Висенте Бласко - Разсказы
Видя, что ночь приближается, а онъ еще ничего не ршилъ, Сенто отправился за совтомъ къ ближайшему сосду, старику, который годился только на то, чтобы подбирать хворостъ съ дороги, но, судя по толкамъ, уложилъ въ молодости гнить въ землю двоихъ или троихъ человкъ.
Старикъ выслушалъ его, уставившись на толстую сигару, которую онъ свертывалъ своими дрожащими руками съ шелушившеюся кожею. Сенто былъ правъ, не желая разставаться съ деньгами. Пусть грабятъ на большихъ дорогахъ, какъ настоящіе мужчины, лицомъ къ лицу, рискуя своей шкурой. Ему семьдесятъ лтъ, ио пусть попробуютъ сунуть ему подобную записку. Посмотримъ, хватитъ ли у Сенто мужества защитить свое добро.
Спокойная твердость старика заразила Сенто, который почувствовалъ себя способнымъ на все ради защиты хлба своихъ дтей.
Старикъ съ такою торжественностью, точно это была величайшая святыня, вытащилъ изъ за двери семейное сокровище – пистонное ружье, похожее на мушкетонъ, и благоговйно погладилъ его источенный червями прикладъ.
Онъ самъ зарядилъ его, такъ какъ лучше уметъ обращаться съ этимъ другомъ. Дрожащія руки помолодли. Сюда вотъ онъ положитъ порохъ! Цлую пригоршню. Теперь порцію крупной дроби, пять или шесть дробинокъ; затмъ мелкую дробь, прямо не считая, и наконецъ остается только поплотне забить пыжъ. Если ружье не разорветъ отъ такого смертельнаго заряда, то это будетъ лишь милосердіемъ Божіимъ.
Вечеромъ Сенто сказалъ жен, что пришла его очередь для поливки полей, и все семейство поврило этому, улегшись рано спать.
Когда онъ вышелъ, хорошо заперевъ дверь хижины, то увидлъ при свт звздъ подъ смоковницею сильнаго старичка, который вкладывалъ пистонъ въ ружье.
Онъ дастъ Санто послдній урокъ, чтобы выстрлъ оказался мткимъ. Надо цлить въ отверстіе хлбной печи и спокойно ждать. Когда же они нагнутся, чтобы поискать деньги внутри печки… пали! Это было такъ просто, что ребенокъ могъ сдлать это.
По совту учителя Сенто растянулся среди кустовъ герани въ тни хижины. Тяжелое ружье покоилось въ тростниковой оград съ прицломъ, направленнымъ какъ разъ въ отверстіе хлбной печи. Выстрлъ не могъ не оказаться мткимъ. Надо только быть спокойнымъ и во время спустить курокъ. Прощай, парень! Ему самому подобныя вещи очень по вкусу, но у него есть внуки, и вообще такія дла лучше устраиваются однимъ человкомъ.
Старикъ осторожно удалился, какь человкъ, привыкшій бродить по роднымъ мстамъ, ожидая врага на каждой тропинк.
Сенто показалось, что онъ остался совсмъ одинъ въ мір, и что во всей безпредльной долин, колыхаемой втромъ, не было другихъ живыхъ существъ кром него и тхъ, что должны были придти. О, если бы они не приходили! Дуло ружья звенло на краю ограды отъ дрожи въ его рукахъ. Это былъ не холодъ, a страхъ. Что сказалъ бы старикъ, если бы былъ тутъ? Ноги Сенто касались хижины, и при мысли о томъ, что за этой глиняной стной спала его Пепета съ дтками, которыхъ хотли ограбить, и единственною защитою имъ служили его руки, бдный человкъ снова почувствовалъ себя дикимъ звремъ.
Какой-то звукъ прорзалъ пространство, какъ будто далеко, очень далеко проплъ съ высоты голосъ пвца. Это били часы на городской колокольн. Девять часовъ. Заскрипла телга, катившаяся гд-то далеко по дорог. Собаки лаяли, передавая свой лихорадочный вой со двора на дворъ, и кваканье лягушекъ въ ближайшей канав прерывалось бултыханьемъ въ воду жабъ и крысъ, прыгавшихъ туда съ береговъ, поросшихъ тростникомъ.
Сенто считалъ часы, бившіе на городской колокольн. Эго было единственное, что выводило его изъ состоянія сонливости и отупнія, въ которое повергала его неподвижность ожиданія. Одиннадцать часовъ! Неужели они не придутъ? Можетъ быть Господь Богъ растрогалъ ихъ сердца?
Лягушки замолкли вдругъ. По тропинк приближались два темныхъ существа, показавшихся Сенто огромными собаками. Они выпрямились. Это были люди, двигавшіеся согнувшись, почти на четверенькахъ.
– Они уже здсь, – прошепталъ Сенто, и челюсти его задрожали.
Эти двое мужчинъ оборачивались во вс стороны, словно опасаясь какой-нибудь неожиданности. Они подошли къ тростниковой оград, ссматривая ее, затмъ приблизились къ двери хижины, прижавшись ухомъ къ замочной скважин и прошли при этомъ мимо Сенто. Но онъ не могъ узнать ихъ. Они были закутаны съ головою въ плащи, изъ подъ которыхъ торчали ружья.
Это усилило мужество Сенто. Повидимому, это т самые, что убили Гафарро. Надо было убить ихъ, чтобы спасти свою жизнь.
Они шли уже по направленію къ печи Одинъ изъ нихъ наклонился, засунувъ руки въ отверстіе печи и вставъ какъ разъ подъ прицлъ. Какой чудный былъ бы выстрлъ! Но что же, другой останется тогда свободнымъ? Бдный Сенто сталъ ощущать вс муки страха. На лбу у него выступилъ холодный потъ. Убивъ одного, онъ остался бы безоружнымъ по отношенію къ другому. Если же онъ дастъ имъ уйти безъ денегъ, то они отомстятъ ему впослдствіи поджогомъ его хижины.
