Элизабет Боуэн - Плющ оплел ступени

– Ладно, интересно, сколько времени продержитесь. Тут нам в разные стороны. Пока.

– У меня здесь никого нет, – сказал Гэвин и вдруг остановился в темноте. Мимо прошуршал лист. Она была слишком женщиной, чтоб не замереть и не вслушаться, ведь он обращался не к ней. Ответное: «Ах, знаем мы, слыхали-слыхали» – было произнесено машинально и не слишком уверенно. Он бросил окурок и стал зажигать новую сигарету. На секунду укрытое в ладонях пламя взметнулось и озарило его лицо. Она подумала «Ах, он же старый, то-то и хорохорится. Штатский, ну да. Для прошлой войны молодой, для нашей – старый. Джентльмены – они не дураки». Но ему, она догадалась, уже неважно было, о чем она задумалась. То, что она разглядела, пока он щелкал зажигалкой, осталось в темноте, пугающее и ей по молодости непонятное. Она разглядела лицо ходящего среди людей мертвеца. И он был «старый» оттого, что лицо застыло, но весь заржавевший механизм чувств проглядывал в нем. Давным-давно эти черты затевались для надежды. Вмятины возле ноздрей, запавшие глаза, нервно всасывавшие сигарету губы – все было одно к одному – лицо хищное, волчье. Грабитель. Но откуда это: «Грабителей предам грабежу»? [4]

Он выпятил нижнюю губу, лихо вскидывая сигарету.

– Ни души, – добавил он, но уже рассчитанно – ей.

– Ну ладно, – отрезала она. – У меня свиданье. И чего было выбирать это дохлое место? Ехали бы туда, где у вас кто-то есть.

Примечания

1

прическа (франц.).

2

выпад (франц.).

3

ужас моего небытия (франц.).

4

Перефразирование «Иеремии». 30: 16.