Александр Бренер - Бздящие народы
Монтескальозо — крошечная итальянская модель мира. Патриархальные старые пердуны, ебливые парочки, мелкий бизнес. Все хотят во-время жрать, вовремя срать и во-время класть деньги в банк. Всё, приехали. Имя Макса Штирнера или Махно здесь никому ничего не скажет.
Как же с этим бороться? Залупастыми шутками? Бомбами? Просветительскими методами? Тотальной войной? Любовью и терпением? Мы снова трахались у всех на виду в мелкой воде у берега. Люди смотрели на нас, высунув языки, скособочившись.
Мы трахались, глядя друг другу в глаза, жестоко облизывая друг друга, хихикая. Член Александра медленно и упорно исследовал шероховатые стены барбариного влагалища. Ноги Барбары крепко стискивали александрову задницу. Вода вокруг медленно колыхалась: раз-два, жопа-голова...
Вдруг мы заметили, что к нам подошёл волосатый, седоватый тип лет пятидесяти. В чёрных солнцезащитных очках. Разговор происходил по английски.
— Что вы тут делаете?
— Ебёмся.
— Но здесь ведь дети. Не видите?
— А это пропаганда. Мы пропагандируем еблю. Специально для детей.
— То есть?
— Вы не понимаете? Еблю.
— А если я вызову полицию?
— Пожалуйста, не делайте этого.
Он отвалил куда-то. Видимо, уплыл остывать. Разгорячился чересчур, козёл.
Всё-таки Барбара, конечно, самая красивая девушка в Западном полушарии. Александр недавно опять выдавливал прыщики у неё за ушами, а потом рассматривал их: как хороши! В ней вообще нет ни одного изъяна. Влагалище у неё вечно влажное, а ладони и лоб всегда сухие. Когда я говорю про неё «пизда», это всегда ласково. А когда я говрю «пизда» про президента Ширака, это не ласково.
Александр тоже всё-таки сладкий кончик. Приятно сидеть на нём и смотреть, как искажается от страсти его морда! Перед оргазмом он начинает вопить и дёргаться, как щенок от щекотки. Иногда него совсем болезненные гримасы. Его сперма вытекает из меня всю ночь.
Как здорово было купаться в Монтескальозо! Однако через неделю Фердинандо и Тина выгнали нас из своего дома. А ещё говорят, что художники добрые люди! Ссучились они, вот что... И всегда плясали под дудку власти, безусловно... Слабаки, ничтожества!.. Бля...
НЕАПОЛИТАНСКИЙ БЗДЁЖ
Мы сели на поезд и поехали в Неаполь. Ничего роскошнее Неаполя мы в жизни не видели. Это лучше Лиссабона после землетрясения, лучше Нью-Йорка после Годзиллы! Бродяги встретили нас в 6 утра на вокзале. Они кричали Барбаре: «Mama mia! Bella! Bella!», и показывали грязные гениталии. Жопоглазый старик с клубникообразным носом продал нам две чашки бархатистого кофе в баре. Мы вошли в пустой каменный город, как ослики, перегруженные ночными совокуплениями. В Неаполе мы не знали ни отрока, ни бабульки — абсолютно ни пизды.
Итак, мы в Неаполе! День прошёл, как в охуитель-ной голливудской истории! Море! Камни! Везувий в дымке! Тиберий на Капри! Каменные щели! Порочные виллы! Бляди на крыше! Блеск и нищета окровавленного асфальта! Мы купались в ледяном фонтане и отморозили себе половые органы. Потом обнимались в полудиком парке. Устали, запаршивели, охуели.
Ночевать нам здесь было абсолютно негде. Усраться можно! Негде, негде...
Однако мы обнаружили, что в городе полным-полно squat'ов — пустующих домов, оккупированных молодёжью. Предполагается, что это бунтующая и критически мыслящая молодёжь. Неаполитанские сквоты. выглядели крайне живописно: радикально разрисованные, украшенные какой-то металлической хуйнёй и лозунгами, крепости. Пиздец! Нам всё это крайне понравилось! Viva!
Короче, мы попросились в один такой сквот. Обратились к какой-то чувихе с косичками и чуваку в косоворотке, тоже охуительно живописным. И они нам очень вежливо объяснили: идите, мол, на хуй. Мол, мы чужих не пускаем. Мол, все места заняты. Мол, мне коза сейчас сейчас сказала, что у нас тут места мало.
Ни хуя себе! Angry youth! Бунтующая молодёжь! Мещанские засранцы, и больше ничего! Отказать пришельцам в гостеприимстве — это ведь последнее дело! Жлобы! У нас ведь денег ни хуя не было! Ах, декоративная шваль!
Во втором сквоте, похожем на пиратскую щхуну, нам тоже отказали. А ведь мы слыхали, что в семидесятые были совсем другие традиции! Встречать запылённых странников следовало с радушием! Но традиции гниют, как мозги и носы, ничего не поделаешь.
Мы всё-таки нашли один реальный сквот. На первом этаже был бар, на втором — кожаный диван и гинекологическое кресло. В баре мы выпили пива, а на диване сладко трахнулись и заснули. Внизу тарахтели мопеды и бушевало техно. Бармен и бунтующая офи-щиантка были охуительно дружелюбны.
