Генри Миллер - Под крышами Парижа (сборник)
– Опять на вас нашло, – сказал он, пожимая плечами.
– Знаю, – ответил я. – Просто наберитесь со мной терпения. Ваша очередь наступит… Я ведь часто восстаю даже против того, во что верю всем сердцем. Я должен на все нападать, включая самого себя. Зачем? Чтобы прояснить вещи. Мы знаем слишком много – и слишком мало. Именно интеллект приводит нас к маете. Не ум. Его-то нам как раз не хватает. Но я устал выслушивать специалистов, устал выслушивать человека с одной струной на скрипке. Я не отрицаю значимость астрологии. Я просто против того, чтобы становиться рабом какой-то одной точки зрения. Конечно же, есть сходства, аналогии, совпадения между ритмами небесного и земного… «как наверху, так и внизу». Безумие, если бы это было не так. Но, осознав, приняв все это, почему бы об этом не забыть? То есть почему бы не сделать это неотъемлемой частью своей жизни, чем-то таким, что впитано, усвоено, распределено каждой порой твоего существа и, таким образом, забыто, изменено, использовано ради духа самой жизни, в угоду ей? Меня тошнит от людей, которые все пропускают через один-единственный им известный язык, будь то астрология, религия, йога, политика, экономика и прочее. Единственное, что меня интересует насчет нашей вселенной, что заставляет осознать ее божественность и непознаваемость, так это что она легко поддается каким бы то ни было интерпретациям. Все наши выводы насчет нее одновременно и верны и неверны. Она включает в себя все наши истины и все наши заблуждения. И что бы мы ни придумали по поводу вселенной, это никоим образом не изменит ее… Позвольте мне вернуться, откуда я начал. Все мы живем разные жизни. Все мы стремимся к максимальной гармонии и удобству. Все мы стремимся жить в полную меру. Должны ли мы обращаться к книгам и учителям, к науке, религии, философии, должны ли мы так много – и так мало! – знать, чтобы найти свой путь? Разве не можем мы полностью проснуться и все осознать без пыток, которым себя подвергаем?
– Жизнь не что иное, как голгофа, – сказал он. – Даже знание астрологии не может изменить сей непреложный факт.
– А исключения? Как насчет этого…
– Исключений нет, – ответил он. – У каждого, даже самого просветленного, есть личные горести и муки. Жизнь – это постоянная борьба, а борьба влечет за собой печаль и страдание. А страдание дает нам силу и характер.
– Для чего? Для какой цели?
– Чтобы легче нести бремя жизни.
– Какая скорбная картина! Все равно что готовиться к соревнованиям, заранее зная, что потерпишь поражение.
– Но есть такая вещь, как самоотречение, – сказал он.
– И в этом решение вопроса?
– Для одних – да, для других – нет. Иногда просто нет выбора.
– Скажите честно, неужели у нас действительно есть так называемый выбор?
Он задумался на мгновенье, прежде чем ответить.
– Да, я считаю, что у нас действительно в какой-то степени есть выбор, но в гораздо меньшей, чем люди думают. Мы свободны выбирать в пределах собственной судьбы. Именно здесь астрология и играет огромную роль: когда осознаешь условия, сопутствующие твоему появлению на свет, которые и проясняет астрология, тогда уже не выбираешь то, чего нельзя выбрать.
– Похоже, что жизни великих людей говорят нам об обратном, – сказал я.
– Это только похоже, как вы сказали. Но если изучать их гороскопы, то весьма впечатляет как раз тот факт, что у них едва ли мог быть иной выбор, кроме сделанного ими. То, что каждый выбирает или желает, всегда соответствует его характеру. Встав перед одной и той же дилеммой, какой-нибудь Наполеон поведет себя одним образом, а какой-нибудь святой Павел – другим.
– Да-да, я все это знаю, – перебил я его. – И я также знаю или верю, что святой Франциск был бы святым Франциском, святой Павел – святым Павлом, а Наполеон – Наполеоном, даже если бы они основательно знали астрологию. Понимать чьи-то проблемы, уметь заглянуть в них поглубже, устранять малозначимые – все это на самом деле меня больше не интересует. Жизнь как ноша, жизнь как поле боя, жизнь как проблема – это все ущербный взгляд на жизнь. Зачастую две стихотворные строчки выражают больше, дают больше, чем толстенный том какого-нибудь эрудита. Чтобы сделать что-то действительно важным, нужно это что-то опоэтизировать. Единственно, как я принимаю астрологию или еще что-либо подобное – это как поэзию, как музыку. Если астрологический взгляд на вещи принес новые звуки, новые гармонии, новые вибрации, то для меня он сослужил свою службу. Знание пригибает, мудрость печалит. Любовь к истине не имеет ничего общего со знанием или мудростью: она вне их владений. Каковы бы ни были твои убеждения, доказать или опровергнуть их невозможно.
