Эптон Синклер - Джунгли
Доктор Шлиман на миг остановился.
— А теперь, — продолжал он, — поставьте рядом с возможностью неограниченного производства пищевых продуктов новейшее открытие физиологов, что большинство болезней человеческого организма объясняется обжорством! Кроме того, доказано, что мясная пища не является необходимостью. Между тем производить мясные продукты труднее, чем растительные; их неприятно обрабатывать и готовить и труднее соблюдать при этом чистоту. Но об этом мало кто думает — ведь мясо пикантно на вкус!
— Что же здесь изменит социализм? — быстро спросила студентка, в первый раз нарушив свое молчание.
— Пока у нас существует экономическое рабство, — ответил Шлиман, — нетрудно найти людей даже для самой унизительной и отталкивающей работы. Но как только труд станет свободным, оплата таких работ начнет расти. Старые, грязные, смрадные фабрики будут снесены одна за другой, так как окажется выгоднее строить новые. На пароходах придется устраивать автоматическую подачу угля в топки, вредные производства перестанут быть вредными, или для их продуктов будут найдены заменители. По мере повышения культурного уровня граждан нашей промышленной республики стоимость продуктов боен тоже будет возрастать, так что в конце концов желающим есть мясо придется самим бить для этого скот, — как вы думаете, надолго ли сохранится привычка есть мясо при таких условиях? Рассмотрим еще одну сторону вопроса. Неизбежным спутником капитализма в демократических странах является коррупция правительственного аппарата; а в результате того, что управление находится в руках невежественных и продажных политиков, около половины населения нашей страны гибнет от болезней, которые можно было бы предупредить. Но наука не могла бы в этом помочь, даже если бы имела свободу действий, потому что большинство людей — еще не люди, а просто машины для созидания чужого богатства. Они загнаны в грязные лачуги и брошены там гнить в нищете, и в этих условиях все доктора мира не могли бы вылечить их от бесчисленных болезней. Поэтому трущобы остаются центрами заразы, отравляют жизнь нам всем и делают невозможным счастье даже для самых закоренелых эгоистов. Вот почему я утверждаю, что когда обездоленные утвердят свое право на человеческое существование, рожденная этим возможность применить во всей стране накопленные медицинские знания принесет больше пользы, чем все научные открытия будущего.
Тут доктор Шлиман снова умолк. Юргис давно уже заметил, что на лице красивой молодой девушки, сидевшей у стола, было то же выражение, с каким он сам слушал оратора в тот вечер, когда впервые ему открылся социализм. Юргису хотелось заговорить с ней; он чувствовал, что она поймет его. Позже, когда гости собрались уходить, он услышал, как миссис Фишер шепнула ей:
— Как вы думаете, будет ли мистер Мэйнард по-прежнему выступать против социализма?
На это девушка ответила:
— Не знаю, но это значило бы, что он негодяй!
Всего через несколько часов после этого настал день выборов, завершивших долгую кампанию, и казалось, что вся страна замерла и притаила дыхание в ожидании результатов. Юргис и остальные служащие отеля Хиндса кое-как пообедали и помчались в огромный зал, снятый партией на этот вечер.
Зал был уже полон, и телеграфный аппарат на эстраде выстукивал сообщения. Когда были произведены окончательные подсчеты, оказалось, что социалисты собрали свыше четырехсот тысяч голосов, то есть на триста пятьдесят процентов больше, чем на предыдущих выборах четыре года назад. Это было очень хорошо. Но подсчеты проводились по сообщениям от местных отделов, и, естественно, первыми их прислали те отделы, которым было чем похвалиться. Поэтому вначале все в зале думали, что число голосов дойдет до шестисот, семисот или даже восьмисот тысяч. Такое невероятное увеличение действительно имело место в Чикаго и по всему штату Иллинойс. В 1900 году по городу было собрано 6700 голосов, а теперь 47 тысяч; по штату было 9600, а теперь 69 тысяч! Время шло, приходили все новые и новые люди, и собрание представляло собой интересное зрелище. Зачитывались сводки, и присутствующие кричали до хрипоты. Потом кто-нибудь произносил речь, и снова раздавались приветственные крики. Потом опять короткая тишина, и новые сводки! Поступали телеграммы от секретариатов партии в соседних штатах, в которых сообщалось об их успехах. Количество голосов в Индиане возросло с 2300 до 12 тысяч, в Висконсине — с 7000 до 28 тысяч, в Огайо — с 4800 до 36 тысяч! В Национальный комитет поступали телеграммы от охваченных энтузиазмом жителей маленьких городков, где за один год произошло неслыханнее и беспрецедентное увеличение: Бенедикт, Канзас — с 26 до 260; Гендерсон, Кентукки — с 19 до 111; Холенд, Мичиган — с 14 до 208; Клио, Оклахома — с 0 до 104; Мартинс Ферри, Огайо — с 0 до 296 и так далее и так далее. Таких городков были буквально сотни. В каждой пачке телеграмм были сообщения по крайней мере из десятка. А люди, зачитывавшие эти известия, были старыми бойцами, помогавшими создавать эти голоса, и они комментировали телеграммы со знанием дела: Куинси, Иллинойс — с 189 до 831 — там мэр когда-то арестовал оратора-социалиста! Графство Крофорд, Канзас — с 285 до 1975 — там издается «Призыв к разуму»! Бетл Крик, Мичиган — с 4261 до 10 184 — вот ответ трудящихся на «Союз сограждан»!
