Марк Твен - Том 11. Рассказы. Очерки. Публицистика. 1894-1909
Документ 6
Письмо доктора Смита ко мне от 8 марта. Отмечаю курсивом замеченные в нем неточности:
«Позвольте мне обратить Ваше внимание на подчеркнутые абзацы в прилагаемых при сем материалах, которые, как Вы заметите, непосредственно касаются двух выдвинутых Вами условий в Вашем письме в нью-йоркскую «Трибюн» от 15 февраля.
1) Опровержение доктором Аментом сообщения в нью-йоркской «Сан» от 24 декабря, послужившего основанием для критики по его адресу в Вашей статье, опубликованной в февральском номере «Норс Америкен ревью». 2) Поправка, присланная в редакцию «Сан» собственным корреспондентом из Пекина по поводу статьи от 24 декабря.
Принимая к сведению Ваше заявление в «Трибюн» о том, что «претензии к мистеру Аменту отпадут сами собой», если будут выполнены оба условия, а именно: мистер Амент опровергнет первое сообщение «Сан» и телеграфное агентство «Сан» в Пекине подтвердит ложность этого сообщения, я убежден, что Вы, ознакомившись с новыми фактами, будете рады отказаться от своих критических замечаний, основой для которых послужила «ошибка телеграфа».
Мне думается, что, если бы доктор Смит более внимательно прочитал мое заявление в «Трибюн», он не допустил бы столько искажений. В двух небольших абзацах, общей сложностью в одиннадцать строк, он позволил себе девять отступлений от истины из девяти с половиной возможных. Разве это корректно? Я так с ним не поступаю. Когда я цитирую его, я стараюсь его не обижать и не вкладывать в его уста слова, которых он не говорил.
1) Мистер Амент не «опровергает» сообщения К.Р., а лишь меняет кое-что в одной из фраз, впрочем, оставляя без изменений общий смысл, то есть, внося несущественное исправление, каковое, кстати, я принимаю. По поводу остальных четырех пятых сообщения К.Р. ему не задавали никаких вопросов. 2) Я не говорил ничего о «собственных» корреспондентах, а правильно назвал по фамилии ответственного человека — мистера Чемберлена. «Поправку», о которой говорится, я, как уже сказано, принимаю: это (несущественная) замена цифры 13 на цифру 1/3. 3) Я ничего не говорил о телеграфном агентстве «Сан», я называл Чемберлена. Мистеру Чемберлену я вполне доверяю, другие же лица мне неизвестны. 4) Еще раз: мистер Амент не «опровергает» сообщения К.Р., а лишь вносит кое — какие малозначительные поправки. 5) Я не говорил: «Если мистер Амент опровергнет первое сообщение», я просил о другом: чтобы мистер Амент засвидетельствовал, что он его не «санкционировал». Например, я не поверил, что католические миссионеры требуют казни 680 китайцев, но я желал знать, санкционировал ли мистер Амент это, якобы написанное с его слов, заявление, а также ряд других. Подчеркиваю: я поставил условием, чтобы мистер Чемберлен, не ограничиваясь признанием того, что сообщение К.Р. было «ложным», заявил также, что оно «не было санкционировано Аментом». Доктор Смит упускает эту важную подробность. 6) Телеграфное агентство «Сан» не заявило, что сообщение К.Р. было «ложным», оно лишь исправило одну незначительную деталь — изменило цифру 13 на 1/3. 7) «Оба условия» не выполнены — отнюдь нет! 8) Те подробности, которые названы «фактами», представляют собой лишь плод воображения. 9) И последнее замечание: моя критика ни в коей мере не ограничивалась той незначительной частью сообщения К.Р., которую теперь готовы считать «ошибкой телеграфа».
Если отбросить эти девять отступлений от истины, то я согласен признать, что все остальное, изложенное в одиннадцати строках, точно и правильно. Я не виню доктора Смита в допущении неточностей, это было бы с моей стороны нечестно. Я учитываю обстоятельства. Он никогда не был журналистом, как, скажем, я. А это такая профессия, при которой тебе столь часто достается от других газет за неточное изложение фактов, что постепенно ты начинаешь как огня бояться такой практики. Со мной, по крайней мере, дело обстоит именно так. Раньше я имел склонность говорить то, чего нет. Уж такой я человек, да и все мы такие! Но теперь я избегаю этого: я понял, что это небезопасно. Но доктору Смиту все это, разумеется, совершенно чуждо.
