Галерея женщин - Теодор Драйзер
– Поначалу мне было тяжело, – рассказывала она мне, – потому что многое я пыталась делать сама. Потом я решила, что для Фила важнее моя внешность, чем мои старания, поэтому я заставила его оплатить японского повара и английского дворецкого. Теперь я жалуюсь только на одно: когда у меня все идеально приготовлено, не приходят ни он, ни его гости.
С этими словами она странно посмотрела на меня, приподняв свои длинные, почти ровные брови, как было свойственно только ей.
– Но я начинаю привыкать, – с некоторой грустью улыбнулась она. – За шесть лет я многому научилась. И Фил правда замечательный человек. Но мне бы очень хотелось, чтобы он думал не только о делах.
В тот период произошли некоторые незначительные события, относившиеся только к нам двоим. Вспоминаю, как однажды – во время второго или третьего визита – до или после ужина, точно не помню, Ольга играла на пианино, и надо сказать, играла прекрасно, Фил курил сигару и читал Британскую энциклопедию или какую-то книгу по искусству. Альбертина собиралась войти в комнату, но, увлеченная красивым музыкальным пассажем, остановилась, прислонясь к одной из колонн, отделявших небольшой холл от гостиной. И потом – я часто задумывался почему – ее взгляд встретился с моим, когда я сидел в полутемном углу в другом конце гостиной. И в тот момент я впервые почувствовал внезапную дрожь – жар, слабость или то и другое вместе – из-за ее пристального, однако, по-видимому, бессознательного взгляда. Все это время Ольга, конечно, продолжала играть и тоже пребывала в забытьи. Когда музыка отзвучала, я выпрямился в кресле и подумал об Альбертине. Ольга что-то сказала мне, а Альбертина потом некоторое время на меня не смотрела. Я решил, что все это мне привиделось. Слишком я романтичен! Но какая она была красивая! А потом я подумал, что могла бы почувствовать Ольга, если бы прочла мои мысли.
Был и еще один случай. Ольга, Альбертина и я были на концерте. Альбертина, насколько я помню, сидела у перил чуть впереди и справа от меня. Мы уже тогда стали хорошими друзьями, но все-таки не такими близкими. Несмотря на описанный выше взгляд, я не чувствовал, что близость между нами возможна. Она слишком хорошо относилась к Филу и слишком ответственно воспринимала свои дела и обязанности. Я убедил себя, что у меня нет оснований воображать, будто она когда-нибудь испытает хоть какое-то влечение ко мне. Но во время концерта в перерыве – когда игра знаменитого скрипача заставила публику замереть в восторге – она повернулась ко мне и прошептала:
– Иногда я чувствую, что не надо мне приходить и слушать такие вещи. Они делают мою жизнь такой нелепой, такой плоской. От них я лишь становлюсь несчастной.
– Почему? – удивился я. – У вас есть все! Красота, возможности, будущее.
– Ничего у меня нет. И не будет.
– Ерунда! Что вы хотите этим сказать? Почему нет?
– Потому что я никогда не смогу использовать то, что у меня, по-вашему, есть, так, как вы предполагаете. Я не могу делать то, что другие сделали бы на моем месте. Наверное, я слишком жалею людей или слишком предана и отзывчива.
И она снова посмотрела на меня своим добрым и нежным взглядом.
Я нахмурился. Казалось, возможность иметь ее в качестве друга, не говоря уж о возлюбленной, следовало тотчас же исключить. Из-за чего я помрачнел и расстроился. После концерта мы пошли куда-то выпить по чашечке чая, потом я отказался от приглашения на ужин и ушел домой.
И все же некоторое время спустя – может быть, месяц – произошло третье событие или случай, когда я сказал ей: «Вы не против?» Помню, она посмотрела на меня как-то странно, немного нервно и вышла из комнаты, возможно, чтобы поправить прическу или переодеться. Но вскоре вернулась, и, сидя за предобеденными коктейлями, мы разговорились о разных вещах – об Ольге, об общих знакомых, – фигурировавших в газетных скандалах. И все это время я ощущал что-то новое, необычное в ее настроении и манерах. Это щекотало мне нервы, возбуждало разные мысли, заставляло волноваться и надеяться.
Наконец она сказала:
– Филу опять повезло.
Клойд собирался сделать его своим партнером. И она рассказала, что в связи с этим Фил только что подписал крупный договор на поместье на Лонг-Айленде, которое они с Клойдом собираются использовать для летних продаж. Кроме того, она с Филом, скорее всего, переедет отсюда на верхнюю Пятую авеню или куда-то в тот район.
– Великолепно! – воскликнул я. – Разве я не говорил, что вы скоро войдете в роль знатной дамы?
Но она лишь усмехнулась.
– Только не с Филом, – спокойно сказала она. –
