В. Белов - ДУША БЕССМЕРТНА
— Ежели это… — Коч несмело взял жуткую Валькину жменю. — Не омманешь?
Валька даже отвернулся, и Коч ушел от него в полной решимости и в твердой уверенности. Но дома на него вновь накатилось сомнение. В душе он не доверял пьяницам. Но, вспоминая разговор с Валькой, нельзя было не верить в искренность тракториста. Какой-то червячок неуверенности все-таки остался, и вот, чтобы окончательно придушить этого червячка, Коч двинулся за поддержкой к Лещову. По его плану Лещов должен был окончательно укрепить начатое дело, развеять все сомнения, а самое главное, высказаться насчет Евдоши из деревни Залесье. Лещов долго слушал Коча. Речь началась издалека, постепенно приблизилась к смыслу, и наконец стало понятно, к чему весь разговор.
— Так что, сам понимаешь, — закончил Коч артиллерийскую подготовку и пошел дальше в атаку, но Лещов уже все понял и перебил:
— Да ты что, Саша? С ума сошел? Не смеши людей-то! Старую голову не позорь. Возьми любого и каждого. Ведь ты стыда не оберешься, разнесут по всей РЭСЭФЭСЭРЕ.
— Думаешь!
— Думаю, думаю. Ты мне не говаривал, а я не слыхивал…
С утра солнце еще выглядывало из-за толстых густых туч, которые заслонили небо, теперь же все везде было темно. Дождь моросил в тоскливом безветрии. Глухо было и сумрачно. Тучи давили, казалось, прямо на плечи и не давали дышать.
Коч вышел на улицу и почувствовал, что весь разбит, вдруг заныли в суставах немолодые поскрипевшие за жизнь косточки. Удушливый кашель долго тряс его у лещофской изгородки.
Дома он взял грибную корзину, вставил в скобу ворот еловую палку и ушел в лес.
* * *
Валька видел, как он пошел в лес. Он своими глазами это видел и не удивился. Что тут особенного? Человек ушел за рыжиками. Если недалеко, то ничего особенного, не заблудится. Волков нынче нет, медведь один на весь сельский Совет. Валька уехал на тракторе в центр и вернулся ночью нетрезвый. Он направил фары своей «Беларуси» на Кочовы ворота. Батог в скобе торчал по-прежнему. «Нет Коча… — мелькнула тревога в Валькиной голове. — Не пришел из лесу». Хмель все-таки пересилил, и Валька уснул прямо в кабине. Но едва забрезжил рассвет, он очнулся от той же, только за ночь разросшейся тревоги. Взглянул на ворота и ужаснулся.
Коча дома не было. Валька побежал к Лещову:
— Где Коч?
Лещову неоткуда было знать, где Коч. Валька рассказал о вчерашнем разговоре насчет женитьбы. Тогда и Лещов рассказал, как приходил Коч советоваться к нему. Оба испугались: стало ясно, что Коч ушел в лес и не вернулся. Может, нарочно или с расстройства, уйду, мол, да там и умру. Ни Лещов, ни Валька не знали, что делать… Наконец решили идти искать, Валька сбегал за ружьем, Лещов присвистнул своего пса. Тут же обежали всю деревню и собрали народ, кто мог ходить.
Набралось больше двадцати человек, люди скопились у лещовского колодца, все в резиновых сапогах.
— Он что, точно ушел? — спрашивали Вальку.
— Точно. Видел сам.
— Наверно, по левой дороге направился. У его там места на примете.
— А может, на мой пенник? — возразил Лещов.
— Кто его знает, Коча.
Решили разделиться на три партии и идти сразу по трем дорогам, в том числе и на лещовский пенник.
Дождь моросил, не переставая и не усиливаясь. Ветра не было, трава и кусты в лесу были мокрые. Каждая ветка обдавала людей водой. Капли стекали за шиворот, в сапогах тоже быстро захлюпало. Валька вел свою партию все дальше, отошли уже километров семь. Палили из двух ружей, кричали. Прочесывали ельники от тропки до тропки, просматривали полянки и сеновалы.
День быстро шел на убыль. Валька заложил последний патрон и бухнул в мокрое потемневшее небо. Долго слушал. Но выстрел в мокром воздухе прозвучал слабо, везде стояло глухое лесное безветрие, а темнота, казалось, начала наползать еще быстрее.
— Ветролет бы, — вздохнул кто-то.
— Не ветролет, а вертолет! — обозлился Валька.
— Кто тебе его даст?
— А как же! Вот позвоним дома, сразу пошлют из Вологды. Знаешь, как в песне поется: «Молодым дорога, старикам почет».
— Теперя наоборот. Молодым почет, старикам дорога. Вишь ушел, может, верст за тридцать.
Все были расстроены, все промокли до нитки. Устали и проголодались за день немилосердно. Валька первый не выдержал и предложил идти домой.
Все соединились в поле, собирались по одному, по два, злые и мокрые.
— Конешно, ищи его. В болоте Кочей много… — сказал Валька, когда собрались опять у лещовского колодца. Но шутку никто не принял.
