болтал с сестренкой по сотовому, обсуждал возможные негативные последствия своего необдуманного поступка.
— Надо же! К нам поступил очередной кровопийца! Какое знакомое лицо… Ах, это же его мать была оттраханой двенадцатилеткой, чего еще ожидать от этого психа?
Медбрату сделали замечание.
— Помолчи, Дойл, ты спятивший придурок!
— А! Ты про это, Нэнси? Ой, не бери в голову, дорогая! Я перегибаю только тогда, когда переутомляюсь! Такое со мной происходит очень нечасто… — девушка, судя по громким выкрикам из трубки, сильно нервничала за жизнь непутевого братца, ведь давно находилась в курсе, на что способны некоторые пациенты, — Да, я выпил! А что такого! Что, мне теперь и расслабиться нельзя? Я подарил Линдси коробку конфет, навестил твоего племянника, даже погладил мамину рубаху, что еще от меня требуется? Почему я не могу взять выходной? — сестра не унималась, — Да я все понимаю! Но и ты тоже войди в положение: устаю, как собака, мозг уже не варит, так и хочется выкрикнуть, что жизнь полное говно. Но нет, я не сдаюсь, я держу себя в руках, черт возьми! Я сдерживаюсь! Я…
Растрепанные волосы мистера Дойла, пот на лбу и неловкие телодвижения говорили о том, что недавно мистер Дойл опять выпил и сейчас прибывает в нетрезвом состоянии. Но врачей сего заведения — не простой психушки, а пристанища для отъявленных «кровососов», не шибко заботил моральный облик и нормы поведения персонала.
Поэтому на работе Дойл мог напиваться, сколько влезет. Тем и полюбились ему коридоры Антнидаса…
— Я тебе перезвоню попозже. Хорошо? У меня появилась навязчивая идея купить мужские бриджи!
Резиденция украинской мафии, предназначенная для встреч с американскими бандосами, представляла собой вычурно пышный зал с десятью алмазными люстрами, искрящимися красно-желтыми бликами, дорогущими портретами вождей СССР, портретами их наиболее известных соратников и длиннющим обеденным столом.
