Light Smoke aka Дым - Дневник московского пАдонка

Первого июня обычно начинается лето. День защиты детей. От кого и зачем мы их защищаем? Знает один бог и парламентский комитет по делам семьи, детей и чего-то там еще. (Хотя, впрочем, дети — это такие создания, особенные, пока что не отягощенные излишней тактичностью и моральными принципами — еще вопрос, их надо защищать или от них…:)

Ну да ладно. Дети реальные — это, конечно, святое, неприкосновенное и прочая аллилуйя. Надо их любить, лелеять и непременно придумать для них точку питания, альтернативную Макдональдсу. Но бывают еще и такие странные дети, как дети внутренние, живущие в каждом из нас. С ними все гораздо сложнее. Был такой чел, Берн с его теорией личности, Родителем, Взрослым и Ребенком. Так вот, иногда этот Ребенок настолько наглеет, что, стоит лишь ослабеть бдительности Взрослого, берецца порулить личностью, невзирая на окрики беспомощного родителя. И начинаецца один дома. Дела задвинуты в дальний угол детской комнаты, все деньги потрачены, от шоколадных конфет в виде всевозможных развлечений и острых ощущений ощутимо подташнивает. Чтобы показать характер, остаецца только, игнорируя логику и здравый смысл, поссорицца с теми, кто особенно близок и дорог, и, обливаясь слезами жалости к себе, усесться на свой метафизический горшок. Вот тут-то опомнившийся Взрослый хватается за голову и начинает наводить в ней порядок. Так что будем защищать наших детей — внешних и внутренних. Прежде всего — от них самих.

2 июля.

Ходили на игру сборной с В-дом. Мало народу, высокие цены, зато победили у легионеров, 3–1. Звонили по поводу призыва, еду завтра за личным делом и вперед…Правда, пока какая-то неразбериха с документами, но военные сказали, что этим летом я поеду служить. А значит этот период в жизни кончился и вот-вот начнецца новая, совсем другая жизнь в чужом городе примерно за 6000 (плюсминус) километров от дома. Все не случайно в этом мире, наверное, значит — так надо. Но это уже начало совсем другой истории……

Так и закончился этот затянувшийся период моей жизни. Через месяц я отправляюсь в армию, в город Чита, на 2 года. За много тысяч километров от друзей, коней, хэша, драк, кино, своего компа, подьезда, балкона, района, родителей, сестры и много другого. Не знаю, смогу ли и буду ли я там вести свой дневник, вернусь ли я оттуда, если вернусь, то каким и кем. Не знаю.

Но верю — моя история еще не дописана. Я много думал о моей ситуевине…

Иногда наступает момент, когда что-то приходится менять. Причем не на уровне одежного лейбла, а по-крупному: дом, например, страну или семью. И тут-то начинается борьба старого с новым.

Даже если то, что тебя ожидает взамен покинутого, однозначно привлекательнее и комфортнее, все равно находится тысяча аргументов в пользу старого и привычного, — и все, как правило, на эмоциональном уровне. Здравый смысл говорит тебе: «действуй», а нелогичный консерватизм кричит: «стой!». Вот и зависаешь, как известная субстанция в проруби. Как я в общем-то и висел последние месяцы, подсознательно изводя себя…Только вот выбрали все за меня. У меня даже и нет этого самого выбора. А так, по жизни…

На тему выбора можно индульгировать сколь угодно долго, ни говоря себе ни «да», ни «нет». Ностальгическое копание в прошлом, пессимизм по поводу грядущего — отличный повод лишний раз пожалеть себя любимого, поставленного в такую нелегкую ситуацию.

Главное — все же сделать выбор. Либо буркнуть под нос что-то типа «don't fix it if it works» и оставить все на своих местах, либо решицца на радикальные перемены, используя для этого какую-нибудь иную цитату, например… что бы такое вспомнить… ну, хотя бы «И хотя нам прошлого немного жаль, лучшее, конечно, впереди».

За двадцать с лишним лет своей жизни ты успеваешь обрасти немалым количеством знакомых, и если в голове у тебя опилки не самого худшего качества — то это преимущественно хорошие знакомые. Некоторых из них даже можно назвать друзьями. В принципе, они — близкие люди — и есть то, что творит твою реальность. Они живут сравнительно недалеко от тебя, время от времени вы пересекаетесь, доставляя друг другу некоторое количество приятных минут — и разбегаетесь, чтобы вскоре вновь замутить что-нибудь такое совместное, о чем можно будет потом вспомнить с удовольствием или священным ужасом.

