Вирджиния Вулф - Годы
— Но это было… — начала Элинор, но осеклась. Что же это было? Стоя посреди комнаты, дети были наполнены таким достоинством, но при этом производили такие жуткие звуки. Несоответствие между их лицами и голосами было поразительно. Ни одного слова нельзя было понять. — Прекрасно?.. — произнесла Элинор с оттенком вопроса, обернувшись к Мэтти.
— В высшей степени, — сказала Мэгги.
Но Элинор не была уверена, что они имеют в виду одно и то же.
Она собрала свои перчатки, сумочку, две или три монеты и встала. Комната была озарена бледным светом. Предметы словно пробуждались ото сна, сбрасывали покровы, преисполнялись трезвостью повседневной жизни. Комната готовилась вновь исполнять роль конторы по продаже недвижимости. Столы становились конторскими столами, их ножки были ножками конторских столов, но они все еще были уставлены тарелками и бокалами, усыпаны розами, лилиями и гвоздиками.
— Пора уходить, — сказала Элинор, проходя через комнату.
Делия подошла к окну и раздернула занавески.
— Рассвет! — довольно мелодраматично возгласила она.
На другой стороне площади прорисовались очертания домов. Все окна были зашторены, точно дома еще были погружены в глубокий предутренний сон.
— Рассвет! — сказал Николай, вставая и потягиваясь. Он тоже подошел к окну.
За ним последовал Ренни.
— Можно перейти к заключительному слову, — сказал он, встав рядом с Николаем. — О рассвете, о новом дне…
Он указал на деревья, крыши, небо.
— Нет, — возразил Николай, задергивая занавеску обратно. — Ошибаешься. Заключительного слова не будет. Не будет! — воскликнул он, выбрасывая вперед руку. — Потому что не было речи.
— Но ведь солнце встало. — Ренни опять указал на небо.
Это была правда. Солнце встало. Небо между трубами было ярко-голубым.
— Значит, я иду спать, — сказал Николай после некоторой паузы. Он отвернулся от окна. — Где Сара? — спросил он, оглядываясь вокруг.
Сара явно спала, свернувшись в углу и упершись головой в стал.
— Разбуди сестру, Магдалена, — Николай обернулся к Мэгги. Та посмотрела на Сару. Затем взяла со стола цветок и бросила им в сестру. Сара приоткрыла глаза.
— Пора, — сказала Мэгги, прикоснувшись к ее плечу.
— Уже? — вздохнула Сара. Она зевнула и потянулась. Ее взгляд остановился на Николае, как будто она наводила по нему фокус. Наконец она рассмеялась и воскликнула:
— Николай!
— Сара! — ответил он. Они улыбнулись друг другу. Затем он помог Саре встать, она неуверенно оперлась на сестру и потерла глаза.
— Как странно, — пробормотала она, оглядываясь. — Как странно…
Вокруг были грязные тарелки, пустые бокалы из-под вина, лепестки, крошки. В смешанном свете они выглядели прозаично, но не реально, мертвенно, но блистательно. А у окна собрались престарелые братья и сестры.
— Смотри, Мэгги, — шепнула Сара, обернувшись к сестре. — Смотри!
Люди у окна — мужчины в черно-белых выходных костюмах, женщины в ярко-красных, золотых и серебряных нарядах какое-то мгновение были похожи на каменные изваяния. Их платья ниспадали скульптурными складками. Но затем они задвигались, изменили позы, начали говорить.
— Можно тебя подвезти, Нелл? — предложила Китти Лассуэйд. — Меня машина ждет.
Элинор не ответила. Она смотрела на завешенные окна домов на той стороне площади. Стекла были испещрены золотыми бликами. Все выглядело таким чистым, свежим, девственным. В кронах деревьев возились голуби.
— У меня машина… — повторила Китти.
— Послушай, — сказала Элинор, подняв руку. Наверху граммофон играл «Боже, храни короля», но она имела в виду голубей, их воркование.
— Это ведь лесные голуби, да? — спросила Китти. Она склонила голову, прислушиваясь. «Только ты, крошка. Только ты, кро…» — ворковали они.
— Лесные голуби? — удивился Эдвард, поднося ладонь к уху.
— Там, на деревьях, — сказала Китти. Зеленовато-синие птицы возились на ветвях, что-то поклевывая и воркуя между собой.
Моррис стряхнул с жилета крошки.
