Айн Рэнд - Атлант расправил плечи. Книга 3
Мисс Таггарт, по инструкции я не имею права звонить вам, но никто больше не позвонит, – говорил голос в телефонной трубке, на этот раз он звучал молодо и очень спокойно. – Через день-другой здесь разразится катастрофа, не имеющая себе равных, и им уже не удастся скрыть ее. Только будет слишком поздно, возможно, уже сейчас слишком поздно.
О чем вы? Кто вы?
Один из ваших служащих в Миннесоте, мисс Таггарт. Через день-другой поезда отсюда уже не пойдут – а вы представляете, что это означает в разгар страды. В этом году небывалый урожай – а поезда остановятся, потому что у нас нет вагонов. Товарные вагоны под зерно мы в этом году вообще не получили.
Что вы сказали? – Ей казалось, что между каждым словом этого неестественного голоса, звучавшего так не похоже на ее собственный, протекали минуты.
Вагонов не присылали. На сегодня их должно быть здесь пятнадцать тысяч. Насколько мне удалось выяснить, мы имеем не более восьми тысяч вагонов. Я уже неделю звоню в управление. Они говорят, чтобы я не беспокоился. В последний раз, когда я с ними разговаривал, мне сказали, чтобы я занимался своим, черт возьми, делом. Вся тара, все силосные ямы, элеваторы и склады, гаражи и дискотеки в округе заполнены пшеницей. По дороге к шермановским элеваторам на целых две мили растянулись в ожидании фермерские грузовики и повозки. На станции Лейквуд вся площадь заполнена зерном вот уже трое суток. А они про должают утверждать, что вагоны нам отправят, что мы все успеем. Но мы не успеем. Не пришел ни один вагон. Я звонил всем, кому мог. По тому, как они отвечают, я понял, что они все знают, но никто из них не хочет в этом признаться. Все боятся шевельнуть пальцем, сказать, спросить, ответить. Они думают только о том, кто будет отвечать за то, что урожай сгниет здесь, на станции, а не о том, кто же его вывезет. Теперь, наверно, уже никто. Вожожно, вам уже тоже ничего не сделать, но я подумал, что вы – единственная из оставшихся, кто захочет знать, и что кто-то должен вам об этом сказать.
Я… – Она сделала усилие, глотнув воздуха. – Я понимаю… Кто вы?
Не в имени дело. Я дезертирую, как только положу трубку. Я не хочу оставаться здесь и видеть, как все это произойдет. Я больше не хочу во всем этом участвовать. Желаю удачи, мисс Таггарт.
Дэгни услышала щелчок в трубке.
– Спасибо вам, – сказала она в замолкший телефон.
В следующий раз она осознала, что находится у себя в кабинете, и разрешила себе что-то почувствовать только в полдень на другой день. Она стояла посреди своего кабинета и негнущимися, растопыренными пальцами поправляла прядь волос, отбрасывая ее с лица. На мгновение она удивилась, где же это она и что за невероятные вещи случились с ней за последние двадцать часов. Она чувствовала ужас происходящего и знала, что этот ужас вселился в нее уже с первых слов человека из Миннесоты, только тогда у нее не было времени осознать это.
От последних двадцати часов в голове у нее почти ничего не осталось, лишь какие-то несвязные обрывки подтверждали их существование – вялые, равнодушные лица людей, старавшихся скрыть от самих себя, что знают ответы на все вопросы, которые она задавала.
Начиная с того момента, когда ей сообщили, что начальник отделения тяги и подвижного состава выехал из города на неделю, не оставив адреса, по которому с ним можно было бы связаться, она уже знала, что сообщение из Миннесоты – правда. Затем последовали лица помощников начальника, которые и не подтверждали сообщения, и не отрицали его, а все показывали ей какие-то бумаги, приказы, формы, карточки со словами на английском языке, не имевшими никакого отношения к реальным фактам.
Где товарные вагоны, посланные в Миннесоту?
Форма триста пятьдесят семь "В" заполнена по каждому пункту, как предписано службой полномочного координатора и в соответствии с инструкциями контрольно-финансового управления, изложенными в указе одиннадцать четыреста девяносто три.
Где товарные вагоны, посланные в Миннесоту?
Входящие за август и сентябрь обработаны…
Где товарные вагоны, посланные в Миннесоту?
Моя картотека показывает местонахождение товарных вагонов по штатам, датам, спецификациям и…
Вам известно, посланы ли товарные вагоны в Миннесоту?