Когда внезапно меняешь место жительства, то оказываешься вырванным из привычной реальности. Не потому, что меняецца цвет дома и название города или страны — а именно потому, что ты оказываешься в мире, в котором попросту не существует твоих друзей — просто как категории. Но, чуть погодя, начинаешь озираться по сторонам, и оказывается, что и здесь хватает людей, похожих на тебя. В результате ты начинаешь существовать как бы в двух мирах: в том, который является для тебя настоящим и реальным, и виртуально — в том, для обитателей которого ты медленно, но верно становишься марсианином. Постепенно из твоего контакт-листа исчезают старые имена и появляются новые — и есть только несколько ников, в бессменности которых ты практически уверен. Друзья проверяюцца не только временем, но еще и расстоянием. И те люди, с которыми можно не обламываясь говорить о вещах, не привязанных к общему месту проживания, наверное, могут считаться твоими «близкими».

Я знаю это на примере своих знакомых. Наблюдал. Посмотрим, что готовит жизнь мне…

Слишком много ‘’Я’’ на этих страницах…Я перечитывал все это (особенно записи годичной и более давности) и мне становилось страшно — неужели это я…о мейн готт … Я ужасался и смеялся, вспоминал и восхищался и никак сам не мог понять — зачем я написал, для чего…. Не знаю, рожу ли я продолжение, я долго не хотел писать и этот труд. Но все-таки решился — дописать и выложить, вдруг кому-то окажецца полезной моя история. История полутора лет моей жизни, жизни одинокого, деппрессивного и озлобленного в душе человека в большом городе, который несмотря ни на что не разучился радовацца еще чему-то и на что-то надеяцца, что-то мутить и держать удары судьбы.

Чего и вам желаю.

Те, кто желает со мной связацца по каким-либо вопросам, могут попробовать это сделать по мылу (вдруг чего и получицца …):

[email protected] ru

«Подворотни растили их,Чердаки заменили им дом.Каждый из них ненавидел крыс,Каждый из них был котом».

Я родился и вырос в Москве, в глухом тогда углу старого рабочего района неподалеку от промышленного гиганта, славного своими гопацкими традициями (благо в свое время большую часть его населили лимитой, приехавшей вьебывать на этом самом гиганте) и домами, построенными еще пленными немцами. Наш дом считался более интеллигентным, благо строили в свое время для работников Моссовета, а не для быдла. На жизни в районе это не отражалось.

Децтво было счастливым. До школы мама водила меня в децкий садик от Зила рядом с Велозаводским рынком, она работала там инженером. когда она привела меня первый раз и начала уходить, я устроил истерику. Упал на пол, громко кричал и бил руками и ногами. Мне было жалко расставацца с мамой. А у мамы пропускная система, ей опаздывать низзя и бросить миня не могла…Еле меня тогда успокоили. Девочки меня в децком саду любили и дрались из-за меня. А когда мне стукнуло 5 лет, один мальчик из другой группы, который меня не любил, отпустил мне, проходящему мимо, в голову тяжелые качели на глазах у моих мамы и бабушки. К счастью, обошлось без серьезных травм, хотя крика было много. Через месяц я случайно опрокинул на этого мальчика тарелку с раскаленным борщом…

Два лета провожу в пионерлагере, последнее лето в лагере 'Юный Зиловец', что находицца рядом с поселком Васькино неподалеку от города Чехова, причем ебаный Зил ведет шефство над децким домом — я попадаю в отряд, почти целиком состоящий из таких детдомовцев. Маленьких волчат, живущих по звериным законом и люто ненавидящих таких как я всего лишь за то, что у меня есть ДОМ И МАМА. Били везде и всюду, расслабляцца было просто страшно. Опоздание на обед на пару минут заканчивалось тем, что твою порцию быстро разливали и раскладывали по чужим тарелкам. Я ходил днями полуголодным, питаясь земляникой в лесу, еще неподалеку был орешник, я жрал орехи, еще неспелые, чтобы как-то заглушить голод внутри. Не так все и плохо было, и в столовой хавать удавалось, хотя частенько я оставался без заточа — детдомовские знали много приколов на эту тему. В тихий час все дрочили. Вожатые, молодая лимита с завода, подрабатывающая так летом, тоже били всех и издевались (как я сейчас понимаю, еще и службу в армаде свою не забывали) — заставляли стоять с подушкой на вытянутых руках (стойка старого индейца), ходить по коридору на корточках до умопомрачения, ползать в старом противогазе, одевацца и ложицца, убирать кровать на время, били в поддых, если палили кого-то с сигаретой и много чего еще творили. Жаловацца бесполезно.