Поговорка гласит: «Все люди разные, их сумма и есть мир». И это правда. А вот со взглядами или мнениями – не так. Сложи вместе все картинки, все взгляды, все философии – и ты не получишь целого. Сумма многих ракурсов не составляет и никогда не составит истины. Сумма всех знаний – это еще бóльшая неразбериха. Интеллект занят самим собой. Разум – это не интеллект. Интеллект – это продукт эго, а эго никогда не может угомониться, удовлетворить себя. Когда мы начинаем знать, что мы знаем? Когда теряем уверенность, что вообще можем знать? Истина приходит вместе с поражением. Она бессловесна. Мозг – это не разум, это какой-то тиран, который стремится овладеть разумом.
При чем тут астрология? Возможно, ни при чем и, однако, при всем. Для вас я представляю собой пример определенного типа Козерога; для психоаналитика я – что-то иное, для марксиста – образчик еще чего-то, и так далее. Что все это для меня? Какое мне дело, как работает ваш фотоаппарат? Чтобы увидеть человека целиком, увидеть таким, каков он есть, нужна какая-то иная камера, нужно иметь глаз еще более объективный, чем линзы фотообъектива. Надо смотреть сквозь множество граней, чьи сверкающие отражения слепят нас, засвечивая действительную природу личности. Чем больше мы изучаем, тем меньше знаем; чем больше мы оснащены, тем меньше способны видеть. Только когда мы бросаем попытку увидеть, попытку узнать, мы действительно видим и знаем. Видящее и знающее не нуждаются в очках и теориях. Все наши устремления и борения имеют своей природой исповедь. Это способ напоминать самим себе, что мы слабы, невежественны, беспомощны, слепы. В то время как мы не таковы. Мы малы или же велики ровно настолько, насколько позволяем себе так считать.
Иногда я думаю, что астрология, должно быть, берет свое начало с того момента эволюции человека, когда он утратил веру в самого себя. Или, скажем, когда он утратил свою целостность. Когда он захотел знать, вместо того чтобы быть. Шизофрения началась давным-давно, не вчера и не позавчера. И когда человек распался, он распался на мириады осколков. Но и сегодня, при нашей нынешней фрагментарности, снова обрести целостность возможно. Разница между человеком времен Адама и человеком сегодняшним единственно в том, что один родился в раю, а другой должен его создать. И это возвращает меня к вопросу выбора. Человек может доказать, что он свободен, только решив стать таковым. А стать таковым он может только тогда, когда осознает, что сам сделал себя несвободным. Для меня это означает, что он должен вырвать у Бога силы, отданные им Богу. Чем больше от Бога он признает в самом себе, тем свободнее он становится. А чем свободнее он становится, тем меньше решений приходится ему принимать, тем меньше проблема выбора, стоящая перед ним. Свобода – это неверный термин. Убежденность – это точнее. Безусловность. Потому что на самом деле есть только один способ вести себя в любой ситуации, а не два и не три. Свобода предполагает выбор, а выбор существует лишь в той мере, в какой мы осознаём свою несостоятельность. Можно сказать, что посвященный не мыслит. Для него что мыслить, что идти – это одно и то же.
Может показаться, что я запутался. Но на самом деле это не так. Я просто выражаюсь другим языком. Я говорю, что покой и радость во власти каждого. Я говорю, что наша сущность богоподобна. Я говорю, что нет границ ни для мысли, ни для дела. Я говорю, что мы суть одно, а не многое. Я говорю, что мы здесь, и больше нигде и никогда, разве что лишь через отрицание. Я говорю, что видеть различия означает делать различия. Лишь для астролога Козерог есть Козерог. Астрология использует только несколько планет, Солнце и Луну, но что тогда с миллионами других планет, других вселенных, что со всеми звездами, кометами, метеорами и астероидами? Что сказывается – расстояние, размеры или яркость? Разве все не едино, не во взаимодействии и взаимопроникновении? Кто осмелится сказать, где начинается и кончается влияние? Кто осмелится сказать, что важно, а что нет? Кто владеет этой вселенной? Кто управляет ею? Чей дух ее пронизывает? Если мы нуждаемся в помощи, руководстве и наставлении, почему не обратиться прямо к источнику? И для чего мы хотим помощи, руководства и наставления? Чтобы приспособить для себя все вокруг, чтобы действовать эффективнее, чтобы легче добиваться задуманного? Почему все так сложно, так трудно, так темно, так неудовлетворительно? Потому что мы сделали себя центром вселенной, потому что мы желаем, чтобы все работало так, как нужно нам. А следовало бы открыть, чего же оно само желает, – как бы это ни называлось: жизнь, разум, Бог. Если в этом и есть цель астрологии, то я за нее руками и ногами.