Коча было жаль, и ежели он еще не погиб, то требовалось срочно снова идти в лес. Ежели его нет в живых, то надо было сообщать в больницу, в милицию, дочке в Ленинград. И еще чего-то делать. Искать человека. Хоть и мертвого, а искать. Но ведь устали вусмерть и промокли, да и как будешь искать ночью?
Все молчали и почему-то не расходились, никто не хотел первый уйти домой.
— Адрес-то, кто знает, какой? — спросил Валька.
— В Ленинграде-то?
— Может, телеграмму придется посылать.
Адрес у Вальки когда-то был, но как только Коч приехал обратно домой, то он этот адрес выкинул. Валька плюнул. Кто-то посоветовал поискать адрес в доме Коча: где-нибудь в шкапу должен же быть конверт с ленинградским адресом.
— Глядите! — Валька встал. — Иду при свидетелях, может, замок придется ломать.
Замка ломать не пришлось, поскольку его не было, в скобе торчала одна палка, и Валька выбросил ее далеко в крапиву. Он открыл сени, посветил электрическим фонариком дверь и вошел в избу.
Коч еще не успел провести свет, отключенный в то время, когда уезжал к дочке. Валька осветил шкаф со стеклянной дверцей, открыл и начал шарить на полочке. Звякнул стакан, полетела какая-то ложка. И вдруг у Вальки подкосились ноги: с печи, из темноты послышался сильный и долгий всхрап. Стало вновь тихо, но через минуту Валька услышал шорох, кто-то слезал с печки.
— Александр Николаевич, ты? — громко, чтобы подбодрить самого себя, спросил Валька. — Дома, что ли?
— Дома, дома, — отозвался голос Коча.
Вальке хотелось в три колена обматерить Коча, но он сдержался, чтобы узнать, что к чему.
— Ты дома? — снова спросил он.
— Дома. А чево?
— Весь день?
— Весь, — Коч закашлял.
— А вчерась? Ходил ты вчерась по рыжики?
Коч молчал. Никуда он «вчерась» не ходил, он только дошел до прогона, затем спустился к реке, огородами вернулся в деревню и прошел в дом другими воротами. В парадных воротах палка торчала со вчерашнего дня, нетроганая.
— Ну? — ярился Валька. — Будешь отвечать? Коч молчал в темноте.
— Ты где вчера был? — Валька чуть не схватил Коча за ворот. — Ну?
Коч молчал. Потом он как будто пошевелился на лавке. И Валька услышал:
— А я, значит, задними воротами. Кхе-кхе…
— Ну, я припомню тебе! — Валька вылетел из дома как сумасшедший. — В три Коча мать… Где Лещов?
Валька подбежал к дому Лещова. Люди ожидали его.
— Жених стамоногий! — ругал Валька Коча. — Где, говорю, Лещов?
Вальке хотелось скорее увидеть Лещова, чтобы вместе с ним разоблачить Коча перед всеми, осрамить и высмеять в отместку за дождь, мокрые усталые ноги, голод и зря потерянный день.
— Вся деревня! Весь день его ищут, а он на печи поляживает. Ну Коч! Я тебя женю, чертов Кочина! Я вот тебе высватаю, ты у меня еще… Это… где Лещов?
Только сейчас обнаружилось, что Лещова в деревне нет. Он не вернулся из леса, в суматохе никто не заметил этого.
Теперь надо было идти искать Лещова. Надо было опять тащиться на ночь глядя и неизвестно куда…
НОВОСТРОЙ
Не знаю, с чего и начать рассказ об этом, в общем-то будничном происшествии. Сия история скучна и банальна, но я чувствую, что рассказать о ней все-таки надо. Почему? Я даже не могу объяснить. Бывают ведь и необъяснимые вещи, стыдиться чего вряд ли уж так необходимо.
Д…во — обычная деревня, каких можно набрать тысячи. Пожилые люди рассказывают легенды о сожжении деревни «литвой», значит, селение существовало еще до польско-литовского разорения, вошедшего в историю под названием Смутного времени.
Итак, Д…во существует не менее трех с половиной веков. (Упоминая об этом примечательном факте, я не осмеливаюсь назвать деревню полным именем, поскольку на себе испытал, что есть так называемый местный дурно понятый патриотизм.)
Ничего не скажешь, деревня была построена на красивом бугре. Чистая, к счастью, еще не пересохшая речка огибает бугор с трех сторон, отгораживая селение от живописного лесного массива, спадающего с юга к речным сенокосам. К северу, сразу за частными огородами, разметалось обширное, ныне совхозное поле, на востоке и западе видны другие поля, селения, перелески. Словом, хорошие места. Единственное; что плохо, это далеко от большой дороги. Но, может быть, поэтому в Д…ве еще и сохранились старинные, по-северному широкие, пятистенки-дома. Не дома, а целые, обшитые тесом, терема: с резными князьками и с обширными задами и въездами, со множеством прорубленных ворот, воротцев и волоковых окошечек. Как раз такой дом у моего героя Ивана Андреевича, которого прозвали здесь Новостроем.
