Дэнни Кинг - Дневник порнографа
– Вы не ее недавно публиковали? – спросил я у Хейзл, показывая фотографию девушки, которая уткнулась головой в лобок своей соседки.
– Габриэль? Она снимается у нас каждый месяц. Не знаю, о чем думают в "Эйсе"... Ладно, скажи, если увидишь мою лупу. Я не хочу заказывать новую: люди могут подумать, что я их краду.
– Сделай то же, что и я: нацарапай на лупе свое имя, тогда все будут знать, что она твоя, и никто ее не украдет.
– Уж нацарапаю! – прошипела она и отправилась к своему столу.
– Если найду – обязательно дам тебе знать! – сказал я и нацарапал на лупе Хейзл свое имя.
Зато теперь я не буду заказывать отдельную для себя и сэкономлю общественные деньги. Разве не так?
Шла вторая половина дня, и после двух кружек я был какой-то сонный. Тут-то и позвонил Стюарт.
– Удалось с кем-нибудь из них переговорить? – спросил он.
– С кем? Кто это "они"?
– Я о девушках. Ты им звонил?
– Э...
Уж не прикорнул ли я, пока получал инструкции?
– Какие девушки? Извини... Кого ты имеешь в виду?
– Роджер передал тебе подборки? – В его голосе послышалось раздражение.
– Э...
Я не хотел никого подставлять.
– Я поговорю с Роджером. Передай ему трубку.
– Роджер, тебя Стюарт...
Несправедливость происходящего заставила Роджера ссутулиться. Не оборачиваясь, он взял трубку и хрюкнул:
– Ну?
Какое-то время стояла тишина. Потом я услышал несколько сварливых, хамских реплик. Роджер вернул мне трубку и опять уткнулся в экран. Он изучал сайт, сделанный для тех, кто потерял друзей, но желает обрести их вновь.
– Роджер должен тебе кое-что передать. Он все объяснит. Поговорим завтра утром.
И Стюарт опять исчез.
Роджер не стал что-либо объяснять. Он вообще мне ни слова не сказал. Просто сидел, щелкал по имени очередного выпускника 1977 года, читал его краткую биографию и каждый раз бормотал: "Ну и мудак!" В конце концов я решил действовать сам.
– Ладно, что там Стюарт для меня оставлял?
– Несколько подборок с девушками, – ответил тот и опять щелкнул "мышкой".
– Что за подборки? Где они?
– Нужно сделать эту хрень, что печатают рядом, – пробурчал он.
– Ну... А что ж ты мне раньше не сказал? – подступился я к нему.
– А с чего? Мы тут работаем, а он даже не появляется... – раздалось в ответ.
– Роджер, чтоб ты сдох! Я чуть с ума не сошел от скуки, а оказывается, все утро должен был сидеть на телефоне.
– Это не моя вина! Роджер и не думал шутить.
– Давай их сюда.
– Минутку... – проскулил он.
Не прошло и пяти минут, как я получил три пачки слайдов и исписанный указаниями лист.
Все три девушки родились в Великобритании, жили здесь же, так что Стюарт счел возможным с ними поговорить. Я вспомнил, как несколько недель назад он все зудел, что хорошо бы те краткие сведения о девушках не выдумывать, а сделать настоящими. Надо с ними побеседовать, раскрутить их на разговор – чтобы сами наговорили всяких пошлостей. Итак, передо мной лежали три подборки слайдов и три телефонных номера. Сейчас я им позвоню, представлюсь и попрошу сказать что-нибудь непристойное: чем любят заниматься в постели, о чем мечтают, как выглядело лучшее соитие в их жизни – всякое такое. И я был готов сквозь землю провалиться... Смейтесь-смейтесь! Попытайтесь-ка сами позвонить девушке и прямо так, ни с того ни с сего, раскрутить ее на интересный разговор. Сразу во рту пересохнет, вот увидите! По правде говоря, я бы на вашем месте не рисковал: посадят.
Я глянул на первую девушку. Высокая, стройная... и лысая, словно павианова задница. Звали ее Дженнифер. Три раза я попадал не туда. Наконец она взяла трубку, и я чуть не задохнулся.
– Дженнифер? – спрашиваю.
– Да?
До сих пор мне не приходилось общаться с живыми порномоделями (собеседование не считается). Я разглядывал Дженнифер через чужую лупу и одновременно с нею разговаривал. Порнография вдруг перестала казаться чьей-то выдумкой.
– Это Годфри Бишоп. Я работаю в "Блинге", – сказал я.
– Да?
– Привет! Э... Какдела? Нормально? Хорошо... э-э...
Надо было заранее продумать, что говорить.
– Да?
– Хорошо, ладно... Фотограф Говард Парк недавно сделал серию твоих фотографий, и... э... мы собираемся разместить их в нашем журнале.
Она не ответила.
