Чак Паланик - До самых кончиков
Все те знания и эротические навыки, которым Максвелл почерпнул у физиологов, тантрических гуру и куртизанок – короче, все сексуальные секреты от древнего мира до наших дней, – с его подачи станут доступны каждой нашей современнице. От Омахи до Осло пойдут они кататься по космически-оргазмическим американским горкам, на которых Пенни сама лишь недавно проехалась. Разум цепенел при виде открывавшихся перспектив, способных перевернуть мир. Наглядное подтверждение? Бывшие возлюбленные Макса. Уж они-то доказали: обеспечьте женщину сексуальным удовлетворением, и она расцветет, запросто избавится от лишнего веса, даст пинка наркотикам. До полнейшей самореализации прекрасной половине человечества оставались какие-то недели.
И действительно, за последние дни, проведенные в уединенной обстановке парижского пентхауса, Пенни скинула восемь фунтов. Спала как младенец. В жизни не испытывала такой безмятежности и внутренней гармонии.
Втайне она даже гордилась своим вкладом в проект. Макс продолжал колдовать над рецептами. Шлифовал грани и обдирал заусенцы. В недалеком будущем девушки, подобные ей – простушки с заурядным телом и лицом, – получат наслаждение, ныне доступное лишь звездам экрана.
– А почему «До самых кончиков»? – спросила Пенни, разглядывая снимки с прототипами секс-игрушек, смазок и ночных сорочек.
Максвелл пожал плечами.
– Маркетологи говорят, самый идеальный вариант. Плюс переводится на все языки.
Молодухи и старухи. Пышки и коротышки. Миллиарды особей женского пола научатся любить свое тело в его нынешнем виде. К ним придет благословение «До самых кончиков». Если массовая продукция хотя бы вполовину не будет уступать прототипам, чье действие Пенни испытала на себе, К. Линус Максвелл не замедлит удвоить и без того колоссальное состояние.
– Тебе что, недостаточно денег? – поддразнила она.
И снова его губы посетила печальная улыбка.
– Дело не в деньгах. Я делаю это не ради выгоды.
А ради покойной матери, догадалась Пенни. Разве не мечтает каждый мальчишка одним махом облагодетельствовать измученную родительницу? Мать Максвелла работала на износ, чтобы обеспечить ему достойное будущее, и умерла, не успев вкусить плодов сыновней благодарности. Настораживало, правда, что почтить ее память он собирался, обрушив на женщин всего мира лавину высококачественного секса… Однако от этого его мотивы не становились менее благородными или трогательными.
Внезапно Пенни осенило. Конечно, ее это не касается…
– Ты еще скучаешь по ней? По маме?
Он отмолчался, уйдя в чтение пресс-релиза.
Влекомая секундным порывом, она наклонилась и поцеловала его в щеку.
– За что? – осведомился он.
– За то, что ты такой замечательный сын.
Пожалуйста, опять – бледная робкая улыбка маленького сироты.
– Ничего общего со шпанской мушкой, – уперся он. – И близко нет.
Разговор состоялся во время одного из их редких появлений на публике. Они ужинали в шикарном ресторане бульвара Сен-Жермен в шестом округе Парижа. Как всегда, их столик был центром всеобщего внимания.
Максвелл пояснил, что знаменитый афродизиак, известный под названием «шпанская мушка», вырабатывался из изумрудно-зеленых жуков-нарывников Lytta vesicatoria. Мертвых насекомых сушили и перемалывали в порошок, чтобы потом добавлять в питье. Отведав чудодейственного напитка, женщины якобы начинали молить о сексе. Однако такой коктейль вел к серьезному воспалению мочевыводящих путей, и на самом деле эффект был как от обработки детородного местечка крапивой.
– Это, – заключил Макс, катая между пальцами розовую капсулу, – совершенно иное.
Очередную новинку он достал из кармана пару секунд назад. Подобно прочим аксессуарам, розовая пилюля была из брендовой линейки «До самых кончиков». Размером с яйцо малиновки, она смахивала на леденец – хоть сейчас в пасхальную корзинку, – а цветом напоминала жвачку.
Пенни с любопытством взяла шарик в руку.
– Мне это глотать?
Макс лишь усмехнулся такой наивности.
– Нет, дорогая, это вагинальный суппозиторий, разработанный специально для стимуляции женского либидо. – Он немного помолчал, наблюдая, как Пенни вертит пилюлю между пальцами, и продолжил: – Обрати внимание на липковатую текстуру поверхности. Оболочка изготовлена из кремнийорганического полимера, пропитанного щадящим стимулятором растительного происхождения. При проникновении пениса во влагалище удовольствие будет обоюдным.
