Футуризм и всёчество. 1912–1914. Том 2. Статьи и письма - Илья Михайлович Зданевич
Сборник «Бубнового валета» и статья о кубизме есть не что иное как сведение счетов со старыми и новыми художниками. Из статьи о кубизме вы узнаете такие о нём вещи, которые даже газетному критику покажутся весьма невежественными – оказывается, что кубизм плоскостное построение (?), фактура путается с техникой и структурой. Неизвестно, каким образом попали сюда рассуждения о свободном рисунке и других, уже ранее пережитых, формах передачи.
При такой широкой и необоснованной программе нечего было озаглавливать статью Кубизмом. Сборник же «Нео-футуризм» под этим названием предлагает коверканные на тупой провинциальный лад надоевшие формы декадентства.
Г. Марковым164 в сборниках «Союза молодёжи» были начаты статьи об искусстве165.
В этих статьях, главным образом, излагаются всевозможные принципы. Но несмотря на серьёзное, в них главным образом преобладает индивидуальная точка зрения автора.
Он много говорит о принципе случайного. Под знаком этого принципа до известной степени и находятся его статьи.
У нас больше чем где бы то ни было можно выразить пожелание, чтобы было поменьше доморощенных критиков, которые восстают против буржуа, но в то же время им потворствуют.
Надо, чтобы критика имела какое-нибудь отношение к задачам искусства, а не заботилась об общественном вкусе, который и так постарается не отстать от времени, по силе своих возможностей. – Не может быть дела также знатоку искусства до взгляда буржуа, и ни в какой поддержке с его стороны он не нуждается, нет надобности искусство освобождать так, чтобы оно снова попало в зависимость.
Алупка
20 мая
С. Худаков
III. Письма
Переписка с матерью
1
И.М. Зданевич – В.К. Зданевич
<Петербург, 29 ноября 1912 г. >
После 11-ти дней молчания – письмо. Во-первых, без марки. Очень приятно! Далее: «Нужно ежедневно плевать на алтарь искусства»1, порядочности и хороших отношений. Смерть Доморацкого2 для меня неожиданность, хотя я и знал, что Коля3 спешно выехал на Кавказ. Не думаю, что кто-нибудь в Тифлисе мог превзойти меня на эстраде. Что это за конец письма от Вакщи, Фогель4, рисунок Кирилла5? Неужели же для того, чтобы Вакщи, решительно ничего не понимающий в живописи, похвалил, не мешало бы рисовать пошлости в стиле Саши Меликова6? И что Фогель закрыл дверь – это просто так некрасиво, что лучше было бы об этом не писать? Вообще, я тебя не понимаю. В Москву буду 5-го вечером7. А там увидим.
М<ихаил> В<асильевич>8 <пьёт> почти запоем. То был один, а теперь нашлись друзья. Мой портрет очень хороши9.
Илья
2
В.К. Зданевич – И.М. Зданевичу
<Тифлис, Кирпичный, 1310, 6 февраля 1913 г.>
Скажу тебе, Илья, по секрету, что с твоим отъездом11 стало отвратительно скучно. Я сказала бы – как шестидесятница (?), – что без тебя точно: «солнце померкло»12, но это, во всяком случае, слишком, ибо солнце жарит усерднейшим образом, ничего не поделаешь. Тип, взявший 10 р. на похороны дочери, не являлся. Или похоронен вместе с нею, или обзаводится дочерью, чтобы выполнить обещанное. Вчера я взяла карточки – посылаю – по-моему, отлично, прямо превосходно, Кирилл в отчаянии уверяет, что вместо него какая-т<о> жидовская морда, а когда мы ст<али> его уверять, что он похож, т<о> вышло ещё хуже: «Значит, я и в действит<ель>ности похож на жидёнка»… Папа13 вчера где-то обронил шесть рублей… (понедельник – 10 жулику, вторник – 6 в пространство) Таким образом, я ничего тебе не допосылаю и мучаюсь этим изрядно, но Кирилл уверяет, что Ларионов непременно тебе даст сколько-нибудь, но я боюсь, чтобы ты не махнул рукой на шубу, – «выкуплю, мол, после», а вне этого опасения всё ничего, обойдётся как-нибудь. В понедельник прямо с вокзала мы – Тамара14 и я, отправились в суд; ни в одном из трёх департаментов не разбиралось никакого дела Матвеева с К<оммерческим> У<чилищем>15. В чём дело? Узнаю только сегодня после визита к Лапинскому16, который сделаю вечером. Аркаша17 принёс пачку бумаги (вот этой) – надо писать хуторскому родственнику. Как доехал в своём крошечном вагоне, хорошо ли ознакомился с содержимым корзиночки? В сущности, место было не так уже плохо, главное, в середине вагона, значит, не дуло и не ароматило, как бывает с краю, в соседстве с уборной. Папа добросовестно пишет по страничке18. Увы, и он заразился сентиментальностью, наконец-то, после 22 лет! Вчера сидит у стола и смотрит куда-то неопределённым грустным взглядом. Спрашиваю: «Что с тобой?» – «Думаю об Ильюшке, скучаю без него»… Кажется, особенно папе неприятно, что он не был на вокзале. Словом – сантименты. А Зина19 взяла курс на всех знакомых, бегает да бегает, вовсе дома не сидит, со скуки, должно быть. Вот видишь, золотце моё, как мы тут без тебя осиротели, а ты всё фыркаешь на бедных старичков. Ильюшенька, дело А<лександра> П<етровича> назначено на 18 фев<раля> – была у Явлинского, письмо о Николае20 ещё не напечатано. Сейчас (утро 7-го) ты будешь в Москве, то-то забегаешь! Ну, прыгай на здоровье, только напиши потом о главных этапах твоих похождений. А то пришлёшь известие: «Был в Москве, на другой день выехал в Пет<ербург>». Удивительно интересно! И погода сегодня испортилась, моросит снег и дует холодный ветер, а без тебя и скучно, и беспокойно… (т. е. беспокоюсь о тебе). Целую тебя очень, очень (очень, кочень), милый, хороший сыночек.
В. Зданевич
P. S. Сегодня начну приготовления к варке гозинак21.
4 яйца и 1 б<утылка> молока22.
3
В.К. Зданевич – И.М. Зданевичу
<Тифлис, 10 февраля 1913 г., 2 часа ночи>
Дорогой, Ильюня, только что разошлись гости: Ресленки, Николай Васильевич23, Зикеевы, Зига24… Весь день я ждала твоей телеграммы – напрасно. Что значит? Забыл? Денег нет? Случилось что-нибудь? Картина Николая «Обед» понравилась всем решительно, именно «Обед». Где ты, что с тобою? Если бы ты знал, как беспокойно и скучно без тебя… Целую твои глазки, милые глазки, роднушечка моя, милая детка… Как бы я тебя покормила сейчас хорошенькими вещами… Пиши, ради бога!
В. Зданев<ич>
4
В.К. Зданевич – И.М. Зданевичу
<Тифлис, 13 февраля 1913 г.>
Милый, сыночек, сообщаю тебе по новому адресу25, что письмо о Николае напечатано, сегодня посылаю