Что касается передвижения товарных вагонов между штатами, я должен отослать вас к картотеке мистера Бенсона и…
Из картотеки ничего нельзя было извлечь. Там имелись входящие, каждая из которых содержала четыре возможных значения, с отсылками, которые вели к другим отсылкам, которые, в свою очередь, вели к окончательной отсылке, но она-то как раз в картотеке отсутствовала. Дэгни не составило большого труда установить, что вагоны и не посылались в Миннесоту и что приказ об этом был отдан Каффи Мейгсом; но кто его выполнил, кто замел следы, кто предпринял какие шаги, чтобы сохранить видимость нормальной операции, безропотно, не привлекая внимания более храброго человека, кто фальсифицировал отчеты и куда ушли вагоны – все это, казалось, уже невозможно распутать.
И в течение всей этой ночи небольшая группа отчаянных людей под руководством Эдди Виллерса обзванивала все возможные отделения дороги, все склады, депо, станции, запасные пути и тупики компании «Таггарт трансконтинентал» в поисках любого вагона под погрузку в пределах видимости и досягаемости. Группа давала распоряжения разгрузиться, сбросить все, освободиться от всего, очиститься и срочно следовать в Миннесоту, а затем продолжала звонить на склады, станции, начальнику каждой уже почти не действовавшей железной дороги по всей территории страны, выпрашивая вагоны для Миннесоты – а Дэгни занималась тем, что пыталась выудить из череды трусливых
лиц сведения о передвижении куда-то исчезнувших товарных вагонов.
Дэгни говорила с управляющими железных дорог, богатыми грузоотправителями, вашингтонскими чиновниками и вновь с железнодорожниками – по телеграфу и телефону, разъезжая на машине по следам недосказанных намеков. Поиск приблизился к концу, когда из одного вашингтонского офиса она услышала голос женщины, которая отвечала за связи с общественностью. Злобно поджав губы, та проговорила в телефонную трубку:
– Что ж, вообще-то говоря, можно поспорить, так ли уж необходима для национального благосостояния пшеница, – люди прогрессивных взглядов считают, что, возможно, соя является более ценным продуктом.
И теперь, в полдень, стоя посреди своего кабинета, Дэгни знала, что товарные вагоны, предназначенные для перевозки пшеницы в Миннесоте, посланы за соей с болот Луизианы, выращиваемой там по проекту Матушки Горы.
Первая заметка о катастрофе в Миннесоте появилась в газетах три дня спустя. Сообщалось, что фермеры, ожидавшие на улицах Лейквуда в течение шести дней, разгромили здание местного суда, дом мэра и здание железнодорожной станции. Затем сообщения из Миннесоты внезапно исчезли с газетных полос, газеты замолчали, а потом начали печатать увещевания, призывавшие не верить непатриотическим слухам.
В то время как мукомольные заводы и зерновой рынок страны стенали по телефонам и телеграфу, посылая призывы о помощи в Нью-Йорк и ходатаев в Вашингтон, в то время как ниточки товарных вагонов из отдельных уголков страны поползли, как ржавые трактора, по карте к Миннесоте, пшеницу и надежду всей страны ожидала гибель вдоль пустого пути под несменяемым зеленым светом семафоров, призывающих поезда, которых не было, продолжить свой путь.
На пульте управления «Таггарт трансконтинентал» несколько человек все еще продолжали разыскивать товарные вагоны, повторяя, как радисты на тонущем судне, свои сигналы SOS, которые оставались неуслышанными. В депо компаний, которыми владели друзья вашингтонских блатмейстеров, скопились загруженные вагоны, стоявшие там месяцами, но их владельцы не обращали внимания на гневные требования разгрузить их и сдать в аренду.
– Можете передать этой железнодорожной компании, чтобы она пошла… – Далее шли непечатные слова. Так отозвались братья Сматер из Аризоны на SOS из Нью-Йорка.
В Миннесоте изымались любые вагоны с любого предприятия: с Месаби-Рейндж, с рудников Пола Ларкина, где вагоны стояли в ожидании ничтожного груза руды. Пшеницу засыпали в вагоны из-под руды, из-под угля, в вагоны для перевозки скота, которые при тряске рассыпали золотые ручейки вдоль железнодорожного полотна. Пшеницу засыпали в пассажирские купе – на сиденья, полки, в туалеты, чтобы как-то отправить ее хоть куда-то – даже если в итоге она попадала в придорожную канаву из-за внезапного отказа тормозов или пожара, вызванного воспламенившимися буксами.
Люди боролись за то, чтобы все двигалось, двигалось без мысли о пункте назначения, ради движения как такового, подобно разбитому апоплексическим ударом паралитику, который, понимая, что движение внезапно стало невозможным, пытается побороть это состояние, отчаянно дергая отказавшими конечностями. Других железнодорожных путей не было – Джеймс Таггарт покончил с ними; на Великих Озерах не было судов – Пол Ларкин разделался с ними. Оставались лишь один рельсовый путь и сеть заброшенных шоссе.
