Айрис Мердок - Черный принц
— У нас не было связи.
— Ну, хватит вам. Согласна, она была короткая, глупая и, видимо, достаточно неправдоподобная. Недаром Джулиан никак не хотела мне верить.
— Вы сказали Джулиан?
— Да. А вы не подумали, что я могу сказать? Ну да, вы же начисто все забыли.
— Вы ей сказали?..
— Боюсь, я и Арнольду чуть не сразу же сказала. Не у одного у вас бывают «настроения». Я не всегда держу язык на привязи, во всяком случае, с мужем. Когда женщина замужем, всегда есть риск…
— Когда вы ей сказали… когда?
— О, совсем недавно. Когда Арнольд приезжал в ваше гнездышко, он привез ей от меня письмо. Там все и было рассказано.
— О боже… значит, она прочитала его… после…
— Арнольд решил, что это послужит хорошим аргументом. Он ничего не упустил. Был уверен, что, уж по крайней мере, она примчится домой, чтобы как следует меня выспросить.
— Что вы ей сказали?
— Ну а когда она вернулась, она…
— Что вы ей сказали?
— Да все как было, то и сказала. Что вы, казалось, были в меня влюблены, что вы принялись страстно меня целовать, что мы легли в постель и что это не увенчалось особым успехом, но вы клялись мне в вечной любви и так далее и тому подобное, а потом пришел Арнольд, и вы убежали без носков и купили ей те сапоги…
— О боже… вы рассказали… все…
— А как же? Ведь так было или нет? Вы же не станете отрицать? Я это не из пальца высосала. Это вас характеризует. Как же скрыть такое?
— О боже…
— Ясно, вы постарались поскорей обо всем забыть. Но, Брэдли, мы отвечаем за свои поступки, прошлого не вычеркнешь. Оно не исчезло оттого, что вы поселились в вымышленном мире и делаете вид, будто вчера родились. За одну минуту не превратишься в другого человека, как бы ни был влюблен. Такая любовь — мираж, вся эта «реальность», о которой вы толковали, — мираж. Словно наркотический дурман.
— Нет, нет, нет.
— Ну, ладно, теперь все позади и окончилось благополучно. Не убивайтесь, не терзайтесь угрызениями совести, ничего этого не надо. Она уже одумалась. Девочка не так глупа.
Ей-богу, Брэдли, нельзя понимать чувства молоденькой девушки слишком буквально. Не такую уж драгоценность вы потеряли, мой дорогой, и вы оцените это скорей, чем вам кажется. Скоро, очень скоро вы вздохнете с облегчением. Джулиан — очень заурядная девочка. Незрелая, недоразвитая, как зародыш. Не спорю, чувства так и бурлят в ней, но ей все равно, на кого их изливать. Возраст, ничего не поделаешь. Во всех ее великих увлечениях — ни постоянства, ни прочности, ни глубины. За последние два-три года она сто раз была «безумно влюблена». Голубчик, неужели вы всерьез вообразили, что надолго удержите любовь молоденькой девочки? Исключено. Такая девушка, как Джулиан, должна без конца влюбляться, пока не найдет своего героя. Я такая же была. Ах, Брэдли, очнитесь. Посмотрите на себя в зеркало. Спуститесь на землю.
— И она пришла прямо к вам?
— Пожалуй, она появилась почти сразу после Арнольда…
— И что она сказала?
— Перестаньте изображать короля Лира.
— Что она сказала?
— Что она могла сказать? Что тут вообще говорить? Ревела, как ненормальная, и…
— О боже, боже.
— Заставила меня еще раз все ей повторить, во всех подробностях, поклясться, что это правда, тогда поверила.
— Но что она сказала? Неужели вы не помните, что она говорила?
— Она сказала: «Если бы это случилось не так недавно». Вот что для нее самое главное.
— Она не поняла. Все ведь было не так, как вы рассказали. То, что вы рассказали, — неправда. Ваши слова не соответствуют действительности. Вы хотели…
— Ну уж простите! Какие же слова, по-вашему, я должна была употребить? По-моему, я выбрала самые подходящие и точные…
— Она не могла понять…
— Она прекрасно все поняла, Брэдли. Простите, по-моему, она все поняла.
— Вы говорите, она плакала.
— Безумно, как ребенок, которого пригрозили наказать. Но она вообще любит поплакать.
— Как вы могли ей сказать, как вы могли… Но сама-то она должна была понять, что все было не так, все было совсем не так…
— Да? А по-моему, так все и было!
— Как могли вы ей сказать?
— Это была идея Арнольда. Но, честно говоря, я решила, что хватит мне таиться. Думала, что небольшая встряска ее образумит.
— Зачем вы пришли? Вас послал Арнольд?
— Нет, не совсем. Я считала, что надо сказать вам про Джулиан.
— Но вы же ничего не сказали!
— О том, что… ну поймите же наконец… что все кончено. — Нет!
— Не кричите. Меня привела сюда… вам-то все равно, конечно… ну, скажем, доброта. Я думала, вдруг я смогу вам помочь.
