Джон Пристли - Добрые друзья
— Я и сама только что приехала, — ответила Хильда. — Но воздух, признаться, действительно хорош.
— Неужели? — восторженно вскричала мисс Тонг, словно они два часа жарко спорили и наконец пришли к отрадному взаимному согласию. — Вот и я так считаю. Не воздух, а бальзам — я это почуяла, как только спустилась на платформу. Все надышаться не могла — Элси надо мной даже смеялась. Нам туда?
— Пойдем с нами, Хильда, — сказала мисс Трант. — Тебе непременно надо взглянуть на платья. — И добавила штришок посмелей: — Нам бы пригодились твои советы.
И Хильда пошла за ними — только хмыкнула для приличия, как будто платья ее нимало не интересовали. Она всегда давала сестре советы насчет одежды и не собиралась отказывать себе в удовольствии лишь потому, что девочка внезапно подалась в антрепренеры. Однако внутри Хильде пришлось выслушивать восторженный лепет мисс Тонг, которая, по всей видимости, сочла своим долгом во что бы то ни стало понравиться новой знакомой.
— Так вот где вы теперь выступаете! — воскликнула она. — Ах, как тут все чудесно устроено! И сцена приличная! Нынче вечером я всех вас увижу на сцене — да еще в моих костюмах! Интересно, где я буду сидеть? Хотелось бы прямо сейчас попробовать, можно? А вы где будете, миссис Ньюарк?
— Нигде. Я уеду в Лондон.
— Да вы что? Какая жалость! Впрочем, вы-то в любое время можете их увидеть, уж сестре-то мисс Трант не откажет, а для меня это был настоящий подарок. Знали бы вы, как я мечтала еще разок на них посмотреть, а тут еще и на море съездила! Они великолепны, правда? Даже лучше, чем в прошлый раз. Представьте, каково мне — видеть их на сцене в моих нарядах, чувствовать себя, так сказать, частью этого праздника… ах, невероятно!
Мисс Трант разглядывала платье, которое протягивала ей Элси.
— Какая прелесть! — воскликнула она и заметила, что глаза ее сестры тоже заинтересованно сверкнули. — Взгляни, Хильда!
— Да, весьма неплохо, — отозвалась та. — Но для такого дела, думается, слишком хорошо.
— Прошу вас, не говорите так, миссис Ньюарк! — воскликнула мисс Тонг. — Носиться будет замечательно, стираться тоже. Вы только потрогайте, да взгляните получше!
И Хильда взглянула — на это платье и заодно на все остальные, и хотя держалась она по-прежнему чопорно и довольно снисходительно — как будто глядела на костюмы, их создательницу и будущих обладателей с огромной высоты, — мисс Тонг даже удостоилась ее поздравлений.
— Я думала поставить сценку в духе средневикторианских времен, — сообщила сестре мисс Трант. — Помнишь, у нас в доме валялась целая куча старых песенок? Некоторые запросто можно взять для нашей программы. Помнишь, как мы смеялись над ними, хотя многие были просто прелесть? И что стало с твоим платьем на кринолине? Ты вроде бы отвезла его в город — хотела сшить маскарадный костюм?
— Да, но для сцены оно не пойдет. — Хильда уже начала забываться. — Очень уж блеклое. Да и коротенькое, ты разве не помнишь? Я хотела его перешить, но никак руки не доходили.
— Да, помню, Хильда, но я подумала, что ты можешь дать его мне на время, и мисс Тонг попробует сшить такое же. Средневикторианская сценка — чудесная затея, правда? А мисс Тонг очень талантлива, сама скоро убедишься. Да, платье недостаточно яркое, конечно. Какие цвета ты бы предложила? — робко поинтересовалась мисс Трант.
Все это было очень нелепо, однако Хильда — к собственному удивлению — не только пообещала дать сестре платье на кринолине, но и предложила интересные цвета, ткани и даже обсудила дело с фантастически убогой портнихой, которую Элизабет умудрилась подцепить в своих странствиях. К концу разговора Хильда была готова выпить чашечку чая, однако на вечерний концерт не осталась. Мало того, что ее приняли бы за безвольную и легкомысленную особу — она бы в довершение всего пропустила прием у Декстеров. Хильда вознамерилась уехать в Лондон на поезде, отбывавшем в 17.35, и повторила это несколько раз — как будто именно этим поездом обыкновенно уезжают все решительные и волевые дамы.
— Учти, Элизабет, — сказала она на вокзале, — я не изменила своего мнения. Ты ужасно себя ведешь. Все это глупо и нелепо. И тебе нужно как можно скорей увидеться с Лоренсом, потому что тебя тут наверняка чудовищно обжуливают — каждую минуту! Прошу, береги себя, и как только осознаешь всю бессмысленность своей затеи, дай нам знать: просто бросай все и беги, а уж мы позаботимся — Лоренс по крайней мере, — чтобы эти люди тебя не обобрали.
