Пелам Вудхаус - Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!
– Мне казалось, вы хотели что-то сказать мистеру Вустеру, сэр.
Старик Блуменфелд перевел дух.
– Хотел, но теперь передумал, – пробормотал он. – Только бы выйти отсюда живым – большего я не прошу.
Я слышал, как дверь гостиной отворилась и затворилась. Немного погодя хлопнула парадная дверь. Я выполз из-под дивана. Там было не слишком уютно, и меня обрадовало, что можно наконец оказаться в более приятном месте.
– Ушел?
– Да, сэр.
Я одобрительно посмотрел на Дживса:
– Дживс, вы достигли небывалых высот.
– Благодарю вас, сэр.
– Что меня поражает, так это почему он вообще сюда явился. С какой стати он решил, что похитил Макинтоша я?
– Видите ли, сэр, вопрос, который вы подняли в связи с тем, что мисс Уикем могут заподозрить в соучастии в деле похищения животного, не остался вне сферы моего внимания. Поэтому я взял на себя смелость посоветовать мисс Уикем сказать мистеру Блуменфелду, что она видела, как вы забрали животное. Мне показалось, что в результате такого заявления репутация мисс Уикем весьма возрастет в глазах мистера Блуменфелда.
– Понял. Риск, конечно, есть, но, вероятно, он оправдан. Да, в целом, конечно, оправдан. Что у вас в руках, Дживс?
– Банкнота в пять фунтов, сэр.
– A-а, та, что я вам дал?
– Нет, сэр. Эту я получил от мистера Блуменфелда.
– В самом деле? Что это на него наехало?
– Мистер Блуменфелд столь щедро наградил меня за то, что я вручил ему собаку, сэр.
Я разинул рот:
– Вы хотите сказать?..
– Нет, сэр, не Макинтоша. Макинтош находится в моей спальне. Мистеру Блуменфелду я отдал другое животное такой же породы, я его приобрел в магазине на Бонд-стрит во время вашего отсутствия. Все скотчтерьеры похожи друг на друга как близнецы, сэр, и только любящий глаз может увидеть различие между ними. Я счастлив сообщить вам, сэр, что мистер Блуменфелд не заметил этой невинной подтасовки.
– Дживс, – сказал я прерывающимся – не стыжусь в этом признаться – голосом, – вам нет равных!
– Очень вам благодарен, сэр.
– Исключительно потому, что у вас череп изобилует выпуклостями в самых неожиданных местах и вы соображаете в два раза лучше, чем двое любых вместе взятых умников, благодать, можно сказать, воцарилась вокруг нас. Тетя Агата в выигрыше, я в выигрыше, Уикемы, и мамаша и дочка, в выигрыше, Блуменфелды, и отец и сын, в выигрыше. Куда ни кинь взгляд, куча людей благодаря вам в выигрыше. Дживс, тут пятеркой не обойдешься. Если бы я знал, что кому-то может прийти в голову, что Бертрам Вустер вздумал ограничиться какой-то жалкой пятеркой в качестве вознаграждения таких свершений, как ваши, мне было бы стыдно смотреть людям в глаза. По-моему, еще одна будет не лишней?
– Благодарю вас, сэр.
– И еще одна.
– Очень вам благодарен, сэр.
– И третья. Бог троицу любит.
– Большое спасибо, сэр, я чрезвычайно признателен. Прошу прощения, сэр, кажется, звонит телефон.
Он вышел в коридор, и я услышал, как он то и дело повторяет: «Да, мадам», «Разумеется, мадам».
– Миссис Спенсер Грегсон у телефона, сэр, – сказал он, возвращаясь в гостиную.
– Тетя Агата?
– Да, сэр. Ее сиятельство звонит с вокзала «Виктория» и желает поговорить с вами относительно скотчтерьера Макинтоша. Мне кажется, она желает услышать из ваших собственных уст, что с песиком все в порядке, сэр.
Я поправил галстук. Я одернул жилет. Я слегка выдвинул манжеты из рукавов. Я чувствовал себя на высоте в самом полном значении этого слова.
– Передайте ей, что я сейчас возьму трубку.
Глава 6
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
Я сидел за обедом у моей тетушки Далии, и хотя Анатоль, несравненный тетушкин повар, на этот раз превзошел себя по части кулинарных изысков, должен вам сказать, пища богов превращалась у меня во рту в нечто более или менее напоминающее мочалку Понимаете, мне предстояло сообщить тетушке дурные вести, а подобная перспектива всегда начисто лишает меня аппетита. Тетя Далия будет недовольна, я это предвидел, а когда тетя Далия недовольна, она в выражениях не стесняется, недаром всю юность посвятила охотничьим забавам.
Однако, подумал я, лучше не тянуть кота за хвост и сразу покончить с неприятным делом.
– Тетя Далия, – сказал я, беря быка за рога.
– Да?
– Вы не забыли о круизе?
– Нет.
– В смысле – о путешествии на яхте, в которое вы собирались?
– Нет, не забыла.
– Об этом чудном круизе на вашей яхте по Средиземному морю, в который вы так любезно меня пригласили и который я с таким нетерпением предвкушал?
