Кодзиро Сэридзава - Книга о Боге
— Помню. Она тогда пришла, села и тут же сказала: «Разве вы не видите, я и не собираюсь никуда уходить, я остаюсь здесь… Родительница исчезла, лик ее сокрыт, ее трудно обнаружить. Ради спасения детей я распахнула двери святилища и вышла в мир, чтобы все в нем уладить. Нет, я никуда не собираюсь уходить…» — так она говорила, я тоже был потрясен, услышав это. Конечно же я помню.
— Я стал слушать дальше и был возмущен до глубины души. «Трудно сказать, когда именно это началось… В Центре Тэнри соорудили Храм Вероучительницы и решили поклоняться там живосущей Родительнице, на самом же деле они заточили ее там, как в узилище… Ежедневно туда присылали людей, чтобы те прислуживали ей, как если бы она была жива, причем эти люди не только трижды в день подавали ей еду, но даже готовили для нее ванну. Но все это только видимость, истинная же Родительница оказалась в заточении, словно в Небесном Гроте[43], она не могла оттуда выбраться, не могла прийти на помощь возлюбленным чадам своим и только вздыхала да печалилась… Представьте себе ее горе, ведь она рассталась со своим земным обликом, чтобы, незримым духом витая по миру, помогать детям своим, а ее заточили в Небесном Гроте! И вот, когда подошла столетняя годовщина, истина, содержащаяся в замысле Бога-Родителя, растворила двери святилища, и освобожденная живосущая Родительница вышла в мир, дабы все в нем уладить, она обрела наконец возможность лететь куда угодно, где угодно спасать детей своих. И, поспешив разделить эту радость с милыми ее сердцу детьми, она воззвала: „Я и не собираюсь никуда уходить, я остаюсь здесь!“» Да, я был потрясен!
— Этот ликующий возглас — «Я и не собираюсь никуда уходить!» — при всей его краткости взволновал меня, как финальный пассаж прекрасной арии.
— А когда два дня спустя я прочел «Вестник Тэнри», меня вот что удивило: почему эти шишки из Центра все время нудят и брюзжат, жалуясь, что лишены возможности слушать голос живосущей Родительницы? Ведь к тебе-то она заходит довольно часто и говорит с тобой… Почему же ее не могут слушать в Центре? Сначала я подумал, что они просто не способны ее услышать, но потом мне пришло в голову, что, скорее всего, она там еще и не появлялась… А ведь если бы Родительница появилась в Центре и стала бы вести там речи, подобные тем, что записаны на твоих кассетах, представляешь, как возрадовались бы все верующие? И как это помогло бы ее «возлюбленным чадам»?.. Вот к чему я пришел в своих размышлениях.
— Значит, ты не зря прослушал кассеты.
— Пожалуй. Но этого мало. В результате мне захотелось побольше узнать о тебе. Во-первых, почему это живосущая Родительница является именно тебе? Для начала я решил прослушать все пленки, с первой до последней. На днях я заходил сюда, взял несколько кассет, внимательно их прослушал. И у меня возникли некоторые сомнения, причем довольно основательные, ну да ладно, об этом как-нибудь в другой раз. — С этими словами он поднялся.
— Ну вот! Заинтриговал и уходишь. Давай выкладывай все!
— Но ты ведь работаешь. Если я и дальше буду тебя отвлекать, госпожа Родительница заругается. Тебе ведь и так от нее достается за недостаток усердия.
И, посмеиваясь, он удалился. Ну и мерзкий же тип!
Но вообще-то он прав, живосущая Мики и в самом деле постоянно подгоняет меня: «Если можешь выкроить свободную минутку для прогулки, лучше используй ее для работы. Пиши!» Так что, как только Дзиро Мори удалился, я послушно склонился над письменным столом.
Некоторое время я сидел, бездумно набрасывая на листке бумаги что-то вроде таких вот пятистиший:
Скрючившись,Сижу за столом посредиБумажного хаоса,Словно придавленный тяжкимБременем прошлых грехов…
Это помогло мне собраться с мыслями, и я взялся за свою вторую книгу. Прошло несколько дней, работа спорилась, и я уже вздохнул с облегчением, как ко мне в кабинет снова ввалился Дзиро Мори.
