Дмитрий Лекух - Ангел за правым плечом (ОколоФутбол)
Посмотрел на себя в зеркало – вроде ничего.
Еще раз зевнул, влез в джинсы и поплелся на кухню, откуда уже раздавалось до боли знакомое шкворчание: вернувшийся Али, судя по всему, самозабвенно жарил дежурную холостяцкую яичницу.
И скорее всего – судя по запаху – с беконом и помидорами.
Знакомая, думаю, тема.
У меня тоже по утрам фантазия дальше этого блюда редко когда заходит.
…И вообще, если разобраться, вряд ли найдется в этой жизни что-то более тоскливое, чем холостяцкая мужская яичница на неустроенной, насквозь прокуренной кухне.
В обществе тихо бормочущего в углу очередную чушь телевизора.
Если только магазинные пельмени на ужин…
Тьфу ты, блин.
Ладно, потом как-нибудь разберемся…
…Али, по крайней мере, выглядел почти что нормальным человеком.
В дорогом спортивном костюме, яркой цветной футболке, легких кроссовках на босу ногу. Тщательно, аж до синевы выбритый, с влажными, аккуратно зачесанными назад волосами.
– Привет! – говорит, накрывая вызывающую уважение своим объемом сковороду крышкой и одновременно вскрывая пакет с апельсиновым соком. – Или «с добрым утром» точнее будет? А я вот решил до бассейна добежать, благо он у нас тут, прямо во дворе имеется. Вместе с фитнес-клубом, кстати, и довольно неплохим. Тренажерный зал достойный, сауна, все дела. Есть все-таки, блин, некоторые преимущества от проживания в этом навороте…
– Здорово, – зеваю в ответ. – И как успехи в бассейне?
– А-а-а, – морщится, – еле километр осилил, чуть не сдох от натуги. Ничего удивительного, конечно, почти год не плавал уже. Но все равно обидно. Потом еще взвеситься сдуру решил, в результате совсем расстроился. Килограмм восемь лишнего веса, как минимум…
– А что ты хотел? – зеваю еще раз. – Так жрать, как ты, плюс практически полностью прекратить следить за собой, и чтоб одновременно со здоровьем и лишним весом все в порядке было? Да ты окстись, барин, радоваться надо, что только восемь набрал, а не, скажем, двадцать восемь… Лучше кофе угости нормальным, а то я в твоей механике не разобрался ни фига, пришлось растворимый пить. Видишь, зеваю, как подорваный…
– Да не вопрос, – жмет плечами, – сейчас только сковородку на медленный огонь переведу, пусть доходит. И – попьем кофейку, я тебя заодно в курс дела введу, я ж тут не только о собственном здоровье заботился…
Я еще раз зевнул и закурил, глядя, как он занимается кофе и завтраком.
Ну и за окно еще иногда поглядывал, разумеется.
Уж очень там хорошо было и как-то не по-осеннему солнечно.
А ведь еще ночью – да и под утро – дождь шел. А вечером – ветер дул, причем довольно противный.
До сих пор мурашки бегут, как только припомню, как он под куртку всю ночь залезть пытался.
Влажный, колючий.
И морось эта мелкая, как ледяные иголочки.
Неприятная фигня, иначе не скажешь.
А сегодня – роскошь какая-то за окном.
Вот и разбирайся тут, что назавтра ожидать.
Причем, – во всех смыслах этого слова…
Москва, думаю.
Осень.
Та, что золотой уже сколько сотен лет называется.
Самое любимое время года, если так разобраться.
Сейчас бы вместо всего этого безумия – просто в скверике посидеть, где-нибудь на Чистопрудном или на Сретенке.
Или – на Патриарших, на худой конец.
С книгой, или, черт бы с ним, с бутылочкой холодного пивка, из тех, что поблагороднее…
За жизнь с хорошими людьми поговорить…
А тут…
– Значит, так, – говорит Глеб, ставя передо мной внушительных размеров кружку с черным, как дёготь, кофе, – о юридической суете вокруг вчерашних событий можешь временно забыть. Не до конца, разумеется, а то мало ли что. Но Ингиными делами сейчас уже занимаются, скажем, так, ну… хм… профессионалы. Как я тебе вчера и говорил, – специально обученные люди. Причем усиленно. И довольно успешно. Затыки, разумеется, есть небольшие, не без них. Но, в целом, все вроде как движется во вполне устраивающем нас всех направлении…
– А что за затыки-то? – удивляюсь. – Вроде как следак только про экспертов говорил, но это, я так думаю, вопрос чисто финансовый…
– Да, – машет рукой и морщится, – с экспертами вопрос уже решен, не проблема. Причем они сами признали, что их роль тут вообще минимальна. Чуть-чуть подправить в одну сторону, чуть-чуть в другую, циферки по-другому переставить. Нарушение со стороны «Форда» этого драного было?! Было! Свидетели есть?! Есть! След от столкновения остался?! Остался. Тормозной след твоими молитвами опять-таки правильный зафиксирован. Все остальное, извини, частности…
– Ну так, – удивляюсь еще больше, – и в чем тогда проблема?