— Хорошо, Хильда. Обещаю, — очень тихо, почти покорно сказала мисс Трант, и лишь едва уловимый намек на озорное веселье мелькнул в ее глазах. Но она представила себе голос другой Хильды, которая рассказывает своим знакомым о выходках младшей сестры — и даже самоутверждается за ее счет. «Да, милочка, — весело тараторил голос, — это чистая правда. Бедняжка как с цепи сорвалась: носится по стране, руководя бродячими комедиантами. Конечно, это не какие-нибудь бездари и проходимцы, — среди них есть очень талантливые артисты, прямо гении. Элизабет отыскала их в какой-то жуткой дыре и пообещала прославить. Так вот, теперь она ездит по стране, договаривается с театрами, придумывает костюмы и все такое прочее. Безумие, конечно! Зато весело и оригинально, правда? Именно! Почему бы и нет? Я сама так всегда говорю. Между прочим, я дала ей несколько весьма дельных советов — она еще не во всем разбирается». Этот голос звучал и звучал в голове мисс Трант, пока она преданно смотрела в полные упрека глаза сестры.
Выслушав последние нотации и махнув на прощание отъезжающему поезду, мисс Трант спешно вернулась в свою маленькую гостиницу. Морской ветер хлестал по щекам, и они алели, точно победные знамена. Но ее это больше не волновало. От двух мисс Трант, которые непрестанно пихали и кололи друг друга в темных закоулках ее души, осталась только одна: отважно глядящая на мир ясными серыми глазами. Испытание было пройдено. А если горожане сегодня придут в павильон и по достоинству оценят «Добрых друзей», вместо того чтобы весь вечер скучать дома, сидеть в баре или смотреть кино, мисс Трант будет по-настоящему счастлива.
IVСреда прошла лучше, чем понедельник и вторник: зрителей собралось больше, особенно на дешевых местах, и — как знать, не под влиянием ли мисс Тонг, которая бешено аплодировала каждой шутке? — вели они себя чуть поживей. В четверг концерт прошел совсем хорошо — но тут стоило учитывать, что по четвергам не работали магазины. Впрочем, пятница ознаменовалась таким же успехом, а публика оказалась даже благодарней. Однако ни один из вечеров — как сказала миссис Джо — нельзя было назвать по-настоящему премьерным. В зале оставалось множество пустых мест (у Джимми Нанна даже нашлось для них прозвище: «семья Кресслов»), аплодисменты раздавались жидкие и недружные, и артистов почти не звали на бис, так что у всех невольно складывалось впечатление, будто сумрачный вечер проникает сквозь стены, гася и без того слабый пыл полупустого зала. Итак, всех волновал один важный вопрос: как пройдет субботний вечер?
— Если и в субботу нас ждет провал, — заявила миссис Джо вечером пятницы, когда дамы собрались в своей гримерной, — я не смогу смотреть мисс Трант в глаза, милые мои. Ладно еще Дотворт…
— Там на весь городишко двух пенсов не нашлось бы, — вставила Элси, яростно стирая с лица грим. — Будь у них вист-клуб, они бы бросили работу и полгода не вылезали на улицу.
— Но здесь по-другому. Сэндибэй — хороший многолюдный город, и сейчас только середина октября. А мы!.. — удрученно всплеснула руками миссис Джо. — Мисс Трант подумывает, что мы все Ионы, не иначе, если она вообще понимает смысл этого выражения, в чем я сомневаюсь.
— Ей же лучше! — воскликнула Сюзи, дитя театра. Она натянула на голову платье и, вынырнув из него, заявила: — Вот бы показать ей настоящее выступление! Мисс Трант и так держится молодцом, но аншлаг, хорошая выручка, пять выходов на бис, речи, благодарности от директора павильона — словом, тот самый «фурор», о котором любят писать в афишах и который редко где увидишь, — все это убедило бы ее окончательно. Да-да, уж я-то знаю. А какой у меня новый номер, прелесть! Джимми с Иниго написали для меня песню, но для нее нужна другая публика: этой только «Боже, храни короля» подавай. Чудесная песенка, голубушки, так и просится на сцену!
— Точно, — кивнула миссис Джо. — Опыт у меня большой. Мало на свете артистов — настоящих артистов, разумеется, — которые видели столько же пустых залов, сколько я. Но я не могу, не могу петь для стульев! Пустоту нутром чую, и от этого у меня вся манера меняется. Сегодня утром я так и сказала мисс Трант: «Вы еще не слышали меня в деле». Но я не стала объяснять почему. Не хотелось сыпать ей соль на рану — не то чтобы я нанесла эту рану, но вы меня понимаете.
