Норман Дуглас - Южный ветер
Тем не менее, главное свершилось: из Петербурга Дуглас увозил в чемодане рукопись своего первого рассказа «Родной демон». Так что не верьте тем, кто повторяет вслед за ним: «я начал писать, чтоб подзаработать», — писателям привычно сочинять о самих себе легенды, и Дуглас не исключение. В России он начал писать о себе и, конечно, не денег ради.
Тот первый рассказ, как и все последующее, что вышло из-под пера Дугласа, имеет отчасти личную и, что называется, научную подкладку. Попытка изжить нервное потрясение (подростком Дуглас чуть не утонул, купаясь в окрестностях Карлсруэ) совмещена в рассказе со своеобразной теорией. В Петербурге Дуглас наткнулся на старое французское издание трактата Апулея De Deo Socratis («О боге Сократа»), и его поразила идея внутреннего демона. С рвением неофита он перечитал на эту тему все, что мог найти о демонах-спутниках, внутренних духах, об ангелах-хранителях, злых гениях и духовных двойниках. Убежденный в том, что в основе жизнедеятельности лежит избыточная энергия, Дуглас выстроил причудливый готический сюжет. Герой рассказа, в разладе с самим собой, осознает причину собственной лени: его наполеоновские планы «гасит» живущий в нем дух, alter ego, вампир. Неимоверным усилием воли он освобождается от двойника, стесняющего его силы и свободу. А когда роль ангела-хранителя приняла на себя его жена, он ее утопил.
Знакомый по викторианской литературе сюжет с двойником! Конечно, помимо чисто внешнего макабра — зловещего описания духа, льнущего к грудной клетке героя, цепляющегося изо всех сил за тело, с которым он сросся, — в рассказе есть отголосок психологических проблем, в то время, очевидно, мучивших самого Дугласа. Его двойник — не вытесненное ли в подсознание желание избавиться от тяготивших моральных уз? Интересен и решительный поступок героя, утопившего зануду жену. В «Южном ветре» именно этот способ освобождения от преследователя выберет один из персонажей. Похоже, любым своим «надсмотрщикам» Дуглас пророчил страшную судьбу.
Остается добавить, что отрывки из рассказа, законченного в 1899 году, писатель включил даже в свою последнюю, значительную книгу «Оглянуться назад» (Looking Back, 1933). Кстати, в том же 1933 году Дуглас встретился в Вене с Фрейдом. Они обменялись несколькими письмами, в основном, о литературе. Переписка эта до сих пор не опубликована, но, надо думать, исследователям творчества Нормана Дугласа было бы интересно познакомиться с оценкой Фрейда — тому наверняка было что сказать писателю, начавшему с изучения пресмыкающихся и расправлявшемуся со своими двойниками.
В 1899 году Дуглас женился на кузине Эльзе Фитцгиббон. Перед этим он успел купить на Капри виллу о двенадцати комнатах, неподалеку от виллы своего однофамильца, лорда Альфреда Дугласа, у которого в 1897 году гостил Оскар Уайльд. Интересно, что при перестройке сада на вилле «Иллюзия» (так Норман Дуглас окрестил бывшую «Виллу Майя») строители обнаружили много римских статуй, амфор, капителей и т. д. (Для этой биографической подробности тоже найдется место в «Южном ветре». Когда граф Каловеглиа попытается убедить американца-миллионера ван Коппена, что статуя «локрийского фавна» не подделка, а древнеримский подлинник, якобы найденный во время раскопок на его вилле, волею автора он окажется не так уж далек от «исторической правды».) Еще Дуглас успел до женитьбы совершить свое первое путешествие в Индию. Восток поразил его укладом, совершенно непохожим на европейский, — именно тогда у него возник замысел книги о Западе и Востоке. Осуществил он его много лет спустя, в 1929 году, опубликовав свою самую спорную книгу «А что же Европа?» (How about Europe?).
Брак с романтичной, не лишенной литературного таланта Эльзой Фитцгиббон поначалу казался безоблачным. У них родились два сына, Арчи и Роберт (Робин). Молодые побывали в 1900-м в Индии и на Цейлоне. Вместе написали книжку «Рассказы дилетанта», которую опубликовали под псевдонимом в 1902 году (лишь двадцать семь лет спустя в издательстве, принадлежавшем Пино Ориоли, Дуглас перепечатает под своим именем единственный рассказ «Неринда» из той давней совместной книжки). Интересная подробность: Дуглас решил посвятить свой первый литературный опыт Уиде. Между ними завязалась оживленная переписка. Читатель спросит: о ком речь, кто такая Уида? Если коротко — одна из тех «новых женщин», которых поминают герои «Южного ветра». В движении «Новые женщины» в Англии 1890-х годов — английских «бестужевок», если хотите, — Уида была едва ли не самой заметной фигурой. Писательница Мари Луиза де ла Раме (1839–1908) взяла псевдоним «Уида» из своего детского словаря: ребенком она произносила имя «Луиза» как «Уида». Вот и пошло — Уида. Автор сорока романов о судьбах женщин, Уида была не по-женски принципиальна, независима и честна. Литературным трудом бескомпромиссной журналистки она завоевала репутацию действительно «новой женщины». Слава ее на рубеже XIX–XX вв. была скандальной. Новое поколение — модернисты, например, — считало своим долгом воздать Уиде честь, часто цитируя ее знаменитую аббревиатуру WW; «Две буквы, два слова владеют сегодня умами — Worker and Woman (рабочий и женщина), Woman and Worker (женщина и рабочий)». Решение Нормана Дугласа посвятить свое первое, пусть анонимное, произведение Уиде — это его жест признания ценностей свободы — независимости суждений и образа жизни.
