Прикладная любовь - Александр Валерьевич Коптяков
Инженер: А как это всё сочетается в тебе с японскими боевыми искусствами?
Писатель: Видимо, мне повезло. Повезло с точкой входа и учителями. В двадцать лет я прочитал у Ницше – “Падающего подтолкни” и понял, что если не займусь каким-нибудь единоборством, то место мне, хилому и слабому, на свалке человечества. Стал искать. В голову другим бить не хотелось, вот и наткнулся на Айкидо. Говорят, конечно, что Айкидо – путь гармонии и любви, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Давайте я вам вашими же схемами нарисую:
Писатель: В основном другие боевые искусства направлены на контроль противника через его подавление, разрушение, в пределе – убийство. В Айкидо контроль осуществляется через объединение, то есть, если в начале боя есть две живые системы 1 и 2, то в ходе схватки образуется новая живая система размера 1+2, но контролируемая из одного центра.
Инженер: Предельно понятно. Любовь – по определению!:)
Писатель: И что важно, как Консультант со скрипкой, Айкидо можно практиковать до самой старости, до конца жизни. Если контролировать только через подавление, то рано или поздно столкнёшься с системой, которая подавить тебя. Но, практикуя Айкидо, даже на склоне лет можно объединится с несущимся на тебя поездом, сделав в нужное время один шаг в нужном направлении, и пропустив его, уйдя с рельсов.
Консультантов: А вам не кажется, что любое искусство про любовь? Будь то фигурист, про которого мы говорим, что он катается, как будто в коньках родился. Будь то скрипач или пианист, которые сливаются с инструментом. Мы всегда восхищаемся, когда человек контролирует что-то так, как будто это часть его.
Писатель: Полностью поддерживаю. С одним комментарием: путь настоящего искусства – это кропотливый тяжелый труд. Например, прежде, чем контролировать противника в боевых искусствах, нужно сначала хотя бы начать контролировать себя. И, заканчивая про Айкидо, мне нравится, что вырабатывается готовность к контакту, но без желания подавить. В древнекитайском трактате “Сунь-Цзы. Искусство войны” написано, что есть две тактики: тактика нападения и тактика обороны. При этом не овладев тактикой обороны, глупо переходить к тактике нападения. А мне по душе третья тактика – ненападение. Это и не оборона в чистом виде, не пассивное состояние, и не агрессивное нападение.
Консультант: Прогресс – движение вперёд, регресс – движение назад, агрессия – движение навстречу…
Писатель: А ещё я, конечно, безмерно благодарен всем своим учителям. Не только по боевым искусствам, всем учителям по жизни. Вот, кто проявляет любовь больше многих других! Постоянная отдача себя.
Консультант: Как ты там говорил: где есть настоящая любовь – жертвы нет! На самом деле, мы все друг для друга можем быть учителями, даже не осознавая этого. Если человек всегда адаптируется к окружающей среде, то тут надо не забыть что для любого другого человека мы и есть та самая окружающая среда!
Писатель: Я раньше думал, что для того чтобы быть учителем необходимы два условия: обладать знаниями и уметь их передать. Потому что я много видел людей, которые были профессионалами в своём деле, но научить других не могли. А потом, в какой-то момент я осознал, что обладаю какими-то знаниями, и даже могу их передать, но не делаю этого, занимаюсь другими делами, занимаюсь собой и своей жизнью. Теперь необходимых условий для того, чтобы быть учителем – три: знания, умение их передать, действия по их передаче.
Инженер: Любовь проявляется во взаимодействии… Я тут недавно у Людмилы Петрановской, детского психолога, прочитал, что любовь – это и есть основной инстинкт. Если у появившегося на свет малыша есть взрослый, который его любит, то у него всё будет: и поесть и не пропасть. А если нет такого взрослого – верная смерть. Мы, то есть люди, вообще друг без друга не выживаем. Да и, если внимательно приглядеться к другим человеческим потребностям, то многие из них лишь вариация на тему объединения с чем то во внешней среде.
Консультант: Любовь – ненасыщаемая потребность! А, может быть, как юле нужно крутиться, чтобы не упасть, так и границам любви нужно расширяться, чтобы Миры оставались в равновесии?
Писатель: Вот мы тут философствуем, мудрствуем. А я точно знаю, что пойду в воскресенье в храм, и вся суета спадёт. Вся любовь, которую растерял за неделю, снова наполнит сердце. Не знаю, как другим народам, а нам точно повезло. Есть куда и к Кому прийти и отогреться.
Консультант: Да ладно. В стране, поди, восемьдесят процентов крещёных, а в храм ходят от силы – пять процентов.
Писатель: Вот скажи, если тебе вдруг в самолёте плохо станет, сколько тебе врачей нужно, чтобы оказалось в салоне? Поверь мне – одного хватит. Главное, чтобы он действительно мог помочь и, что тоже немаловажно, чтобы он (или она) отозвался, когда спросят “Тут человеку плохо, есть ли среди вас доктор?” Вот и получается, что прекрасно было бы, если все православные ходили бы в храм, да, может оно и так уже не плохо. Лично я уже пережил ранний христианский максимализм, когда сразу после воцерковления обвинял других, что носят на шее крест, как билет абонементный в спортзал, а сами в спортзал не ходят, поэтому и толку нет. Да и возможно ли уместить всех в храмах? Раньше как было – храм строили такого размера, чтобы все христиане в округе могли вместе собраться под одной крышей. А сейчас в одной многоэтажке две деревни людей живёт. Это что, по два храма на каждый дом строить, если все ходить начнут?
Инженер: К слову сказать, мне кажется, что у нас единственная страна, в которой храмы снова строятся, а не разрушаются или переоборудуются под гостиницы или клубы.
Консультант: Прошу не забывать, что мир большой и многообразный. На нашей стране свет клином не сошёлся. Вот ты, Писатель, в
