Чарльз Диккенс - Большие надежды (без указания переводчика)

Будучи слишкомъ разстроенъ, чтобъ много заботиться о томъ, онъ ли это или нѣтъ, или чтобъ дотронуться до завтрака, я смылъ грязь и пыль съ лица и съ рукъ, и пошелъ къ знакомому старому дому, въ который, лучше бы было мнѣ никогда не входить.

XLIV

Я нашелъ миссъ Гавишамъ и Эстеллу въ комнатѣ, гдѣ стоялъ туалетный столикъ и горѣли восковыя свѣчи; миссъ Гавишамъ сидѣла въ креслахъ близъ камина, а Эстелла на подушкѣ у ея ногъ. Эстелла вязала, а миссъ Гавишамъ смотрѣла передъ собою. Обѣ подняли глаза, при моемъ входѣ, и обѣ замѣтили перемѣну во мнѣ. Я замѣтилъ это изъ взгляда, которымъ онѣ обмѣнялись.

— Какой вѣтеръ, сказала миссъ Гавишамъ, принесъ васъ сюда, Пипъ? Хотя она и пристально смотрѣла на меня, но я замѣтилъ, что она смущена. Эстелла, по временамъ, переставала вязать и кидала взгляды на меня; я вообразилъ, что читаю въ движеніяхъ ея пальцевъ такъ же ясно, какъ бы въ азбукѣ нѣмыхъ, что она знаетъ, что мой благодѣтель открылся.

— Миссъ Гавишамъ сказалъ я, я былъ въ Ричмондѣ вчера, чтобъ видѣть Эстеллу и, узнавъ, что какой-то вѣтеръ принесъ ее сюда, послѣдовалъ за нею.

Миссъ Гавишамъ повторила мнѣ въ третій или четвертый разъ приглашеніе сѣсть, я занялъ стулъ близъ туалетнаго столика, на которомъ она часто сиживала. Видя всюду разрушеніе моихъ мечтаній, я почелъ этотъ стулъ настоящими мѣстомъ для меня въ этотъ день.

— Все, что я хотѣлъ сказать Эстеллѣ, миссъ Гавишамъ, я скажу передъ вами, тотчасъ же. Оно не удивитъ и не оскорбитъ васъ. Я теперь несчастнѣе, чѣмъ вы когда либо могли пожелать. Миссъ Гавишамъ продолжала упорно смотрѣть на меня. Я могъ замѣтить, по движеніямъ пальцевъ Эстеллы, что она внимательно слушаетъ меня, но глазъ она не поднимала.

— Я узналъ своего покровителя. Это далеко не счастливое открытіе и невѣроятно, чтобъ оно улучшило мою репутацію, положеніе или состояніе. Нѣкоторыя причины не дозволяютъ мнѣ распространяться объ этомъ. Это тайна другаго — не моя. Я на минуту смолкъ, глядя на Эстеллу и обдумывая, какъ продолжать. Миссъ Гавишамъ повторила:- Тайна другаго, а не ваша. Хорошо, ну.

— Когда вы въ первый разъ потребовали меня сюда, миссъ Гиршамъ, я еще жилъ въ той деревнѣ, которую теперь жалѣю, что покинулъ; полагаю, что я сюда попалъ, какъ всякій другой мальчишка могъ бы попасть, въ родѣ слуги, для удовлетворенія прихоти, за добровольную плату?

— Такъ, Пипъ! отвѣтила миссъ Гавишамъ, кивая головой. Вы правы!

— А мистеръ Джаггерсъ.

— Мистеръ Джаггерсъ, сказала миссъ Гавишамъ, рѣзко прерывая меня, никакого дѣла съ этимъ не имѣлъ и даже ничего не зналъ объ этомъ. Надо приписать одной только случайности, что онъ мой стряпчій и въ то же время стряпчій вашего покровителя. Онъ въ такихъ же отношеніяхъ со многими лицами, и потому мнимое предположеніе ваше легко могло возникнуть. Какъ бы то ни было, оно возникло и ни кѣмъ не было опровержено.