Мы напоминаем: если вы хотите называться революционерами или просто хорошими ребятами — давайте
•очлег бездомным! Открытые двери для странствующих и путешествующих! Это правило, которое не стоит нарушить. А то заслужите титул пиздюка в квадрате. Впрочем, все мы пиздюки в квадрате, так или иначе.
Проту совавшись в Неаполе ещё один день, мы сели на поезд и поехали в Рим. Однако мы проспали станцию Roma и оказались во Флоренции. Чума на вас! Слизняки! Бубонная!!
ФЛОРЕНЦИЯ — НЕ ТОЛЬКО МУЗЕИ
Флоренция — паршивый туристический городишко. Здесь топчутся одни жирные немцы в тирольских шляпах, японцы со своими ёба-ными видеокамерами и американские попки. Этот город опупел от интернациональной перхоти. Тут у нас окончательно кончились деньги. Надо было как-то выходить из положения. Спиздить картину в Уффици
трудно.
Спиздить деньги у богатого туриста — тоже. Однако второе всё-таки возможно, а первое мы даже и пробовать не стали.
Мы решили действовать нахально и решительно. Побродили по городу, нашли тихую улочку с богатыми отелями. Принялись поджидать гипотетическую жертву. Нервничали немножко.
Через минут двадцать в дальнем конце улочки появилась пара старых пердунов. То, что нам нужно! Ёбс!
Барбара в два счёта разделась. Трусов на ней и так не было. Люди без одежды бывают трёх видов: совсем раздетые, обнажённые и совершенно голые. Барбара была и то, и другое, и третье: исключительный случай!
Улочка была по-прежнему пуста, старые пердуны по-прежнему приближались. Надо было действовать! Ну же, давай! Скорей! Барбара, сучка бесстыжая, в чём мать родила улеглась на флорентийскую брусчатку перед входом в четырёхзвёздочный отель «Ananas». Это выглядело так, как будто Афродиту свалил с ног чудовищный припадок эпилепсии.
Парочка маразматиков приближалась. Точно, это были американцы! Она — блондинистая старуха с золотом на дряблой шее и морщинистых руках, он — лысый пузатик в клетчатом пиджаке и розовой сорочке. Увидев Барбару, они просто охуели. Остолбенели, потом бешено заворковали, как перепуганные горлинки:
«Naked... Naked...»
В этот момент на сцене резко возник Александр. Он подскочил к Барбаре и стал её нагло разглядывать. Бесцеремонный клошар! Бродяга! Сомнительный тип! Откуда он взялся? Опупевшие рожи стариков выразили негодование: зачем так смотреть на голую девушку? Ведь ясно: несчастный случай! Происшествие! Преступление?!
— Что случилось? — спросил Александр.
Какой отвратительный английский язык!!! Наглый тип!
— Не знаем, — ответил пузатик.
— Не знаем, — повторила его полудохлая блондинка. Выпучила глаза. Тогда Александр нагнулся и понюхал барбарин лобок.
— О-о-о! — залопотала американка.
— No, no, please! — возмутился её супруг. Он стащил со своих плеч клетчатый пиджак и набросил его на Барбару. Прикрыл её наготу от наглых проходимцев. При этом в пиджаке что-то тяжко звякнуло.
— Надо вызвать ambulance, — сказал американец жене. Браво!
Но Барбара уже очнулась. Может быть, это было не слишком удачное решение, но она быстро влезла в рукава клетчатого американского пиджака, вскочила на ноги и бросилась бежать. Быстро, быстро! Quickly! Fast! А за ней омерзительный клошар Александр. Скорей, скорей! Уёбывай!
Короче, они исчезли. Никто не знает, преследовали их старики или нет. Хуй их знает, и всё. Однако точно известно, что в карманах клетчатого пиджака преступной парочкой было обнаружено 370 американских долларов, 200 тысяч итальянских лир и кредитная карточка «American express». Впрочем, последняя так никому и не пригодилась. А жаль.
Старая буржуазия теряет бдительность! Но новый либерализм бдит! Въебать бы ему по ебалу! Вот задача, вот цель!
В эту ночь мы особенно сладко трахались в маленьком отеле на окраине Флоренции. Неужели наличие денег так благотворно влияет на наслаждения? Боже, что за похабное существо — человек! Просто невероятно! Гнида!
В БОЛОНЬЕ МЫ ПОДЦЕПИЛИ ДВУХ ПАУКОВ
Следующий вечер мы проводили в Болонье. Настроение умиротворённое. Александр читал Барбаре русское стихотворение, любимое с детства:
Сидела птичка на лугу.
Подкралась к ней корова.
Схватила птичку за ногу.
Ну, птичка, будь здорова!
Голуби ворковали у ног. Вкусно было сидеть в открытом кафе в городе аркад! Вся Болонья в арках.
А Александр и Барбара — в говне! Потому что за один день сытой жизни можно похерить всё своё революционное прошлое. Слабак-человек! Пузырь болотный! Макака!
