Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)

Старая леди вполнѣ удовлетворилась моимъ отвѣтомъ, она поцѣловала меня, успокоила и весело совѣтовала скорѣе выздоровѣть; но когда она вышла изъ моей комнаты и спустилась внизъ, то застала тамъ новую ссору брата съ сестрами, обѣ онѣ были раздражены до бѣшенства. Старая леди пришла въ самый разгаръ ихъ ссоры и, желая прекратить ее, разсказала весь нашъ разговоръ, прибавя въ заключеніе:

— Она меня убѣдила, что между ней и Робиномъ ничего не было.

— Она совершенно права, — сказалъ Робинъ, — тѣмъ не менѣе я увѣренъ, что мы давно бы были ближе съ ней, если бы въ нашей семьѣ не происходило изъ за нея скандаловъ; я нѣсколько разъ говорилъ ей, какъ сильно люблю ее, но никогда не могъ заставить плутовку повѣрить, что я говорю правду.

— Я не понимаю, неужели тебѣ могло придти въ голову, — сказала старая леди, — что найдется такой благоразумный человѣкъ, который повѣритъ, что ты можешь сказать это серьезно бѣдной дѣвушкѣ, очень хорошо зная ея общественное положеніе. Но, ради Бога, сынъ мой, скажи, что все это значитъ?

— Право, матушка, — сказалъ Робинъ, — поднося вамъ пилюлю, я не вижу никакой надобности золотить ее или, говоря иначе, прибѣгать ко лжи. Я такъ же серьезенъ, какъ человѣкъ, котораго хотятъ повѣсить, и увѣряю васъ, что если бы миссъ Бетти захотѣла сейчасъ сказать мнѣ, что любитъ меня, то я завтра же, на тощакъ, утромъ, взялъ бы за себя ее вмѣсто завтрака и съ восторгомъ бы сказалъ: „Она моя, она въ моихъ рукахъ“.

— А я скажу на это, что ты погибшій сынъ, — произнесла она заунывнымъ тономъ глубоко опечаленной матери.

— Неужели можно назвать погибшимъ человѣка, — отвѣчалъ Робинъ, — который полюбилъ честную дѣвушку.

— Но дитя мое, — возразила леди, — вѣдь она нищая!

— Стало быть, тѣмъ болѣе она нуждается въ милосердіи, — сказалъ Робинъ;- взявши ее, я развяжу руки приходу, и мы будемъ нищенствовать вмѣстѣ.

— Повторяю тебѣ, если ты говоришь серьезно, то ты погибъ, — сказала мать,

— А я боюсь, что не погибну, — отвѣчалъ онъ, — такъ какъ почти увѣренъ, что послѣ всѣхъ криковъ моихъ сестеръ, мнѣ никогда не удастся убѣдить Бетти согласиться на мое предложеніе.

— Вотъ забавная исторія, — сказала младшая сестра, — повѣрь, Бетти не зайдетъ такъ далеко; она не дура, и неужели ты думаешь, что она отвѣтитъ тебѣ нѣтъ, то есть сдѣлаетъ то, чего не сдѣлала бы на ея мѣстѣ ни одна женщина въ свѣтѣ.

— Да, моя остроумнѣйшая леди, Бетти дѣйствительно не дура, — отвѣчалъ Робинъ, — но она можетъ помимо меня выйти замужъ, и что-же тогда?

— Насчетъ этого, — сказала старшая сестра, — мы ничего не умѣемъ сказать; однако, за кого же другого она выйдетъ? Бетти всегда дома, и потому ей остается выборъ только между вами двумя.

— На это я ничего не могу отвѣтить, — сказалъ Робинъ, — вы меня довольно поэкзаменовали, братъ на-лицо и если ей остается выбирать только между нами, то теперь принимайтесь за него, онъ къ вашимъ услугамъ.

Эти слова задѣли за живое старшаго брата, и хотя ему пришла мысль, что Робинъ открылъ нашу тайну, тѣмъ не менѣе, онъ спокойно отвѣтилъ:

— Пожалуйста, не сваливай на меня своихъ исторій; я не торгую подобнымъ товаромъ, и не стану обращаться въ приходъ и искать тамъ какую нибудь миссъ Бетти.

Съ этими словами онъ всталъ и вышелъ изъ комнаты.

Такъ кончился этотъ разговоръ, смутившій старшаго брата; онъ пришелъ къ заключенію, что Робинъ узналъ все, и у него явилось сомнѣніе, не принимала ли и я участія въ этомъ; свиданіе со мною ему было необходимо, но несмотря на всю свою ловкость и хитрость, онъ не могъ его устроить, наконецъ онъ пришелъ въ такое смущеніе, что въ отчаяніи рѣшилъ во что бы то ни стало увидѣться со мной. Дѣйствительно, однажды, послѣ обѣда, онъ подстерегъ старшую сестру, которая поднималась ко мнѣ по лѣстницѣ, и сказалъ ей:

— Послушай, гдѣ наша больная? Можно ее видѣть?

— Я думаю, что можно, — отвѣчала она. — Впрочемъ обожди минуту, я сейчасъ скажу тебѣ.

Она вбѣжала ко мнѣ освѣдомиться и потомъ закричала:

— Войди, если хочешь!

— Такъ вотъ гдѣ наша больная, влюбленная, — сказалъ онъ входя. — Какъ поживаете, миссъ Бетти?