Легко было замѣтить по выраженію ея лица, что она не скрывала и не измѣняла ничего.

— И когда я впалъ въ ошибку, заставившую меня такъ долго заблуждаться, вы не вывели меня изъ заблужденій.

— Да, отвѣчала она, кивая головой, я не вывела васъ.

— Это не говоритъ въ пользу вашей доброты.

— Кто же я, воскликнула миссъ Гавишамъ, ударяя палкой по полу съ возрастающимся гнѣвомъ, такъ что Эстелла взглянула на нее съ удивленіемъ. — Кто же я, ради Бога, чтобъ быть доброю къ кому бы то ни было.

Жалоба эта была слабостью съ моей стороны и я не хотя произнесъ ее. Я такъ и сказалъ ей, когда она продолжала угрюмо сидѣть послѣ этой вспышки.

— Хорошо, хорошо! сказала она: — что жъ дальше?

— Меня хорошо вознаградили здѣсь за труды, сказалъ я, чтобъ успокоить ее, меня отдали въ ученье, и я дѣлалъ эти вопросы только изъ собственнаго любопытства. Что я скажу далѣе, имѣетъ другую причину, и я полагаю болѣе безпристрастную. Поддерживая мою ошибку, миссъ Гавишамъ, вы наказывали, или можетъ вы сами пріищете безобидное выраженіе, вашихъ эгоистическихъ родственниковъ?

— Да, сказала она. Вѣдь, они сами этого хотѣли! Того же и вы хотѣли. Зачѣмъ же мнѣ было давать себѣ трудъ упрашивать ихъ или васъ не поступать такъ-какъ вамъ вздумалось. Вы сами ставили себѣ западни; — не я.

Обождавъ, пока она совсѣмъ успокоилась, потому-что и эти слова она произнесла рѣзко и колко, я продолжалъ:

— Я поступилъ въ родственное вамъ семейство, миссъ Гавишамъ, и постоянно жилъ въ немъ, пока я былъ въ Лондонѣ. Я зналъ, что оно столько же обмануто, относительно меня, какъ и я самъ. И я поступилъ бы подло и низко, еслибъ не сказалъ вамъ, чѣмъ бы оно вамъ не показалось и повѣрили бы вы тому или нѣтъ, что вы крайне несправедливы къ мистеру Маѳію Покету и сыну его Герберту, если ихъ не считаете за благородныхъ, прямыхъ и откровенныхъ людей, неспособныхъ ни на что низкое.

— Вы съ ними друзья, сказала миссъ Гавишамъ.

— Они сами предложили мнѣ дружбу свою, отвѣчалъ я, даже тогда, когда полагали, что я ихъ лишаю наслѣдства, и когда, я думаю, Сара Покетѣ, массѣ Джіорджіана и миссъ Камилла далеко не были моими друзьями.

Сравненіе друзей моихъ съ другими членами ея семейства, казалось, я радъ былъ это видѣть, произвело хорошее впечатлѣніе на нее. Она съ минуту пристально посмотрѣла на меня и сказала тихо:

— Что вы для нихъ желаете?

— Только, отвѣчалъ я, чтобъ вы не смѣшивали ихъ съ другими. Они одной крови, но, повѣрьте мнѣ, они не одинаковаго характера.

Продолжая пристально смотрѣть на меня, миссъ Гавишамъ повторила:

— Что вы хотите для нихъ?

— Я не столь хитеръ, вы видите, сказалъ я, замѣчая, что краснѣю:- чтобъ скрыть, еслибъ даже и постарался, что я желаю для нихъ чего-нибудь. Миссъ Гавишамъ, если вы хотите употребить съ пользою деньги и оказать вѣчную услугу моему другу Герберту, но, которая, по самой сущности дѣла, должна быть сдѣлана безъ его вѣдома, то я бы вамъ помогъ въ этомъ.

