Шарлотта Бронте - Эмма Браун
Но ведь слуга мог опровергнуть его слова.
– Слуга подтвердил слова Осборна, – сказал Финч. – Осборн, наверное, заплатил ему или пообещал заплатить. Вы спросите, зачем он это сделал? Все очень просто. За убийство она получает высшую меру наказания, а он, даже несмотря на то что ему самому грозил солидный срок наказания, становится наследником всего ее состояния.
– Наверняка никто не поверил в эту чудовищную ложь! Не так ли? – обратилась я к мистеру Эллину.
– Сама мысль об этом просто нелепа, – сказал он. – Я думал, что ничто не заставит меня в это поверить.
– Однако вы поверили, – сказал Финч.
– Но почему? – воскликнула я.
– Мистер Эллин выглядел таким несчастным, что я даже пожалела о том, что задала ему этот вопрос. Однако, издав глубокий вздох, он ответил:
– Потому что у Терезы Осборн был любовник.
Через несколько дней после того как Терезе предъявили обвинение, в суде в качестве свидетеля появился молодой красивый мужчина по имени Харкорт Фаррел. Он был учителем музыки миссис Эллин. Вскоре после приезда в ее дом он обнаружил, что она несчастлива в браке. Уильям Эллин похолодел от ужаса, слушая, как он рассказывал о том, что страдания этой несчастной женщины вызвали у него сочувствие и он, сам того не замечая, страстно полюбил ее. Фаррел утверждал, что до сих пор ее любит, но признался, что, когда миссис Эллин сообщила ему о том, что беременна, он уговаривал ее рассказать об этом мужу, чтобы тот признал этого ребенка своим законным наследником, так как сам он был беден и не мог содержать семью. Она сказала, что это невозможно, так как в последнее время их отношения с мужем настолько ухудшились, что он сразу поймет, что она обманывает его. Мистер Фаррел сказал, будто бы она пообещала найти способ сделать так, чтобы они могли жить вместе и никто им не мешал.
– Я не понял, что она имела в виду, но ее слова, а также волнение, с каким она их произнесла, встревожили меня, – сказал Фаррел. – Вскоре после этого я узнал о смерти ее мужа.
Тереза продолжала настаивать на том, что она ни в чем не виновата, и Уильям все еще верил ей. Все изменилось, когда в суд для дачи показаний вызвали врача. Он сообщил о том, что кроме тех повреждений, которые Эдвард получил при падении, ему также был нанесен удар тяжелым предметом по голове.
Однако как же этой бедной женщине, которая уже утратила не только свою былую красоту, но и уверенность в себе, удалось вызвать любовь молодого и красивого мужчины? – удивленно спросила я.
Совсем забыл рассказать вам об этом! – сказал мистер Эллин. – Перед началом судебного процесса она казалась жалкой и униженной, однако в зале суда появилась разодетой в свои лучшие наряды. И даже несмотря на то, что Тереза была бледна и взволнованна, она снова казалась красивой. На суде она начала использовать свои слезы точно так же, как мужчины используют деньги, – чтобы подкупить тех, кто может ей помочь. И ей удалось разжалобить сердца присяжных. После короткого совещания они вынесли ей оправдательный приговор.
Это было справедливое решение, – тихо сказал Финч.
Что вы об этом знаете? – спросил мистер Эллин.
Это дело заинтересовало меня, и я приехал на судебный процесс. В первую же секунду, как только я увидел Терезу Осборн, я сразу понял, что она не может быть убийцей. Она выглядела несчастной и растерянной. Как многие женщины, вышедшие замуж в очень молодом возрасте, она знала только жестокий мир домашнего рабства и напоминала мне беззащитную птицу, которую, освободив из клетки, выпустили на волю в суровую зиму. В отличие от Терезы, все мужчины, которые давали показания против нее, выглядели весьма уверенными в себе алчными хищниками, ждущими удобного момента, чтобы растерзать несчастного воробышка.
– Прекратите говорить ерунду, – сказал мистер Эллин. – Это было всего лишь притворством. Уверяю вас, что единственными ни в чем не повинными людьми в зале суда были
только мы с вами. Эта дама использовала свою беззащитность для того, чтобы манипулировать нами.
Я вмешалась в спор этих двух не в меру разгорячившихся мужчин и обратилась к мистеру Эллину:
Значит, вы до сих пор уверены в том, что она виновна?
Уверен, – мягко сказал он. – Но теперь я считаю ее виновной только в том, что она избавила мир еще от одного негодяя и пьяницы. Сейчас я могу признаться в том, что обиделся на нее в основном за то, что она больно ранила мою гордость, а не за то, что она лишила жизни человека.