– Ты понимаешь, о каких фотографиях я говорю? На тебе были чулки в крупную клетку, и ты лежала на большой круглой кровати.
"А больше на тебе не было, считай, ничего, и на большинстве фотографий крупным планом показана твоя промежность". Правда, этого я не сказал.
– Да? – повторила она как попугай.
– Ладно, давай о них немного поговорим, – предложил я.
– О чем? – утроила свой словарный запас Дженнифер.
– Ну... Ты ведь знаешь, что в нашем журнале рядом с фотографиями размещают небольшой текст, такой маленький рассказ. Стюарт, наш редактор, дал мне задание: поговорить с тобой на эту тему.
– Не знаю... Папа с мамой ничего об этом не знают. Лучше я не буду ничего говорить...
Особой радости в ее голосе я не слышал.
– Что-что? – переспросил я.
– Я не хочу, чтобы вы печатали мое настоящее имя или какие-то подробности. Не хочу, чтобы об этом знала моя родня, – пояснила она, поставив меня в тупик.
Я попросил повторить, и Дженнифер выполнила мою просьбу. Она не желала публиковать свое настоящее имя и не хотела ничего о себе рассказывать, так как была уверена – под вымышленным именем ее никто не узнает. Я серьезно! Вот представьте: мама внимательно изучила "Блинг", разглядела все фотографии, но без подписи ей даже в голову не пришло, что перед ней ее дочь! Разве не чудеса? Я разговаривал с десятками моделей, которые полностью разделяли данную точку зрения. Оказывается, можно не надевать пакет на голову, сняв трусы. Стоит лишь выбрать себе какое-нибудь идиотское имя вроде Текс, Джексон или П.Сил.Дт8 – и тебя никто не узнает!
– Нам не нужен подробный рассказ о семье. У меня есть пара вопросов, не более того, – успокоил я ее.
Помолчав несколько мгновений, она откликнулась:
– Э... Ну давай. Что?
– Ну-у... – начал я, задумчиво черкая в блокноте перед собой. – Ладно... Как бы это сказать? О чем ты любишь мечтать?
Дженнифер ненадолго задумалась.
– О том, как я выиграю в лотерею.
– Нет! О чем ты любишь мечтать, когда лежишь в постели?
Несколько человек посмотрели в мою сторону, но сразу вернулись к своим делам.
– Зачем вам? Хотите опубликовать?
– А ты что думала? Кретинка! И не надо рассказывать мне про маму с папой! Чтобы узнать в модели собственную дочь, вовсе не обязательно читать о ее тайной любви к ослам, которым она обожает делать минет!
Естественно, ничего такого я не сказал, хотя очень хотелось. Дженнифер тупела у меня на глазах, и я страдальчески морщился. Сказал же я вот что:
– Да, мы это опубликуем. В этом и есть весь смысл. Нам нужно поместить рядом с твоими фотографиями несколько маленьких надписей, чтобы люди могли их прочитать. Что-нибудь типа "я люблю, когда сзади" или "я мечтаю, чтобы меня так или эдак". Все такое.
– А я не хочу, чтобы рядом с моими фотографиями что-либо печатали!
– Э... Но в нашем журнале так принято. Весело...
– Это личное! И никого не касается! Серьезно? Мечты, значит, личное, а задница на весь разворот – не личное?
– Ладно, что ты любишь?
– Зачем? – уперлась Дженнифер.
– Затем, что я должен что-нибудь написать!
– Я не хочу! Чем плохо, если там будут просто фотографии?
Она даже расстроилась.
– Ты не бойся. В этом ничего такого нет, все так делают. Модели обязательно рассказывают нам о собственных фантазиях...
"Как же, рассказывают они!"
– ... и ты расскажи!
– Мне так не нравится. Я не хочу делиться своими сокровенными мыслями с первым встречным.
– Но ведь ты снимаешься голой?
– Но я не хочу, чтобы люди обо мне что-либо узнали!
– Так придумай что-нибудь!
– А почему вы сами не придумаете?
– Потому что так будет веселей, – сказал я и попросил ее успокоиться. – Ладно, выкинь все из головы. Я что-нибудь придумаю.
– И что ты напишешь?
– Не знаю... Какую-нибудь чушь...
– Только не пиши ничего хамского, ладно?
– Я обязательно напишу что-нибудь хамское, потому что у нас хамский журнал!
– А я не хочу, чтобы рядом с моими фотографиями появлялись хамские надписи!
– Не обижайся, но мне придется.
– Да почему?!
– Просто ребятам, которые воображают, как ты с ними... Им нужно прочитать что-нибудь такое.
И мне приходится объяснять все это порномодели!
– Я позвоню Говарду. Она повесила трубку.
Что ж, после такого разговора читателю остается только оторвать с горя вес свое хозяйство! А я лично никогда еще не чувствовал себя таким придурком.