Затем начали поступать официальные отчеты из различных избирательных участков самого города. При этом и фабричные районы и «фешенебельные» кварталы дали почти одинаковый прирост голосов. Но что особенно поразило лидеров партии — это огромное число голосов, полученных на бойнях. Мясной городок охватывал три избирательных участка. Весною 1903 года за социалистов было подано 500 голосов, а осенью того же года — 1600. Теперь же, всего год спустя, Мясной городок дал свыше 6300, тогда как демократы собрали всего 88 тысяч голосов! В некоторых участках социалисты собрали даже больше голосов, чем демократы, а в двух округах в законодательный орган штата были выбраны социалисты. Таким образом, Чикаго служил примером стране. Он открыл перед партией новые горизонты и указал рабочим путь, по которому следовало идти!
Так говорил с эстрады оратор, и две тысячи человек не сводили с него глаз, встречая возгласами одобрения каждую его фразу. Он раньше возглавлял муниципальное бюро вспомоществования при бойнях, но зрелище нищеты и всеобщая коррупция заставили его уйти оттуда. Он был молод, полон огня и воодушевления. Его длинные руки поднимались над толпой, звали ее вперед, и он казался Юргису воплощением революции.
— Организуйтесь! Организуйтесь! Организуйтесь! — взывал он; его пугали эти необычайные результаты голосования, которых его партия не ожидала и еще не заслужила.
— Эти люди не социалисты! — кричал он. — Выборы пройдут, возбуждение уляжется, и народ забудет о них. Но если забудете и вы, если вы успокоитесь и будете сидеть сложа руки, довольствуясь этим успехом, мы потеряем полученные сегодня голоса, и наши враги посмеются над нами. Вы должны сейчас же, в самый момент победы, принять твердое решение разыскать людей, голосовавших за нас, привести их на наши митинги, организовать их и сделать их нашими! Не всегда предвыборная кампания будет так легка для нас. Руководители старых партий сейчас заняты изучением результатов выборов и ставят по ним свои паруса. И быстрее всего и хитрее всего они будут действовать здесь, в нашем городе! Пятьдесят тысяч голосов, поданных за социалистов в Чикаго, предвещают победу демократической партии к весне, под лозунгом муниципализации! И они еще раз надуют избирателей, и вновь силы грабежа и коррупции придут к власти. Но что бы они ни предприняли, попав в муниципалитет, одного они не сделают — именно того, для чего их избрали! Они не дадут населению нашего города муниципализации, они и не собираются это делать. Но тем самым они дадут нам величайшую возможность, когда-либо представлявшуюся социалистической партии Америки! Лжереформаторы сами изобличат и осудят себя. У демократов-радикалов будет отнята ложь, прикрывавшая их наготу. И тогда начнется непрекращающееся могучее движение, неотразимый, всепоглощающий прилив — объединение возмущенных рабочих Чикаго под нашими знаменами! Мы организуем их, мы обучим их, мы поведем их к победе! Мы сломим наших противников, мы сметем их с нашего пути, — и Чикаго будет наш! Чикаго будет наш! Чикаго будет наш!
Примечания
1
Иди! Иди! Закрой дверь! (литовск.)
2
Увеселительное заведение (литовск.).
3
Сюда! Скорей! (литовск.)
4
Прощай, цветочек мой дражайший,
Прощай и счастью моему,
Видать, уж так судил всевышний,