О да! Ваша гордость! – пробормотал мистер Корнхилл. – Скажите же мне, что уязвило вашу гордость больше всего – то, что вы любили убийцу, или то, что она предпочла вам другого мужчину?
Ваши намеки, сэр, оскорбительны, – заявил мистер Эллин.
– Это же очевидно – вы до сих пор не залечили раны, нанесенные вашему самолюбию, – сказал мистер Корнхилл.
Мистер Эллин принялся горячо возражать ему, но журналист снова перебил его:
– Вы забываете о том, что я тоже мужчина и подвержен тем же слабостям, свойственным нашему полу. Я тоже предвзято судил о людях, оскорбивших мое достоинство. Харкорт Фаррел был красивым парнем, не так ли, сэр?
Что ж, если вы решительно настроены разбередить мои раны, то мне, наверное, следует помочь вам распутать повязки, – сказал мистер Эллин. – Да. Он действительно был великолепным образчиком мужской красоты.
И такие мужчины обычно пользуются бешеным успехом у женщин.
Не сомневаюсь в том, что женщинам приходилось соперничать друг с другом, добиваясь его внимания.
И вас не удивило то, что молодая дама предпочла его приятному, но совершенно ничем не примечательному мужчине, каковым вы себя считали?
Если вам угодно, то да, – согласился мистер Эллин.
Короче говоря, вы сдались на милость природы. Вы решили, что свидетельства Харкорта Фаррела правдивы потому, что он красавец.
Если бы вы решили заняться юриспруденцией, то из вас получился бы великолепный адвокат. Ваша логика поистине безупречна, – произнес мистер Эллин с легкой усмешкой.
– Должно быть, я добился бы на этом поприще больших успехов, чем вы, сэр, – сухо произнес мистер Корнхилл, – потому что я был бы более беспристрастным судьей, ведь мое сердце не поражено стрелой Амура.
– Однако Амур здесь ни при чем, – сказал мистер Эллин. – Это была просто рана, нанесенная его стрелой.
– Хотелось бы верить, что ваша рана кровоточила. Однако я убежден, мой друг, что крови там почти не было. Меня заинтересовало то, что никто, кроме ее адвоката, не произнес даже единого слова в ее защиту. Поэтому я решил найти человека, который мот бы свидетельствовать в ее пользу. И мне это удалось.
– Почему же вы не привели этого человека в суд? – спросил мистер Эллин.
– Дело в том, что этому человеку было всего пять лет. Это была маленькая дочь миссис Осборн, которая сидела в зале суда тихо, как мышка.
Но ведь она всего лишь ребенок. Что она могла знать о делах взрослых?
Маленькие девочки видят и слышат то, чего не видим и не слышим мы с вами. Я спросил маленькую Эмму, был ли у ее мамы какой-нибудь друг мужского пола, кроме ее отца.
Что же она вам ответила?
Несмотря на то что она была еще совсем малышкой, она достаточно четко выражала свои мысли. Я даже сейчас помню ее слова. «Не могли бы вы его найти? Он маме очень нужен», – вот что сказала мне она.
Прекрасно! – сказал мистер Эллин. – Ребенок вам дал исчерпывающий ответ – у ее матери был любовник.
Не любовник! Я спросил у нее, знает ли она, кто этот джентльмен, и сообразительная малышка сказала, что знает, потому что мама все время говорит о нем. В первый раз они встретились, когда он был еще маленьким мальчиком, а сейчас он стал очень уважаемым человеком и работает юристом в Лондоне.
Мистер Эллин застонал.
– Я спросил у нее, любит ли мама мистера Фаррела. Девочка сказала, что ее мать никогда не любила его. Она даже не доверяла ему и всегда просила девочку оставаться рядом, потому что он как-то раз попытался поцеловать ее.
– Трогательная история! – сказал мистер Эллин. – Не стоит так доверяться тому, что говорит пятилетний ребенок.
– Я ей поверил. Когда судебный процесс закончился, я нашел Харкорта Фаррела. Этот человек даже не пытался быть со мной приветливым. Он пил с друзьями и хвастался своими победами над другими женщинами. Я задал ему несколько вопросов и выяснил, что он почти не знает миссис Осборн. Он не знал, ни где она родилась, ни как погибли ее родители. Однако он великолепно знал ее мужа Феликса Осборна.
Я поинтересовалась, зачем Финчу понадобилось выяснять все эти подробности, если эта дама была оправдана судом.
Она попросила меня об этом. Суд оправдал ее, но человек, чьей дружбой она дорожила больше всего на свете, все еще считал ее виновной. Она верила, что если он убедится в ее невиновности, то поможет ей. Я написал этому человеку и попросил его встретиться со мной, но ответа не получил.
