Среди болот и лесов - Якуб Брайцев
У пана был приказчик, вроде, значит, управляющего. Звали его Янкой. Это по-польски, а по-нашему Иван. Что за человек был – трудно даже сказать. Если пана Каином называли, то Янку надо было Иудой прозвать, что Христа за 30 монет продал! Да это и был настоящий Иуда! А баламут и ругатель – на всю округу. Бывало, с утра до вечера как угорелый мечется, и пеший, и на коне верхом по полю скачет и все ругается, все ругается! Сам черт вряд ли угодил бы ему! Кроме ругани, у него доброго слова не было! Но была у него и затинка. Грозы боялся! Как загремит гром – все бросает, хоть на поле, хоть дома: и пригонных людей, и счеты, и расчеты. Коли на коне случится – лётом летит домой, на квартиру и все ругается! Гром ругает! Лишь из седла – домой: забьется в подушки, уши заткнет, чтобы не слышать грома, и не перестанет ругаться, пока гроза не пройдет!
Вот этот самый Янка выбирал девок пану и все наводы наводил. Та-то хороша, а эта еще лучше! И пан его слушал. Девок приводил и уводил… Это за обычай стало как шуточное дело.
Раз как-то с этим Янкой панский лесник дудоль разругался. Поругавшись, погрозили друг дружке и разошлись.
А про то, что дудоль на Марине жениться хочет, Янка знал хорошо. И вот давай он пану в уши напевать: так и так, мол, у вдовы Авдотьи дочка Марина есть… Козырь девка и ей уже восемнадцать лет. И что краше этой девки в округе нет! А про лесниковы затеи – ни гу-гу! – промолчал.
Летом пановы именины были. Пан гульбище назначил. Гостей наехало – тьма! Народу собралось – гибель. Собрали дегтевые бочки, старые козлы – иллюминацию зажгли. Водка у пана своя, музыканты – тоже. Пошла гульня!
Бабы с девками и хлопцами в танцы пошли. И как на лихо Марина на диво разошлась! И песни пела, и скакала так, что народ в удивление пришел. Одета она была хорошо: чистенькая, беленькая! Положим, она с женихом своим в хороводе ходила, а любовь, известно, жару поддает!
Пан с гостями на высоком крыльце сидел и любовался на гульбище. А того и в голову никому не пришло, что за спиной у пана Янка стоит и хвалит-расхваливает Марину, разжигает, значит, пана…
– Завтра же вечером привести ее ко мне! – сказал пан Янке и ушел в покои.
Все было панское: люди, скот и все животы. Панское слово значило больше, чем божье!
Янка сейчас же придумал фортель – как заманить Марину к пану. Он призвал войта и приказал ему, чтобы завтра к вечеру он шел за Мариной и чтобы сказал, что дудоль упросил пана выдать за него Марину и что пан, давши согласие, хочет благословить их и выдать награду: коня, корову и прочее.
Тогда так и было, что без панского позволения нельзя было жениться, а в некоторых случаях пан награждал молодых. Ну, войту что? Пришел, рассказал да еще и размазал. А Марина обрадовалась и в панские хоромы сама побежала! А там два гайдука под ручки ее да в панскую комнату. Раздели до нага и голую к пану в кабинет впихнули. Испугалась Марина, закричала не своим голосом! А пан в кресле сидит, голым телом девушки любуется, посмеивается. Увидела его Марина, руками лицо закрыла, от страха дрожит вся как осиновый лист.
– Что вы делаете, панок? Не губите моей жизни, не трогайте девичьей чести, будьте мне отцом родным!
И пошла, и пошла молить-умолять!
Да не тут-то было! Разгорелся пан как в бане, встал, да за руку Марину хвать! А она как развернется да пана в морду! Вот какая была девка!
Пан осерчал да ее – прямо в зубы! Упала Марина, два зуба у нее пан выбил, кровь изо рта хлынула, а он ее облапил, как медведь, да в спальню.
На другой день, поутру, Марину выпустили.
Она умом тронулась и «тризнила» неведомо что… Как увидал дудоль Марину, вбежал к себе в комнату, схватил ружье, оно заряжено было… Наставил себе дуло в рот и… выстрелил. Сразу убило его, даже не «квакнул». Дробь и мозги вышибла! Всего его залило кровью…
Ну… доложили пану. Помолчал он с минуту, рукой махнул и велел гроб сделать и похоронить дудоля.
Поп отказался хоронить самоубийцу, не позволил нести его на православное кладбище. Таким порядком и убухали дудоля в лозе, в глинище!
Только и памяти, что люди назвали эту лозу Дудолевой!
– Так вот в чем дело! Вот какая это печать Каина!
Рассказчик умолк. Мы долго молчали, переживая в себе возбужденные рассказом чувства…
Примечания
1
В.Я. Брайцаў (1902–1968), хірург, прафесар, некаторы час з’яўляўся галоўным урачом Крамлёўскай бальніцы.
2
П.У. Броўка (1905–1980), народны паэт БССР.
3
Ф.М. Дамінікоўскі (1905–1949). Рукапіс названага нарыса захоўваецца ў БДАМЛМ. Ф. 7. Воп. 1. Адз. зах. 28.
4
А.Е. Кучар (1910–1996), крытык, драматург, у 1960 г. з’яўляўся літкансультантам СП БССР.
5
Пра гэта сведчаць «Пратаколы пасяджэнняў прэзідыума праўлення СП БССР». БДАМЛМ. Ф. 78. Воп. 1. Адз. зах. 92.
6
С.П. Шушкевіч (1908–1991), беларускі паэт, празаік.
7
А. Пісьмянкоў (1957–2004) ураджэнец в. Іванаўка Касцюковіцкага р-на Магілёўскай вобл.
8
Цяпер Хоцімскі р-н Магілёўскай вобл.
9
Радкі з аўтабіяграфічнай аповесці «Дудолева лоза».
10
Вядомы на той час 2 уладальнікі цукровых заводаў у сучаснай Жытомірскай вобл. Фёдар і Мікалай Цярэшчанкі. Фёдар Арцем’евіч Цярэшчанка пабудаваў цукровы завод у 1870 г. у м. Чырвоным. Недалёка ад Чырвонага знаходзіцца Андрушаўка, дзе цукровым заводам валодаў Мікалай Арцем’евіч Цярэшчанка.
11
Ф.Ф. Ноеў, садавод-прамысловец, уладальнік лепшых кветкавыхкрамаў Масквы. У 1883 г. набыў т.