– К чему ты клонишь, олух царя небесного?
Я с трудом проглотил кусок cotelette-supreme-aux-choux-fleurs[140] и пролепетал:
– Мне очень жаль, тетя Далия, но я не смогу составить вам компанию.
Как я и ожидал, она вытаращила глаза:
– Что?!
– Очень жаль, но, боюсь, не смогу.
– Ты, чучело гороховое, хочешь сказать, что не едешь с нами?
– Да, никак не смогу.
– Это еще почему?
– Дела чрезвычайной важности требуют, чтобы я непременно остался в Лондоне.
Тетушка фыркнула:
– Знаю я твои дела! Верно, какая-нибудь девчонка снова вскружила тебе голову?
Мне очень не понравилось, как тетушка выражается, но, признаюсь, я был поражен ее проницательностью – или пронзительностью? – право, не знаю, как называется качество, которым наделены детективы.
– Да, тетенька, – сказал я, – вы угадали. Я и в самом деле влюблен.
– Кто она?
– Некая мисс Пендлбери. Ее имя Глэдис, но пишется Гвлэдис.
– В смысле – с буквой «г»?
– Да, с «г» и «в».
– Неужели Гвлэдис?
– Да, именно так.
Тетушка издала воинственный клич.
– Неужели у тебя не хватает ума бежать как от чумы от девицы, которая называет себя Гвлэдис? Послушай, Берти, – заговорила тетя Далия, взяв серьезный тон, – я гораздо более опытная женщина, чем ты, и могу дать тебе несколько полезных советов. Во-первых, если ты свяжешься с девицей, которая заявляет, что ее зовут Гвлэдис, или Зои, или Беэйта, или Мабелль, – жди беды. Причем самые опасные из них – Гвлэдис. Какова же твоя пассия?
– Она божественна.
– Не та ли это особа, которую я на днях видела в Гайд-парке? Она мчала тебя в красном спортивном автомобиле со скоростью шестьдесят миль в час?
– Да, на днях она меня катала в Гайд-парке. По-моему, это обнадеживающий знак. И у нее красный «виджен-севен».
Тетя Далия вздохнула с облегчением:
– Ну, тогда ты наверняка с ее помощью свернешь себе шею, прежде чем она потащит тебя к алтарю. Это немного утешает. Где ты с ней познакомился?
– На вечеринке в Челси. Она художница.
– Боже правый!
– Уверяю вас, тетенька, она достигла больших высот. Она написала мой портрет. Мы с Дживсом его сегодня повесили у нас в квартире. По-моему, Дживсу он не нравится.
– С какой стати он должен ему нравиться, если он на тебя хоть сколько-нибудь похож. Художница! Называет себя Гвлэдис! Гоняет на автомобиле как заправский шофер. – Тетушка задумалась. – Что ж, все это весьма прискорбно, но не понимаю, почему ты с нами не едешь.
Я объяснил:
– Надо быть ненормальным, чтобы в такой ситуации уехать из Лондона. Вы же знаете, каковы эти девицы. С глаз долой – из сердца вон. К тому же у меня из головы нейдет некий тип по имени Люций Пим. Мало того что он тоже художник и их с Глэдис это связывает, так он еще и кудрявый. Никогда не следует сбрасывать со счетов кудрявые волосы, тетя Далия. И вообще этот Люций Пим крутой парень. Глэдис в грош не ставит. Охаивает ее шляпки, поносит ее светотень. Я часто замечал, что по непонятным причинам такое обхождение пленяет девиц, а так как я по натуре настоящий крем-брюле, да еще и рыцарь в придачу, то, сами видите, положение у меня невыгодное. Учитывая все эти соображения, я не могу пуститься в Средиземное море, оставив без присмотра этого самого Пима. Вы же понимаете, тетя Далия.
Тетушка расхохоталась. Хохот был довольно противный. Этакий, знаете, презрительный.
– Стоит ли волноваться, – сказала тетка. – Неужели ты хоть на минуту допускаешь мысль, что Дживс одобрит твой выбор?
Я был уязвлен.
– Стало быть, вы считаете, тетя Далия, – сказал я и, помнится, стукнул черенком вилки по столу… или не стукнул? Нет, кажется, все-таки стукнул, – что я допущу, чтобы Дживс руководил мною, чтобы он помешал мне жениться, на ком я хочу?
– Но он же не позволил тебе отрастить усы, правда? А вспомни фиолетовые носки? А мягкие рубашки с фраком?
– Ну, это совсем другое дело.
– Готова заключить с тобой пари, Берти. Дживс не допустит этого брака.
– Какая чепуха!
– И от портрета отделается, если он ему не по вкусу.
– Чепуха! Не бывать этому никогда.
– И к назначенному часу доставит тебя, бестолочь ты несчастная, на борт нашей яхты. Не ведаю, как он это сделает, но ты будешь на месте, экипированный всем – от яхтсменской кепки до трех дюжин запасных носков.
– Тетя Далия, давайте переменим тему, – холодно сказал я.