— Отчего же надобно дѣйствовать безъ его вѣдома? спросила она, кладя руки на палку, чтобъ лучше разсмотрѣть меня.

— Оттого, сказалъ я:- что я самъ началъ это дѣло, безъ его вѣдома, болѣе двухъ лѣтъ тому назадъ, и я не желалъ бы выдать себя. Отчего же я не могу довольствоваться собственными средствами, не въ моихъ силахъ объяснить. Это тайна, принадлежащая другому, а не мнѣ.

Она постепенно свела съ меня глаза свои и устремила ихъ на огонь. Пробывъ въ такомъ положеніи, какъ казалось, по тишинѣ и по свѣту медленно горѣвшихъ свѣчей, довольно долго, она встрепенулась при вспышкѣ угля и опять взглянула на меня, сначало неопредѣленно, но постепенно съ большимъ вниманіемъ. Все это время Эстелла продолжала вязать. Наконецъ миссъ Гавишамъ обратилась во мнѣ, сказавъ, какъ будто и не было остановки въ нашемъ разговорѣ:

— Что же далѣе?

— Эстелла, воскликнулъ я, обращаясь въ ней и стараясь совладать съ своимъ дрожащимъ голосомъ: — вы знаете, что я васъ люблю. Вы знаете, что я васъ давно и сильно люблю.

Она подняла свои глаза при этихъ словахъ, пальцы ея смяли работу и она взглянула на меня съ неподвижнымъ выраженіемъ лица. Я замѣтилъ, что миссъ Гавишамъ бросала взгляды, то на нее, то на меня.

— Я бы признался въ этомъ раньше, еслибъ не долгое мое несчастное заблужденіе, заставившее меня думать, что миссъ Гавишамъ предназначала насъ другъ для друга. Пока я думалъ, что вы не можете дѣйствовать сами по себѣ, я воздерживался отъ этого въ разговорѣ. Но теперь я долженъ высказаться.

Не измѣняя выраженія лица и продолжая работать пальцами, Эстелла покачала головой.

— Знаю, отвѣчалъ я на это: — знаю, что не имѣю надежды назвать васъ моею, Эстелла! Не могу сказать, что скоро будетъ со мною, какъ я буду бѣденъ, или куда пойду. Но все-таки я люблю васъ. Я полюбилъ васъ съ первой же встрѣчи нашей въ этомъ домѣ.

Продолжая такъ же пристально смотрѣть на меня и работая пальцами, она снова покачала головой.

— Было бы жестоко, очень-жестоко, еслибъ миссъ Гавишамъ играла чувствами бѣднаго мальчика и мучила меня всѣ эти годы пустою надеждой, если она съ намѣреніемъ такъ дѣйствовала. Но я не думаю, чтобъ она такъ поступала. Я, полагаю, что при своихъ страданіяхъ, она позабыла о моихъ, Эстелла!

Здѣсь я замѣтилъ, что миссъ Гавишамъ приложила руку къ сердцу, обращая взоры, то на Эстеллу, то на меня.

— Мнѣ, кажется, сказала очень-спокойно Эстелла:- что есть чувства, капризы — не знаю, какъ ихъ назвать — которыхъ я не понимаю. Когда вы говорите, что любите меня, я знаю, что вы этимъ хотите выразить, только какъ слова, но не болѣе. Вы ничего не затрогиваете въ моемъ сердцѣ. Я совсѣмъ не забочусь о томъ, что вы говорите. Я старалась предостеречь васъ: развѣ я это не дѣлала?

Съ печальнымъ видомъ отвѣчалъ я: «да, да».

— Но вы не хотѣли предостеречься, полагая, что я не то хотѣла сказать. Не такъ ли?

— Я былъ увѣренъ, что вы не могли быть искренны. Вы, столь молоды, неопытны и прекрасны, Эстелла! Право, это не возможно въ природѣ.