Край льда - Кюсаку Юмэно
— Хм... А давно ты здесь? — поинтересовался дежурный ефрейтор, буравя меня взглядом.
— Я, дежурный Уэмура, тут примерно час.
— И за это время на крышу никто не поднимался?
— Никак нет!
По-прежнему пребывая в замешательстве, жандарм начал спешно спускаться по лестнице, но вдруг остановился и строго приказал:
— Если кто придет, доложи. Я буду у зала на четвертом этаже. Понял?
— Так точно! Доложить, если кто-то...
Но, не успел я договорить, как жандарм повернулся, сжал саблю и, подскакивая на каждом шагу, удалился. Я не понимал, что происходит. Этот человек появился из ниоткуда и так же внезапно исчез. Зачем ему понадобилась Нина, и что он собирается делать у запертых дверей зала на четвертом этаже?
Тогда я был чрезвычайно увлечен тайной шифра и даже не подумал, что загадка кактусов и появление жандарма, который, словно сам не свой, разыскивал Нину, — звенья одной цепи. Увы, моя мысль устремилась не в то русло, а картина, по правде говоря, складывалась совсем ясная...
Обескураженный внезапной встречей, я рассеянно вглядывался в темный проем лестницы. Придя в себя через некоторое время, я тяжело вздохнул. Тогда мне казалось, что я стою на пороге великой тайны. О, какой же я был дурак!
Однако я понимал, что никто не захочет иметь дела с жалким солдатиком. Да меня просто поднимут на смех, если я начну рассуждать о деле такого масштаба. Но что, если я проведу расследование своими силами?..
Перво-наперво я решил изучить шифр. Лишь бы он не был на русском языке! Впрочем, английского я тоже не знал, поэтому шансы на успех были невелики. Предположим, я принесу в штаб кучу бессмысленных чисел и стану разглагольствовать о связи кактусов и кражи ста пятидесяти тысяч иен. Меня как пить дать вытолкают взашей. Вдобавок я стал сомневаться, не играет ли тут роль расположение горшков.
Ужас! Я с самого утра думаю о каких-то глупостях. Так и с крыши прыгнуть недолго! Нет, лучше не играть с огнем, пойду-ка потихоньку вниз.
Прокручивая в голове подобные трусливые мысли, я тяжело вздохнул и остановился перед лестницей, по которой спустился жандарм. Я разглядывал желтые цветы у труб и огромные, вытянувшиеся в человечий рост кактусы, на них еще играли отблески заката. Стемнело. Вдруг на часовой башне дома Каботкина загорелся фонарь. Помню, это случилось в половине девятого. В тот же миг я ощутил спиной чье-то присутствие и рефлекторно выставил правую руку.
Признаться, я никогда не дрался. И в штыковом бою, и даже в галопе я был в числе худших, но в этот раз мною управлял инстинкт. Я схватил черную тень, которая шевелилась за спиной, и решительно повалил ее на пол. Под пальцами я сразу же ощутил чьи-то растрепанные кудри. Сообразив, что мой соперник — женщина, я сразу же испытал прилив уверенности. Теперь вам ясно, насколько я труслив, но что ж поделать...
Заведя пухлую ручку за спину, я почувствовал себя главным героем фехтовального спектакля и отобрал у нападавшей короткий русский кинжал. Затем, захжав холодное оружие в зубах, коленом надавил ей на спину, а левой рукой взялся за волосы и повернул голову женщины.
Набеленное лицо, длинные ресницы, близко посаженные глаза... Это была Нина, дочь Ослова! Я лишился дара речи
Озираясь в окутавшем нас тумане, я хотел было сказать: «Что ты тут делаешь?», но позабыл все русские слова, вызубренные по службе. Потеряв самообладание, я обратиться к Нине на японском, который она немного понимала:
— Сиди тихо! — и прижал девушку к полу.
Нина, как ни странно, все поняла и отчетливо кивнула. Я ослабил хватку и хотел было встать, но тут она воспользовалась моментом и подскочила с неожиданной прытью. Напоследок девушка обернулась, пряча лицо в ладонях, и растворилась в тумане. Вскоре топот поспешных шагов на лестнице стих, но, одураченный, я продолжал стоять разинув рот.
За короткое время передо мной предстали японский жандарм и русская девушка, которые, казалось, были заклятыми врагами. Наконец я заметил, что сжимаю в правой руке кинжал, и тут же очнулся. В свете часовой башни, проникающем сквозь туман, я разглядел лезвие, но не увидел на нем крови. Похоже, я не был ранен, однако меня пробирал озноб. Таков континентальный климат: после заката температура резко падает. Да и северный туман усугубил похолодание.
Я погряз в пучине вопросов, на которые не было ответов, и тем не менее начал кое что понимать. Нина напала на меня, решив, что я разгадал секрет кактусов (или близок к разгадке). А значит, эти горшки и правда хранили страшную тайну!
Конечно, семья Нины, жившая непосредственно над штатом, была как на ладони, но эти люди наверняка имели тайные сношения. И не с кем-то, а с красными!
Мне представился треугольник, объединивший в себе моих сослуживцев, которые совершили позорное преступление, Ослова с его околополитическими играми и хозяйку «Серебряного месяца» — она, по-видимому, знала их секреты. Других фигурантов данного дела в Харбине не существовало по определению.
Но поисковая комиссия никак не могла заподозрить этих лиц. К тому же им было невдомек, что обычный рядовой вплотную приблизился к ужасной тайне. А вот Нина оказалась куда прозорливей и попыталась навечно заткнуть мне рот одним ударом клинка. Сам о том не подозревая, я попал в ситуацию, не оставляющую мне права выбора. Теперь я был просто обязан расследовать это дело. Даже вопреки собственным интересам...
Осознав, как влип, я поежился и принялся вглядываться во тьму. Казалось, оттуда в любой момент может вылететь никелевая пуля. Если бы только я обладал храбростью великих детективов, о которой был прекрасно наслышан...
Отгоняя от себя навязчивые мысли и пытаясь контролировать эмоции, я крадучись спустился на четвертый этаж и, чуть дыша, прошел мимо комнат, где жила семья Нины. Однако изнутри не доносилось ни звука, а двери были закрыты. Там она или нет, я не понимал. Странно... Не могли же Ословы так рано лечь спать? Похоже, их нет дома...
И тут мне в голову пришла очередная тревожная мысль, а что если все мои недавние умозаключения ошибочны?.. Но в этот момент я кое-что заметил: на другом конце длинного коридора, там, где находился танцевальный зал, сквозь бордовые портьеры пробивался кроваво-красный