Но тому, что сидлъ въ засад, надола медлительность товарища, и онъсталъ помогать ему въ поискахъ. Оба образовали темную массу, закрывъ собою отверстіе печи. Вотъ подходящій моментъ! He струсь, Сенто. Спускай курокъ! Шумъ выстрла взбудоражилъ всю деревню, вызвавъ цлую бурю криковъ и лая. Сенто увидлъ передъ собою веръ искръ, почувствовалъ ожоги лица, ружье выпало у него изъ рукъ, и онъ замахалъ ими, чтобы убдиться въ томъ, что он цлы. Друга, наврно, разорвало.
Онъ ничего не видлъ у печи; они, очевидно, убжали и, когда онъ собрался тоже бжать, дверь хижины открылась, и изъ нея вышла Пепета въ нижней юбк съ кухонной лампой въ рукахъ. Шумъ выстрла разбудилъ ее, и она выскочипа, побуждаемая страхомъ, боясь за мужа, котораго не было дома.
Красный свтъ лампы достигъ своимъ трепетнымъ миганьемъ до отверстія хлбной печи.
Тамъ лежали крестъ на крестъ на земл двое мужчинъ, одинъ на другомъ, слившись въ одно, образуя одно единое тло, точно невидимый гвоздь соединилъ ихъ поясницы, спаявъ ихъ кровью.
Прицлъ оказался врнымъ, и выстрлъ стараго ружья стоилъ жизни двоимъ.
И когда Сенто и Пепета съ полнымъ ужаса любопытствомъ освтили трупы, чтобы разглядть ихъ лица, они отступили съ возгласами изумленія.
Это были дядя Батистъ, алькадъ, и его альгуасилъ Сигро.
Деревня осталась безъ властей, но въ ней воцарилось спокойствіе.
Дим_о_ни.
I.
Bo всей валенсіанской равнин отъ Кульера до Сагунто не было деревни или города, гд бы его не знали.
Какъ только раздавались на улиц звуки его гобоя, мальчишки прибгали во весь опоръ, кумушки звали другъ друга съ жестами удовольствія, а мужчины покидали трактиръ.
– Димони! Димони пришелъ!
А онъ съ надутыми щеками и неяснымъ, устремленнымъ въ даль взглядомъ дулъ себ, не переставая, въ длинный гобой и принималъ деревенскія оваціи съ равнодушіемъ идола.
Онъ пользовался популярностью и длилъ всеобщее поклоненіе со своимъ старымъ, потрескавшимся гобоемъ, вчнымъ спутникомъ его мытарствъ. Когда тотъ не валялся гд-нибудь на сновал или подъ столомъ въ трактир, то торчалъ всегда подъ мышкою у Димони, точно это былъ новый членъ тла, созданный природою въ порыв стремленія къ гармоніи.
Женщины, смявшіяся надъ этою знаменитою погибшею душою, сдлали открытіе: Димони былъ недуренъ собою. Онъ былъ высокаго роста и крпкаго сложенія, съ круглою головою, высокимъ лбомъ, коротко остриженными волосами и дерзко горбатымъ носомъ. Въ его спокойной и величественной осанк было что-то, напоминавшее римскаго патриція, но не изъ тхъ, которые жили въ періодъ суровости по-спартански и развивали силу на Марсовомъ пол, а изъ римлянъ періода упадка, которые. портили въ императорскихъ оргіяхъ расовую красоту, окрашивая виномъ носъ въ пурпуръ и безобразя профиль отвислымъ вторымъ подбородкомъ отъ обжорства.
Димони былъ пьяницею. Чудеса erо гобоя, заслужившія ему прозвище демона, не привлекали такъ вниманія людей, какъ знатныя попойки, которыя онъ устраивалъ по большимъ праздникамъ.
Благодаря репутаціи музыканта, которою онъ пользовался, его приглашали во вс города и деревни. Онъ являлся безмолвный, держась прямо, съ гобоемъ подъ мышкой, ведя съ собою, точно прслушную собаченку, барабанщика – какого-нибудь подобраннаго по пути парня. Весь затылокъ этого парня становился лысымъ отъ ужасныхъ щипковъ, которыми угощалъ его маэстро въ случа невниманія, когда онъ билъ по барабану безъ увлеченія. А если ему надодала такая жизнь, и онъ покидалъ маэстро, то это случалось посл того, что онъ напивался такъ же пьянъ, какъ тотъ.
Bo всемъ округ не было такого гобоиста какъ Димони. Но много безпокойствъ причинялъ онъ тмъ, которые приглашали его участвовать въ ихъ праздникахъ. Имъ приходилось караулить его, какъ только онъ появлялся въ деревн, грозить ему палкою, чтобы онъ не входилъ въ трактиръ, до окончанія процессіи, а часто и сопровождать его въ минуты крайней снисходительности въ трактиръ, и удерживать его тамъ за руку каждый разъ, какъ онъ протягивалъ ее къ кружк. Но и эти предосторожности оказывались иногда тщетными; случалось не разъ, что шествуя, выпрямившись во весь ростъ, съ серьезнымъ видомъ, хотя и нсколько медленною походкою, передъ хоругвями братскаго общества, онъ приводилъ правоврныхъ въ ужасъ, начиная вдругъ играть К_о_р_о_л_е_в_с_к_і_й м_а_р_ш_ъ передъ оливковою втвью трактира и затягивая потомъ печальный D_e p_r_o_f_u_n_d_i_s, когда фигура святого вступала обратно въ церковь.