Документ 7
Мне хотелось докопаться до истины в отношении сообщения К.Р., и я сам запросил из Китая сведения, когда узнал, что Бюро не намерено это сделать. Но меня торопят и не позволяют дождаться ответа. А ведь возможно, что обстоятельный отчет о всех событиях позволил бы мне извиниться перед мистером Аментом, — и эту возможность я, даю слово, честно бы использовал. Впрочем, ладно. Если весь остальной текст этого чудовищного сообщения не тревожит Бюро, то мне и подавно нечего тревожиться! Священникам, требующим от меня извинений, я ответил, что попросил прислать мне подробную информацию из Китая, ибо считаю это единственным способом выяснить правду и найти справедливое мерило; но двое из них мне ответили, что ждать нельзя. Иными словами, лучше блуждать в потемках, ища выхода из джунглей путем предположений и догадок, чем выйти прямо на солнечный свет фактов. Странная идея!
Тем не менее, по — своему — и с точки зрения Бюро — эти два священника до некоторой степени правы, если они хотят ограничиться двумя вопросами:
1. Получил ли доктор Амент компенсацию за убытки плюс штраф в тринадцатикратном размере?
Ответ. Нет. Он получил штраф лишь в размере одной трети.
2. Употребил ли он эту треть на «распространение евангелия»?
Исправленный ответ. Он употребил ее на «церковные расходы». Остальная же сумма, оказывается, пущена «на оказание помощи вдовам и сиротам». Очевидно, церковные расходы и оказание помощи вдовам и сиротам не подходят под рубрику распространения евангелия. А Я-то думал, что да, и, хотя это не имеет значения, я предпочитаю старую формулировку — она не так груба, как другая.
По мысли этих двух священников и самого Бюро, только эти две детали из всего сообщения К.Р. имеют значение.
Хорошо, согласен. Посему давайте отбросим все прочее, что там сказано, как не имеющее отношения к делу доктора Амента.
Документ 8
«Оба священника и Бюро вполне удовлетворены ответами доктора Амента по этим двум пунктам».
Я же хотел бы задать риторический вопрос по первому пункту:
Взыскивая с «Б» (силой или просто предъявив ему требование) хотя бы пенни в качестве компенсации за убийства и грабежи, был ли доктор Амент совершенно уверен, что это «Б», а не кто-нибудь другой, повинен в грабежах и убийствах?
Или скажу так:
Не могло ли произойти — случайно или по неведению доктора Амента, — что он заставил безвинных людей платить за тех, кто виноват?
В своей статье, озаглавленной «Человеку, Ходящему во Тьме», я развил эту мысль, приведя выдержку из воображаемого учебника истории Маколема:
Документ 9
«Когда белый боксер убивает человека из племени поуни и уничтожает его имущество, другие поуни даже не пытаются отыскать убийцу, а приканчивают первого встречного белого; потом они заставляют какую — нибудь деревню, населенную белыми, возместить наследникам денежную стоимость убитого человека, а также всего уничтоженного имущества; и вдобавок обязывают жителей внести сумму, в тринадцать раз[16] превышающую эту стоимость, в фонд распространения религии поуни, которая, по мнению этого племени, лучше всех других религий смягчает людские сердца и внедряет гуманность.
Поуни не сомневаются в том, что заставлять невинных отвечать за виновных справедливо и честно и что лучше пусть девяносто девять невинных пострадают, нежели один виновный уйдет от наказания».
Всем нам известно, что доктор Амент не привлекал подозреваемых им лиц к суду и не судил их по справедливым христианским обычаям, принятым в цивилизованных странах. Нет, он предъявлял свои «условия» и получал контрибуцию и с виновных и с безвинных, не прибегая к помощи суда[17]. О том, что «условия» ставил он сам, а не деревенские жители, мы узнали из его (уже однажды цитированного) письма от 13 ноября, в котором он писал, что на сей раз обошелся без солдат. Вот его текст (курсив мой):
«После того, как стали известны наши условия, многие крестьяне явились добровольно и принесли с собой деньги».
Не все, но «многие». Бюро и вправду поверило, что эти несчастные, замученные бедняки не только были готовы снять с себя последнюю рубаху, чтобы покрыть убытки, вызванные восстанием, не вдаваясь даже в вопрос, их ли это обязанность, но делали это с восторгом. В своем письме мистер Амент заявляет: «Крестьяне были чрезвычайно благодарны, что я не привел иностранных солдат, и были рады уладить дело на предложенных мною условиях». Кое-кто из этой публики разбирается в богословских вопросах лучше, чем в людях. Я не помню такого случая, когда бы даже христианин «с радостью» отдавал деньги, которые он не был должен, не говоря уже о китайце, что было бы совершенно немыслимо. Всем нам приходилось встречаться с китайцами, со многими китайцами, но таких мы еще не встречали. Это какой-то новый сорт: вызванный к жизни миссионерским Бюро… и «солдатами».