— Мне нужно увидеть Джулиан, мне нужно ее увидеть, найти ее, объяснить…
— Я хотела все уладить. Теперь, когда главное позади. Ведь с того дня, как вам позвонил Арнольд и вы приехали к нам, вы бродите в потемках, не понимаете, что к чему. Нет, вам уже ничем не поможешь. А я правда старалась. Я знаю, у вас большие эмоциональные запросы, я знаю, вы очень одиноки. Может, зря я сунулась не в свое дело. Я чувствовала, что могу вмешаться, раз моя собственная позиция так сильна. Я-то, дура, думала, что и вам тоже понятно, что в моей семейной жизни все в порядке. Думала, вы понимаете, как тесно связаны мы с Арнольдом, как мы счастливы друг с другом. Надо бы, наверно, яснее вам это показать. Я не хотела вводить вас в заблуждение, нет, но я, видимо, не сумела вас разубедить. Я перед вами виновата. Когда другие в нас нуждаются, нужно вести себя очень осмотрительно, ну, а я не была достаточно осмотрительна. Понимаете, это нехорошо, но так бывает у супругов. Посочувствуют кому-то, а потом идут прямиком домой и каются. Я никогда не обманываю Арнольда, и он меня не обманывает. Со стороны, наверно, непонятно? Настоящее супружество крепко и гибко, оно вынесет все. Вы говорили об измене, об обиде. Боюсь, что изменили вам, и обижаться придется тоже вам. Я виновата и прошу прощения, не надо было полагаться на вас. Неженатые мужчины часто попадаются на удочку замужним женщинам, ничего не попишешь. Мы с Арнольдом очень близки, мы даже смеялись с ним вместе над всей этой историей, над Кристиан, над вами, над Джулиан. Слава богу, все более или менее обошлось. Конечно, вы сейчас мучаетесь, но ничего, скоро вам станет легче. Путешествие в страну абсурда, быть может, даже пойдет вам на пользу. Мужайтесь, Брэдли, милый. Не стоит все принимать так всерьез.
Я глядел на нее во все глаза. Она была красива, бледна, участлива, приподнята, красноречива, в ней бурлило чувство собственного достоинства и целеустремленности.
— Рейчел, мы, по-моему, не понимаем друг друга.
— Ничего, не волнуйтесь. Пройдет время, и вам станет легче. Постарайтесь не обижаться на меня и на Джулиан. Зачем растравлять себя?..
— Мы говорим на разных языках. Для меня все это какая-то тарабарщина. Простите, я… Но разве Арнольд не влюблен в Кристиан? Я думал…
— Ничего подобного, Кристиан все сама выдумала. Стала за ним бегать, вы же знаете, сколько в ней энергии. Ну, ему это льстило, он развлекался, но никогда не принимал ее всерьез. К счастью, Кристиан разумная женщина, скоро она увидела, что своего не добьется. Брэдли, может, повидались бы вы с Кристиан? Она ведь, в общем-то, хорошая. Утешили бы и поддержали друг друга. Видите, я на вас не сержусь, вы мне до сих пор отнюдь не безразличны, я искренне хочу вам помочь.
Я встал с места, подошел к бюро и вынул письмо Арнольда. Вынул — просто чтобы убедиться, что оно мне не приснилось. Может, у меня действительно что-то с памятью? Я и сам уже толком не помнил, было оно или нет… Я сказал, держа письмо в руке:
— Джулиан ко мне вернется. Я знаю. Я знаю это так же, как то…
— Что это у вас?
— Письмо от Арнольда. — Я взглянул на письмо.
В дверь позвонили. Я бросил письмо на стол и кинулся в переднюю. У меня сжалось сердце.
На пороге стоял почтальон, на полу возле него я увидел большую картонную коробку.
— Что это?
— Посылка мистеру Брэдли Пирсону.
— Что тут?
— Не знаю, сэр. Вы — мистер Пирсон, да? Я втащу ее, ладно? Ну и тяжеленная, не меньше тонны.
Почтальон впихнул квадратную коробку коленом через порог и ушел. Возвращаясь в гостиную, я увидел Фрэнсиса: он сидел на ступеньках. Очевидно, подслушивал. Он был похож на призрак, на привидение из книжки — с виду как будто обыкновенный человек, но что-то выдает его подлинную сущность. Он подобострастно улыбнулся. Я не обратил на него внимания.
Рейчел стояла у стола и читала письмо. Я сел. Я ужасно устал.
— Зачем только вы показали мне это письмо…
— Я не показывал.
— Что вы наделали… Я никогда, никогда, никогда не прощу вам.
— Но вы же сказали, Рейчел, что вы с Арнольдом все друг другу рассказываете. Так что…
— Господи… какой же вы низкий, мстительный…
— Я не виноват! И что это меняет?
— Ничего вы не понимаете. Вы — разрушитель, черный, злобный разрушитель. Вы — лунатик, который во сне крушит все вокруг. Вот вы и не можете писать. Да что вы вообще такое? Вас нет! Джулиан взглянула на вас и сделала вас на мгновение реальным. И я сделала вас реальным: я пожалела вас. Но все, хватит, вы снова — сумасшедший злобный вампир, мстительный призрак. Господи! Мне вас жаль. Но я никогда вам не прощу. И себе никогда не прощу, что не держала вас на безопасном расстоянии. Вы ужасный и вы страшный человек. Жалкое ничтожество, которое стремится разрушить счастье всюду, где его встретит. Вся ваша черная злоба, вы…
