Джефф Нун - Автоматическая Алиса
«Я – оледенелая Алиса» – ответила Алиса звонко. – «А вы кто?»
«Меня зовут Доктор Понюх» – ответил сыскарь, сопя. – «Я здесь Главный Паталогоанатом. Что ты делаешь тут, рядом с моим следующим куском хлеба? И почему тело открыто?»
«Я лишь полюбопытствовала» – ответила Алиса, вполне искренне.
«Любопытство погубило кошку» – прорычал Понюх, подступая к столу, чтобы начать обследовать тело на предмет подделки. – «Я надеюсь, ты не слишком любопытствовала?»
«Конечно же нет» – ответила Алиса (не вполне искренне). – «Я лишь пыталась понять, почему Кошачка … как бы сказать … из за чего она умерла…»
«В этом заключается моя работа, девочка! А ты мне мешаешь!»
Алиса отступила подальше и с беспокойством наблюдала, как Доктор Понюх выщипнул несколько клочков рыжей шерсти из тела Вискас МакДафф. Эти клочки он исследовал под микроскопом. (К счастью, ему так и не пришло в голову исследовать содержимое маленького матерчатого мешочка.) «Загадочный случай» – прохрипел Понюх через несколько мгновений. – «Мы не можем в точности установить, как погибли жертвы, мы лишь видим, что их тела странным образом перемешаны, подобно головоломкам. Главный подозреваемый – Капитан Развалина, но ему, похоже, удалось сбежать от нас. Будь всё проклято! Но всё равно, мне лишь нужно найти следы барсучьего меха на теле.» Произнося это, Понюх возился с вращающимся колёсиком на своём микроскопе.
«Я не думаю, что Капитан Развалина злодей» – выдала Алиса.
Доктор Понюх поднял свои геометрические глаза от микроскопа: «Это уж позвольте мне решать, юная леди! Не я ли, в конце концов, Главный Паталогоанатом?»
«Вы вне всякого подозрения самый что ни на есть Главный Паталогоанатом» – ответила Алиса, прежде чем добавить: – «не могли бы Вы мне в таком случае сказать, где может быть первая жертва Головоломного Убийства?»
«Паучонка, именуемый Квентин Тарантула, боюсь, уж давно как прошёл через мои лапы; тело его похоронили.»
«А что должно было произойти с вещественными доказательствами, найденными на его теле?»
«Они все принадлежат Исполнительным Гадам: большие змеи сами исследуют вещественные доказательства.»
«Значит, его фрагмент головоломки должен быть в Ратуше?»
«Именно так!» – ответил Доктор Понюх. – «А ещё вернее, глубоко-глубоко под Ратушей.»
«Бог ты мой» – вздохнула Алиса. – «Мне придётся попотеть, чтобы найти его там.»
«Не позволите ли поинтересоваться» – спросил Понюх, потянув носом воздух, – «чем это Вы занимаетесь в моей Комнате Улик?»
«Я ищу выход» – ответила Алиса, не показывая свой трепет.
«Есть только два выхода из этой комнаты: один через парадную дверь.» – Понюх протянул дряблую лапу в направлении двери, через которую Алиса вошла.
«А где второй выход?» – спросила Алиса (немного слишком нетерпеливо).
«Через эту дверь, конечно» – ответил Понюх, постучав по железному люку в полу Комнаты Улик: – «Сюда я сплавляю трупы, когда обследую их. » Понюх приподнял люк, открывая зияющую дыру в полу. «Это единственный другой выход из комнаты» – прорычал он Алисе. – «Это ход прямо на кладбище, но нужно быть официально объявленным мёртвым, чтобы опуститься так низко.»
«Но я официально мертва!» – взвизгнула Алиса торжествующе (и довольно нетерпеливо, ибо ей отчаянно хотелось покинуть Комнату Улик).
«Ты кажешься мне слишком живой» – выдохнул Понюх.
«Я родилась в 1852! Соответственно мне теперь сто сорок шесть лет! Ведь нельзя быть такой старой, Доктор Понюх?»
«Ты определённо должна быть чрезвычайно мертва, Алиса; но как ты можешь подтвердить свой возраст? Например, есть ли у тебя свидетельство о рождении?»
«Боюсь, что нет» – ответила Алиса, – «но у меня есть это…» Она вынула оброненное Козодоем перо из кармашка своего передничка.
«Дай-ка посмотреть» – проворчал Понюх, принимая у Алисы перо и помещая его под микроскоп. «Но это же нелепо!» – пролаял он, отнимая прямоугольники своих глаз от линз. – «По данным судебной медицины, это перо принадлежит попугаю, который был жив в 1860! Либо ты – одержимая собирательница птичьих принадлежностей девятнадцатого века, либо ты действительно давно уже умерла.»
«Теперь-то Вы мне верите, Доктор Понюх?»
«Но в этом случае ты должна быть настоящим призраком девочки!»
Алиса выхватила своё перо из-под микроскопа и сказала: «Я и в самом деле чувствую себя как призрак девочки. Я чувствую, что я ни тут, ни там, ни где-нибудь вообще, вот и думай!»
«Моя бедная маленькая девочка, как это должно быть печально.» – Две длинные, поникшие слезы катились из планиметрических глаз доктора.