В 1904 году в Лондоне вышли две научно-популярные книги Дугласа о ландшафте Капри: «Голубой грот наяву и в литературе» (The Blue Grotto and Its Literature) и «Леса Капри» (The Forestal Conditions of Capri). С этого времени литературная деятельность Дугласа не прерывалась, и развод с Эльзой в том же 1904 году только развязал ему руки. А тут еще подоспел счастливый случай: Дуглас познакомился с отдыхавшими на Капри Джозефом Конрадом и его женой. Это стало началом долгой дружбы двух писателей. Что именно расположило Конрада к Дугласу — небританское, как и у него, происхождение, молодость и напористость коллеги — сказать трудно. Как бы ни было, в 1909 году Дугласа стали печатать в «Инглиш Ревью» — известнейшем лондонском литературном журнале тех лет, а в 1913 году, с подачи Конрада, опубликовали его «Слепых поводырей» (Blind Guides). Тогда же, стремясь поправить дела, он устроился, не без помощи Джона Маврогордато, талантливого журналиста, которому посвящена книга «Как все начиналось» (In the Beginning, 1925), помощником редактора в тот же «Инглиш Ревью», где проработал до 1916 года. За это время он издал еще две книги путевых заметок: «Фонтаны в песках» (Fountains in the Sand, 1912) — о поездке в Тунис, и «Старую Калабрию» (Old Calabria, 1915) — о путешествии по южной Италии. Ширится круг его литературных связей: Дуглас подружился с модными романистами тех лет — Хью Уолполом, Комптоном Макензи и его женой Фэйт.
В 1913 году в «Инглиш Ревью» вышла его статья «У нас во дворе» (In Our Alley), посвященная детским играм. Тема неслучайная: она близка дугласовским размышлениям о свободе фантазии, природе воображения, игре ума — этих благотворных условиях для занятий искусством. «Меня интересовало только одно — детская изобретательность», — пояснял писатель. — «Хотите узнать, на что способны дети, — перестаньте сажать их на готовенькое. Игры они придумывают, только если у них нет покупных игрушек». О статье восторженно отозвался Эдвард Гарнетт: «Потрясающе! Поздравляю! Прекрасная вещь — ученый труд в своем роде, а по непринужденности исполнения совсем как Рабле с его перечнем средневековых игр».
Игры играми, а жизнь Дугласа в годы первой мировой войны скорее напоминала страшилку. В 1915 году при загадочных обстоятельствах в дешевой австрийской гостинице погибла во время пожара его бывшая жена. Через год Дуглас чудом избежал судебного разбирательства по делу о педофилии. Еще неизвестно, как сложилась бы в дальнейшем его судьба, но тут Дугласу повезло: летом 1917 года в издательстве Мартина Секера вышел его единственный роман «Южный ветер», и за молниеносным и устойчивым успехом, — шутка ли, в одной только Англии в течение последующих десяти лет роман переиздавался пятнадцать раз! — страсти улеглись, многое забылось. К тому времени Дуглас снова уехал в Италию, во Флоренцию.
Его «флорентийский период» растянулся на долгие пятнадцать лет. За те годы Дуглас написал несколько неординарных книг: «Наедине» (Alone, 1921), «Вместе» (Together, 1923), «Как все начиналось» (In the Beginning, 1925) — и ряд вещей весьма средних. Сдружился с Пино Ориоли, издавшим в 1928 году «Любовника леди Чэттерлей» Д.Г. Лоренса. Поссорился с самим Лоренсом: то ли из-за того, что видел себя его соперником, то ли из-за трагической истории с их общим знакомым Морисом Магнусом, начинающим литератором, незадачливым игроком, покончившим с собой после очередного блефа. А может, не мог простить Лоренсу, что тот вывел его под именем Джеймса Арджайла в романе «Жезл Аарона» (1922). Как бы ни было, в 1925 году Дуглас опубликовал памфлет «Д.Г. Лоренс и Морис Магнус: больше воспитанности, господа» (D.H. Lawrence and Maurice Magnus: A Plea for Better Manners), и это, увы, не прибавило ему славы — ни при жизни Лоренса, ни тем более после его смерти. В 1928-м напечатал скабрезнейшие «Лимерики» (Some Limericks), а двадцать лет спустя — книги эссе «Поздний урожай» (Late Han'est, 1946) и «Венеру в кухарках» (Venus in the Kitchen, 1950).