Пенни сжала шарик. Действительно, упругий. И на удивление тяжелый. Лукаво улыбнувшись, она промокнула уголки рта салфеткой и окликнула проходящего официанта:
– Экскюзэ муа, а где у вас тойлэт?
На обратном пути она приметила своего заклятого врага: Алуэтту. Та пристроилась на банкетке за угловым столиком, чтобы не привлекать к себе внимания. Выглядела она совсем не как раньше: осунулась, похудела, глаза ввалились.
Неделя постельных экспериментов странным образом разнежила Пенни, заполнила тихой уверенностью в себе. Она дерзкой походкой направилась к сопернице. Розовая бусина уже творила в ее лоне чудеса, задуманные предприимчивым Максвеллом. Пенни взглянула на изможденную кинодиву.
– Здравствуй, Алуэтта. Отлично выглядишь.
– Глупости, – парировала та. – Краше в гроб кладут. А все из-за Макса.
– Ты что, следишь за мной? – прищурилась Пенни.
Алуэтта со вздохом запустила руку в пышную гриву. Цепляясь за пальцы, волосы чуть ли не прядями полезли вон. От Пенни не ускользнуло, что выческами уже засыпан и столик, и банкетка.
– Я хотела спасти тебя, мышка, – начала актриса. – Но вижу, что опоздала. Ты дала себя оприходовать как самая последняя, тупая шлюха. – (Пенни поморщилась на некультурное словечко). – Пренебрегла моим советом и позволила Максу себя охмурить. – Алуэтта смотрела на нее с откровенной жалостью и беззлобно заключила: – Раньше ты была личность. Да только с легкостью предала свои мечты и стала голодной conasse[3].
Пенни развернулась, но француженка не дала ей уйти.
– Как тебе черная бусинка, кстати?
– Что за бусинка? – насторожилась Пенни.
Ее собеседница только усмехнулась.
– А! Значит, жди сюрприза.
Макс не поспешил подняться навстречу, чтобы усадить за столик. Вместо этого знаком подозвал ближе и столь же молча потребовал вытянуть руку. Взял ее ладонь, поцеловал и что-то туда вложил. Разжав пальцы, Пенни увидела пресловутую черную бусину. По форме и размеру она ничем не отличалась от первой, разница была лишь в цвете.
– Розовая для влагалища, – объявил Макс, – а черная – для твоего симпатичного ануса. Простота – залог успеха. Вся линейка «До самых кончиков» будет следовать этой же схеме цветовой маркировки.
Пенни послушно побрела в туалет.
Объединившись, бусины мгновенно принялись за дело. По возвращении Максвелл усадил ее за столик, а сам устроился напротив. Парочка углубилась в меню.
Поначалу в паху у Пенни разгорелся сладкий пожар. Его сменили щекотливые спазмы, будто заворочалось нечто голодное, обгладывающее ее изнутри восхитительно мягкими зубами.
Невольный стон привлек внимание соседей. Обернулись, насторожились женские лица под высокими шиньонами. Пенни прижала салфетку ко рту, делая вид, что закашлялась. Пусть лучше думают, что у нее туберкулез, чем приступ множественного оргазма.
– Не переживай, – успокоил Максвелл, – твой организм не пострадает. Силиконовое покрытие – материал весьма мягкий.
Внутри Пенни происходила загадочная возня.
– В каждый шарик вживлено по магниту, – объяснил Максвелл. – Вот почему я не мог дать их тебе одновременно: притяжение слишком велико. – Он взял ручку и явно приготовился записывать. – Древнее перуанское племя чичлачи называло их «брачные камушки»: обретя друг друга, они слипаются так, что едва растащишь.
Со слов Макса следовало, что черная бусина должна была упереться в переднюю стенку ее прямой кишки. Розовая занимает позицию напротив, утыкаясь в заднюю стенку влагалища. Даже покрытые силиконом и помещенные в разные отверстия, камни нашли друг друга, и теперь на разделяющую две полости мембрану со всем хитросплетением нервных окончаний активно воздействовали оба мощных магнита, давя и разминая самые чувствительные точки.
Наслаждаясь ее реакцией, злорадствующий гений махнул официанту.
– Шарики разделяет лишь твоя перинеальная губка, та самая, особо чувствительная. Ты беззащитна против такой атаки: она идет на всю эрогенную нейросистему разом.
Чтобы не застонать, Пенни прикусила тщательно наманикюренный ноготь. Соски возбудились настолько, что грудь бродящей квашней полезла из пуш-апа.
– Ты совсем молода, – наставительно заметил Максвелл, наблюдая за ее реакцией, – и если еще не способна совладать со всем потенциалом женского тела, я не буду ставить это тебе в вину.