Я хотѣла встать со стула, на которомъ сидѣла, но была такъ слаба, что въ теченіи минуты не могла приподняться; увидя это, его сестра сказала:

— Зачѣмъ вы хотите вставать? мой братъ не нуждается ни въ какихъ церемоніяхъ, особенно теперь, когда вы такъ слабы.

— Да, да, миссъ Бетти, прошу васъ, сидите спокойно, — сказалъ онъ, усаживаясь на стулъ прямо противъ меня и принимая свой обыкновенный, веселый видъ.

Онъ началъ общій разговоръ, переходя отъ одного предмета къ другому, какъ бы съ цѣлью позабавить насъ, возвращаясь по-временамъ ко мнѣ и моей болѣзни.

— Бѣдная миссъ Бетти, — говорилъ онъ, — что за печальная вещь быть влюбленной; посмотрите, какъ это измучило васъ.

Наконецъ заговорила и я.

— Я счастлива, что вижу васъ такимъ веселымъ, — сказала я, — но я думаю, докторъ сдѣлалъ бы лучше, если бы пересталъ забавляться на счетъ своихъ паціентовъ, и не будь я дѣйствительно больна, я бы охотно напомнила ему одну пословицу, которая избавила бы меня отъ его визитовъ.

— Какую? — спросилъ онъ, — ужъ не эту ли?

Гдѣ любовь есть причина недуга,

Тамъ докторъ оселъ, и ненужна его услуга.

Мы много говорили на эту тему, но всѣ наши разговоры не имѣли никакого значенія; затѣмъ, какъ бы случайно, онъ попросилъ меня спѣть, я улыбнулась и сказала, что моя пѣсенка спѣта. Наконецъ онъ спросилъ, не желаю ли я послушать его флейту; тогда сестра тотчасъ замѣтила, что, по ея мнѣнію, я слишкомъ слаба и не могу теперь переносить музыки; но я наклонилась къ ней и сказала:

— Прошу васъ, миссъ, не мѣшайте ему, я очень люблю флейту.

— Милая сестра, — продолжалъ онъ, — ты знаешь какъ я лѣнивъ, будь же такая добрая, сходи за флейтой, вотъ тебѣ ключъ отъ ящика (при этомъ онъ указалъ на такое мѣсто, гдѣ навѣрное не было флейты, ему хотѣлось подольше задержать тамъ сестру).

Лишь только она вышла, онъ передалъ мнѣ весь свой разговоръ съ братомъ, а также и причины, заставившія его искать этого свиданія. Я увѣряла, что никогда не заикалась ни его брату, ни кому бы то ни было о нашихъ отношеніяхъ; затѣмъ я описала ему свое ужасное положеніе. Я предвижу, говорила я, что лишь только я оправлюсь, то должна буду оставить этотъ домъ, что же касается замужества съ его братомъ, то послѣ того, что произошло между нами, я гнушаюсь одной мысли объ этомъ, и онъ можетъ быть вполнѣ увѣренъ, что никогда не соглашусь на подобный бракъ. Если же онъ хочетъ нарушить данную мнѣ клятву и забыть всѣ свои обѣщанія, пусть это остается на его совѣсти; по крайней мѣрѣ, и никогда не дамъ ему повода сказать, что, считая себя его женой и отдавшись ему, я нарушила супружескую вѣрность.

На это онъ началъ говорить мнѣ, что онъ глубоко огорченъ, видя, что не можетъ убѣдить меня согласиться на его предложеніе, но тутъ послышались шаги сестры, и онъ едва успѣлъ поймать мои послѣднія слова: «Вы никогда не убѣдите меня полюбить вашего брата и выйти за него замужъ». Онъ покачалъ головой и сказалъ: «Тогда я погибъ». При этихъ словахъ сестра вошла въ комнату, говоря, что она нигдѣ не могла найти флейты. «И такъ, сказалъ онъ весело, моя лѣность ни къ чему не послужила», потомъ онъ всталъ и пошелъ самъ за флейтой, однако скоро возвратился съ пустыми руками и объявилъ, что у него прошла охота играть.

V

Мой любовникъ убѣждаетъ меня выйти замужъ за его брата

Черезъ нѣсколько недѣль я почувствовала себя лучше, я начала ходить по комнатамъ и слегка работать, но я была грустна и глубоко задумчива, что удивляло всѣхъ за исключеніемъ того, кто зналъ причину моей грусти; тѣмъ не менѣе онъ долго остерегался, я также избѣгала его, оставаясь, какъ всегда, почтительной, я не искала случая быть съ нимъ наединѣ; такъ шли дѣла два мѣсяца съ лишнимъ, и каждый день я ожидала получить предложеніе оставить домъ, хотя поводомъ для этого служило такое обстоятельство, въ которомъ я была совершенно неповинна; я уже ничего не ожидала отъ моего любовника и послѣ его торжественнаго объясненія со мной на мою долю оставались только позоръ и одиночество.

Наконецъ я сама узнала, что они желаютъ меня выгнать изъ дому, и узнала это такимъ образомъ: однажды старая леди серьезно заговорила со мной о моемъ тяжеломъ состояніи послѣ болѣзни.

— Я боюсь, Бетти, — сказала старая леди, — что мой разговоръ съ вами по поводу сына имѣлъ на васъ такое пагубное вліяніе, что съ тѣхъ поръ вы стали грустить и задумываться. Прошу васъ, скажите, что съ вами; если дѣло зашло не такъ далеко, то ради Бога скажите, отъ Робина я ничего не могу узнать, такъ какъ онъ отдѣлывается шутками и смѣхомъ, лишь только я заговорю съ нимъ объ этомъ.