Глеб вздыхает, берет с огня сковородку, начинает раскладывать дымящуюся яичницу по тарелкам.
– А как всегда, – усмехается, – в чем проблемы-то бывают, Дэн? В людях. В их, извини, жадности и подлости…
– Не понял, – чешу нос. – И кто у нас на этот раз отличился?
Глеб снова вздыхает.
– Да, – говорит, – понимаешь, Инге сегодня уже звонили, на домашний. От родителей, типа, второго пострадавшего. Заметь, кстати, – не от погибшего парня, там – просто горе, которому сейчас мои люди по мере сил стараются помочь. Ну там похороны, организация, деньги. Все, что можно. И не потому, что просят, а потому, что так надо. Просто по жизни. От второго. Который жив, хоть и не совсем здоров. Но инвалидом точно не останется. Какие-то мелкие бандосы. Типа, – переговорщики. Сумеешь угадать с одного раза, что хотят?
Я аккуратно отставляю тарелку, чтобы просто тупо не раздолбать ее о первую попавшуюся стенку.
Вот ведь суки.
Нормальный бизнес, да?!
На крови собственного сына и чужом человеческом горе?!
Нет, я все понимаю…
И то, что мир наш циничен, и что время у нас такое.
Не самое предрасполагающее к понятиям стыда, чести и совести.
И то, что, для того чтобы как-то нормально обустроиться в этой жизни, нужно всегда уметь использовать любую сложившуюся ситуацию…
Но, блин, должны же быть у людей хоть какие-то пределы?!
Ну хоть какие-то?!!!
Нет, прав Мажор…
Такую накипь – тех, кто когда-то решил для себя, что кроме «рубля и рынка» в этой жизни нет ничего святого, – нужно давить в зародыше.
Только – давить…
Но – нет…
Что-то, думаю, здесь все-таки как-то не стыкуется…
– Как же так, – теряюсь, – его ведь, суку, в машину-то никто насильно не сажал. Знал ведь, чудак, на что шел-то. Это же челлендж, блин. Абсолютный нелегал, стремняк, жесть, а не покатушка с девочками. Что ж он забыл предкам-то об этом доложить, мутик придурошный?!
– А он и сейчас знает, – усмехается Глеб. – Мои парни, аккуратно, через знакомых в больнице, где он лежит, пробили. Этот «финансовый план», понимаешь, – это ведь и его инициатива в том числе. Хотя там, конечно, мамашка первую скрипку играет. Та-ка-а-я, говорят, торгашка. В самом худшем смысле этого слова. Черкизон галимый. Вся в дутом арабском золоте с головы до пяток. За одну ночь и утро сообразила, где профит отыскать можно. Прям у больничной койки сыночка. И с его, видишь ли, безоговорочного одобрения. Нормальная такая семейка. Предприимчивая, блин. Но это уже, извини, детали и на фиг никому не интересные…
– А он, – морщусь, – не понимает, что если дело до суда дойдет, то он вместе с Ингой на одну скамейку присядет? Ведь он же не овощем у нее в тачке сидел, штурманом! Он же ей команды подавал! На юридическом языке – «принимал участие в управлении транспортным средством». Уж, извини, я-то эту фигню назубок знаю, сам штурманом в гонку больше двух лет вваливал, только фуфайка заворачивалась!
– А вот это, – серьезнеет Али, – уже интересно. Это аргумент, спасибо, Дэн. Хотя до суда я дело по-любому доводить не намерен, но если уж рванет такая пьянка… А пока что, извини, для всех окружающих – там и гонки-то никакой не было. Так, ехали ребята по своим делам, может, в клуб, может, еще куда, а их какая-то неустановленная дура подрезала…
Я одним глотком допил горький остывший кофе и потянулся за сигаретами. Есть расхотелось, честно говоря, совершенно.
Хотя изготовленная Али яичница и выглядела весьма и весьма привлекательно.
– И сколько, – интересуюсь, – просят?
– Да понимаешь, – вздыхает, – Инга сначала сама сдуру предложила им денег дать. Все, что у нее есть свободного. У нее его, конечно, немного, но тыщ двадцать – двадцать пять она, в принципе, вытащить вполне в состоянии. Долларов, разумеется…
– Вполне, – киваю, – конечно, достойный кусок для ублюдков…
– Достойный? – смеется Глеб. – Да они ей предложили сразу на четыре все умножить. И это, типа, только для начала разговора. А так, говорят, мы знаем, что у тебя квартира хорошая…
Я вскакиваю, потом присаживаюсь на подоконник.
Опять вскакиваю.
Тушу окурок в пепельнице, прикуриваю следующую сигарету.