— В такой час таким старикам, как мы, место в постели, — сказал он. — Я не видел восхода уже… уже…
— Зато в молодости, — вступил старый Патрик, хлопнув его по плечу, — нам ничего не стоило прокутить всю ночь! Помню, я поехал в Ковент-Гарден купить цветов для одной дамы…
Делия улыбнулась, как будто ей напомнили романтическую историю — о ней самой или о ком-то другом.
— А я… — начала Элинор и замолчала. Она вспомнила пустой кувшин из-под молока и листопад. Значит, тогда была осень. А сейчас — лето. Небо нежно-голубое, крыши на его фоне — лиловые, а трубы — цвета красного кирпича. Во всем — неземной покой и простота. — Метро закрыто, автобусы не ходят, — сказала Элинор, отворачиваясь от окна. — Как же мы доберемся до дома?
— Можно и пешком, — предложила Роза. — Ходьба нам не повредит.
— Особенно чудесным летним утром, — сказал Мартин.
По площади пронесся легкий ветерок. В тишине было слышно, как зашуршали ветви, чуть поднимаясь и опускаясь, от чего по воздуху будто прошла зеленая волна.
Затем распахнулась дверь. Пары, одна за другой, толпясь, стали входить в комнату — растрепанные, веселые — и брать свою одежду, шляпы, желая друг другу спокойной ночи.
— Как хорошо, что вы все пришли! — воскликнула Делия, обернувшись к ним и раскинув руки в стороны. — Спасибо, спасибо вам, что пришли! — прокричала она. — Посмотрите на букет Мэгги! — восхитилась она, беря разноцветный букет, который ей протянула Мэгги. — Как прелестно ты их подобрала! Посмотри, Элинор! — Она обернулась к сестре.
Но Элинор стояла спиной к ним. Она следила за такси, которое медленно объезжало площадь по кругу. Автомобиль остановился у подъезда через дом.
— Прелесть, правда? — сказала Делия, выставив цветы перед собой.
Элинор вздрогнула.
— Розы? Да… — Но она смотрела на такси. Из него вышел молодой человек; он заплатил шоферу. За ним появилась девушка в дорожном твидовом костюме. Молодой человек вставил ключ в дверь. — Вот… — прошептала Элинор, когда он открыл дверь и на мгновение остановился на пороге. — Вот! — повторила она, когда дверь захлопнулась за ним с глухим стуком.
Элинор повернулась лицом к комнате.
— И что теперь? — спросила она, глядя на Морриса, который допивал из бокала последние капли вина. — Что теперь? — Она протянула к нему руки.
Солнце встало, и в небе над домами были разлиты удивительная красота, простота и покой.
Примечания
1
Виктория — легкий четырехколесный двухместный экипаж. (Здесь и далее примеч. переводчика.)
2
Марбл-Арч — триумфальная арка, сооруженная в 1827 г. как ворота во двор Букингемского дворца; в 1851 г. была перенесена в северо-восточную часть Гайд-парка. Эпсли-Хауз (1771–1778) — первоначально дом барона Эпсли, затем — резиденция герцогов Веллингтонов.
3
Принцесса Александра Датская в 1863 г. стала принцессой Уэльской, выйдя замуж за старшего сына королевы Виктории принца Уэльского Эдуарда, будущего короля Эдуарда VII.
4
Бермондси и Хокстон — беднейшие районы Лондона, в которых девицы из состоятельных семей часто занимались филантропической деятельностью.
5
Круглый пруд и Серпантин — водоемы в парке Кенсингтон-Гарденз.
6
Эберкорн-Террас — вымышленная улица.
7
Чарльз Стюарт Парнелл (1846–1891) — ирландский политический деятель, борец за гомруль.
8
Мелроуз-авеню — вымышленная улица.
9
Шордич — бедный район Лондона, где в XIX в. было сосредоточено производство одежды.
10
Уильям Моррис (1834–1896) — английский художник, поэт, искусствовед, публицист, деятель рабочего движения. В 1861 г. основал ассоциацию ремесленников, изготовлявшую вручную предметы домашнего обихода.
11
Колледж Св. Екатерины — вымышленное название.
12
Главная библиотека Оксфордского университета, основанная в 1602 г. Томасом Бодли (1545–1613).
13
Цитата из книги британского историка и философа Томаса Карлайла (1795–1881) «Прежде и теперь».
14
Имеется в виду Хай-стрит в Оксфорде.
15
Ин., 11, 25.
16
Пс., 89, 6.
17
Иов, 14,1.
18
Маргит, Истбурн, Брайтон — курортные городки на побережье Англии.
