Лавка древностей. Томъ 1 - Чарльз Диккенс
— Право же, м'мъ, я не имѣла дурного намѣренія; это у меня нечаянно вырвалось… невольное побужденіе… оправдывалась воспитанница. Голосъ у нея былъ нѣжный, пріятный.
— Невольное побужденіе, съ негодованіемъ повторила начальница, — она еще станетъ мнѣ говорить о побужденіяхъ! — тутъ обѣ учительницы, въ знакъ своего полнаго согласія съ мнѣніемъ начальницы, кивнули головой. — Я просто измучена, — учительницы тоже изумились. — Я думаю, эти-то побужденія и заставляютъ васъ брать сторону всего низкаго, ничтожнаго, попадающагося на вашемъ пути — учительницы опять мысленно согласились съ ней. — Но я должна предупредить васъ, миссъ Эдвардсъ, продолжала начальница, принимая все болѣе и болѣе строгій тонъ, — что вамъ не позволятъ, — хотя бы только изъ приличія и ради примѣра другимъ воспитанницамъ — вамъ не позволять такъ грубо издѣваться надъ тѣми, кто почище васъ. Если вы не обладаете чувствомъ собственнаго достоинства, которое подсказало бы вамъ, какъ надо вести себя относительно простой дѣвочки, показывающей публикѣ восковыя фигуры, то другія воспитанницы, родившіяся въ иной сферѣ, не лишены этого чувства. Слѣдовательно, или вы должны будете съ большимъ уваженіемъ относиться къ этимъ молодымъ барышнямъ, или же я васъ исключу изъ заведенія.
Провинившаяся воспитанница, бѣдная сиротка, жила, училась и другихъ учила въ пансіонѣ даромъ; поэтому всѣ въ домѣ считали своимъ долгомъ ее оскорблять, всѣ смотрѣли на нее, какъ на самое ничтожное существо въ мірѣ. Даже горничныя считали себя выше нея: съ ними все-таки обращались лучше, чѣмъ съ ней, и съ большимъ, сравнительно, уваженіемъ, не говоря уже о томъ, что онѣ пользовались свободой, могли иногда уходить изъ дома. Учительницы задирали передъ ней носъ, гордясь тѣмъ, что, когда онѣ ходили въ школу, за нихъ платили, а теперь имъ платятъ. Воспитанницы не сходились съ своей товаркой, потому что къ ней не пріѣзжали въ каретѣ богатые родственники, которыхъ начальница принимала съ низкими поклонами и не знала, куда усадить и какъ угостить; за ней не присылали на праздники ливрейнаго лакея, ей нечего было разсказывать о родительскомъ домѣ, нечѣмъ было похвастать. Но за что начальница такъ ненавидѣла и преслѣдовала ее? Мы постараемся разъяснить эту загадку.
Дѣло въ томъ, что лучшимъ украшеніемъ школы, такъ сказать, ея перломъ, считалась дочь нѣкоего баронета, настоящаго баронета. Эта барышня, вопреки всѣмъ законамъ природы, была нехороша собой и лишена всякихъ способностей, тогда какъ сиротка была очень хорошенькая, стройная и чрезвычайно талантливая дѣвушка. Эта несправедливость можетъ показаться невѣроятнымъ, но она существовала на самомъ дѣлѣ. И вотъ миссъ Эдвардсъ, внесшая лишь ничтожную сумму при поступленіи въ пансіонъ — каковая сумма была давнымъ-давно истрачена — ежедневно во всемъ заслоняла собой дочь богатаго баронета, не смотря на то, что эта аристократка училась всѣмъ обязательнымъ и необязательнымъ предметамъ — вѣрнѣе, ей старались ихъ вдолбить — и платила за свое содержаніе вдвое больше, чѣмъ остальныя воспитанницы. Стало быть, она ни во что не ставила честь и репутацію заведенія! Вотъ почему начальница и не взлюбила бѣдную миссъ Эдвардсъ, которая была въ полной зависимости отъ нея, и не пропускала случая уколоть ее, какъ мы только что видѣли.
— Миссъ Эдвардсъ, вы сегодня не пойдете гулять вмѣстѣ съ другими воспитанницами. Отправляйтесь сейчасъ въ вашу комнату и не смѣйте безъ позволенія выходить оттуда, строго приказала начальница.