«Не будете ли Вы так любезны доставить меня на кладбище, о Доктор Понюх» – попросила Алиса, – «где сумею я отыскать истинный дом мой?»
«О, ещё бы! Но скорей, дитя моё, прежде чем Исполнительные Гады не просекли такую странноту.» – И Доктор Понюх спихнул Алису в зияющую дыру в полу.
Вот как случилось, что Алиса поскользила вниз по длинному тёмному желобу.
Сквозь тьму и тьму и тьму Алиса скользила, пока, наконец, она не соскользнула с противоположного конца жёлоба прямо на деревянную тележку, закреплённую сзади чёрного авто-коня.
Она приземлилась на вершину кучи из больших, содержавших что-то мешков, которые ужасно хлюпнули под тяжестью её веса. Алиса даже не стала думать о том, что могло бы оказаться в этих мешках, поскольку поднимавшийся от них запах был просто удушающим! Она решила выбраться из тележки, и именно так она бы и поступила, если бы авто-конь не понёсся вдруг по дороге с ошеломляющей скоростью, причём совершенно без какой-либо потребности в наезднике!
За каких-нибудь пять с половиной тряских секунд или около того Алиса оказалась вблизи места под названием Альберт-сквер, где величественно маячила Манчестерская Ратуша. «Похоже, этот авто-конь – вовсе никакой не конь» – сказала она себе. – «Это самый настоящий авто-катафалк! Не думаю, что мне уже настала пора прокатиться до кладбища!» И Алиса на всём скаку выпрыгнула из катафалка. Приземляясь, она слегка оцарапала правое колено, но, избежав тем самым черезчур раннего посещения кладбища, сочла это приемлемной ценой за своё спасение. Но, к сожалению, не только этим пришлось ей поплатиться: во время падения жёлто-зелёное перо Козодоя улетучилось из её кармана без её ведома.
Авто-катафалк поскакал дальше и скрылся за следующим поворотом, оставив всё ещё живую Алису на площади Альберт-сквер. Дождь перестал, и площадь была заполнена людьми, наслаждавшимися хорошей погодой в свой обеденный перерыв. Конечно, то не были люди в привычном для Алисы понимании, ибо казалось, что все они приобрели что-то от животных. Были там Белочники; были также и Страусятники. Были Лама и Коза, Жук, Корова и Собака, и Змеючка, и Форель, и Горилла, Антилопа, Воробей, Индейка, Пума, и даже Медузники и их Медузихи: все собрались на площади! И все эти мутанты кормили свои морды жирными пирогами с мясом и ломтиками жареного картофеля!
Но были и ещё более странные создания, которых Алиса обнаружила на Альберт-сквер: люди, смешанные с предметами домашнего обихода. Девочки-пианино, мальчики-стиральные порошки, девочки-занавески, а также гардеробствующие молодчики. «Похоже, всё кроме кухонной мойки стало вполне достойной частью человеческого тела!» – Алиса лишь успела сформулировать в своей голове такую ни к чему не обязывающую мысль, как заметила ни что иное, как просачивающегося через толпу человека с кухонной мойкой вместо головы! Это погружённое в себя существо проморосило мимо Алисы, заталкивая сэндвич в своё сливное отверстие. Алиса побежала прочь так быстро, как только могла! (Что едва ли вообще было быстро по причине путанной и накрученной природы толпы.) Алисе пришлось чуть ли не проутюживать себе дорогу между девочками-птичьими клетками и мальчиками с портфелями вместо рук, и мутировавшими Очкариками, которые только и делали, что стригли черезчур располневших Газетчиков. Алиса чувствовала себя так одиного, пробиваясь через эту толпу чуждо чуждых чужаков, особенно когда ей казалось, что они все так наседают на неё, и так зыркают на неё, и так шёпотом поносят её, да, именно так!
Как если бы Алиса сама была ненормальной!
«Похоже, что от болезни, именуемой невмонией, тут страдают почти все!» – вздохнула Алиса. – «Многие из этих существ напоминают скульптуры Пабло Огдена, и всё же они выглядят скорее совершенно настоящими, чем совершенно автоматическими. Пожалуй, я должна стараться не обращать внимания на эти взгляды и шёпот, а продолжать поиски Козодоя и Селии и пяти оставшихся фрагментов головоломки. Но ведь полиция будет разыскивать Капитана Развалину; и меня они тоже будут разыскивать!»
И в самом деле, Алиса заметила полицейского-собаку, рычащего на толпу; поэтому она начала поскорее забиваться вглубь суматошного скопления странностей, надеясь найти просвет. Но толпа копошилась, и страшилась, и ершилась на неё так, что в итоге Алиса оказалась припёрта к каменной статуе в центре Альберт-сквера. Алиса заметила, что изваяние в точности напоминало Альберта Франциса Чарлза Августуса Эммануэля Сакс-Кобур-Готского: иными словами, Принца Альберта, супруга Британской Королевы Виктории. «Так вот почему эту площадь называют Альберт-сквер» – догадалась Алиса: – «Принц Альберт, должно быть, умер давным-давно, в точности как я должна была умереть давным-давно; у меня с ним вообще много общего – взять хоть первый слог. Алиса и Альберт» – продолжила Алиса свою мысль, – «может быть, я не ошиблась, когда притворилась перед Доктором Понюхом мёртвой…»