Бѣдная дѣвочка поспѣшила исполнить приказаніе, но пронзительный крикъ миссъ Монфледерсъ заставилъ ее вернуться.
— Она смѣла уйти, не сдѣлавъ мнѣ поклона, прошла мимо, какъ будто меня здѣсь и не было! кричала та, закатывая глаза къ небу.
Дѣвушка подошла и сдѣлала реверансъ. Нелли видѣла, съ какимъ трогательнымъ протестомъ противъ такой несправедливости миссъ Эдвардсъ подняла свои темные глава на начальницу, но та только покачала головой, и тяжелыя ворота закрылись для молодой дѣвушки, у которой сердце разрывалось отъ горя и обиды.
— А ты, дрянная дѣвчонка, обратилась она къ Нелли, — скажи своей хозяйкѣ, что если она еще разъ осмѣлится прислать мнѣ свои афиши, я буду жаловаться въ полицію и добьюсь, что ее посадятъ въ колоду, отстегаютъ плетью или заставятъ придти просить у меня прощенія въ одной сорочкѣ, а тебѣ, голубушка, не миновать исправительнаго дома, если ты только сунешься сюда. Ну, дѣвицы, идемте гулять.
Воспитанницы выстроились попарно, и процессія длинной вереницей двинулась впередъ. У всѣхъ барышень, какъ мы уже сказали, были въ рукахъ зонтики и раскрытыя книжки. Миссъ Монфледерсъ подозвала къ себѣ дочь баронета, чтобы та своимъ присутствіемъ успокоила ея взволнованныя чувства, а учительницы, ненавидѣвшія другъ друга — теперь уже онѣ смотрѣли на начальницу не съ улыбкой, а лишь съ выраженіемъ участія — должны были идти сзади, рядышкомъ и, разумѣется, во время этой вынужденной совмѣстной прогулки ихъ взаимная антипатія еще болѣе обострилась.
XXXII
Я не берусь описать гнѣвъ, овладѣвшій м-съ Джарли, когда Нелли разсказала ей объ угрозахъ содержательницы пансіона. Слыханное ли дѣло, чтобы ее, единственную въ своемъ родѣ м-съ Джарли, любимицу высокопоставленной публики, выставили на позоръ передъ толпой, на посмѣяніе уличнымъ мальчишкамъ, стегали бы плетью, чтобы съ нея сняли ея великолѣпный чецецъ, которому сама лордъ-мэрша могла бы позавидовать, и надѣли бы на нее бѣлую рубашку! И эта дерзкая миссъ Монфледерсъ осмѣлилась хотя бы только представить въ своемъ воображеніи такую унизительную картину!
— Мнѣ кажется, что я способна потерять вѣру въ Бога! воскликнула она въ порывѣ гнѣва, чувствуя, что не въ силахъ отмстить врагу.
Но вмѣсто того, чтобы предаваться грѣховному унынію, она достала соблазнительную фляжку, велѣла разставить стаканы на своемъ любимомъ барабанѣ, собрала вокругъ себя всѣхъ своихъ вѣрныхъ домочадцевъ и, опустившись въ кресла, нѣсколько разъ, слово-въ-слово, передала имъ все то, что слышала отъ Нелли. Исполнивъ эту печальную обязанность, она, съ отчаяніемъ въ голосѣ, попросила ихъ выпить, и съ ней сдѣлалось что-то въ родѣ истерическаго припадка: она и смѣялась, и плакала, и подносила къ губамъ стаканъ съ жизненнымъ эликсиромъ; опять смѣялась, плакала и отпивала изъ стакана, пока нервы ея мало-по-малу не успокоились и она ужъ больше не плакала и не сердилась, а только смѣялась надъ «глупой миссъ Монфледерсъ», ставшей теперь всеобщимъ посмѣшищемъ.
— Еще неизвѣстно, кто изъ насъ одержитъ верхъ! воскликнула м-съ Джарли. — На словахъ-то мы всѣ хороши! На словахъ и я могу упечь въ тартарары или посадить въ колоду. Ей-то еще больше будетъ сраму, чѣмъ мнѣ. Въ сущности все это выѣденнаго яйца не стоитъ.
Придя къ этому благопріятному заключенію, чему не мало способствовали односложныя философскія замѣчанія Джорджа, она стала утѣшать Нелли и просила ее, какъ объ особомъ для себя