— Ничего, что я так рано? — спросил он. — А то я чувствовал себя виноватым, думал, ты сердишься, ведь в прошлый раз я заинтриговал тебя и ушел.
— Нечего было уходить, раз чувствовал себя виноватым.
— Но ты же весь в работе, разве нет? Я буду краток. Итак, я прослушал несколько кассет, начиная с первой. И вот что обнаружил: на этих кассетах записи сделаны с большими промежутками. Дней десять, а то и пятнадцать. А вот после празднования столетия промежутки сократились — самое большое неделя, а то и дня три. Это ведь промежутки между посещениями живосущей Родительницы? Получается, что сначала она навещала тебя гораздо реже. Почему? Вот в чем вопрос. Впрочем, сегодня я хотел бы поговорить о другом… После прослушивания кассет мне стало ясно, почему Родительница начала посещать тебя — ты написал ее биографию «Вероучительница», и сделал это неплохо, но ей хотелось, чтобы ты написал о ней как о простой женщине. И первая и вторая записи — только об этом. А в третей она говорит об этом уже вскользь, зато уделяет большое внимание рассказу о Боге-Родителе. Во время четвертого посещения сообщает тебе о замысле Бога-Родителя помочь миру, о том, что ее собственные действия отныне будут подчинены той же цели, а поскольку предприятие это чрезвычайно трудное, она просит, чтобы ты помогал ей. Так? И — ни слова о своей биографии. Более того, начиная с пятого посещения она как бы вообще о ней забывает. И еще: если в четвертый свой приход она произносит весьма странно звучащее слово «предприятие», то после пятого посещения вовсе перестает его использовать. Возможно, она хочет объяснить, что оно означает, потому и заводит разговор о грандиозных намерениях Бога-Родителя, о его глубокой милосердной любви к людям, которых он считает чадами своими… Потом рассказывает, как огорчен Бог-Родитель, видя, что человечество в опасности, как велико Его желание спасти мир, ради чего Он собирается осуществить Великую Уборку. Так? И вот о чем я хочу тебя спросить в этой связи… Ты что, не будешь переписывать «Вероучительницу»?
— Да нет, похоже, в этом больше нет необходимости. Вместо этого я написал «Улыбку Бога».
— А почему? Разве она пришла к тебе не для того, чтобы попросить тебя переписать ее биографию? Почему за какой-то месяц ее планы так переменились? Ты не догадываешься?
— Нет. Мне самому казалось это странным, я все ждал, что она вернется к разговору о биографии, и мучился, ведь мне вовсе не хотелось ее писать… Но потом я понял, что могу этого не делать, и успокоился. Как-то я спросил ее об этом, но она только рассмеялась в ответ.
— Может, расскажешь поподробнее?
— Позже я поразился необыкновенной предусмотрительности живосущей Родительницы… — улыбаясь, начал я…
Как я уже подробно рассказывал в «Улыбке Бога», мои встречи с Родительницей начались с того, что профессор Кодайра настоятельно попросил меня увидеться с одним молодым человеком. Скорее всего. Родительница побоялась, что я откажусь встречаться с ней, если мне не скажут о ее настойчивом желании внести изменения в ее биографию.
Дело в том, что в те годы в Японии появилось множество людей, которых якобы посетило божественное наитие, они называли себя то пророками, то вероучителями, всеми правдами и неправдами проникали ко мне в дом и изрядно докучали, потому-то, наверное, госпожа Родительница и изобрела этот предлог с переделкой текста «Вероучительницы», опасаясь, что иначе я не захочу встретиться с ней, несмотря на просьбы профессора Кодайры.
В самом деле, за последние двадцать лет мне приходилось довольно часто встречаться с людьми, называющими себя пророками или носителями Бога. Первой была Сюндзю Окумура, носительница Бога, провозгласившая себя преемницей Кунико Идэ.
Мой старший брат и после смерти Кунико Идэ остался ее приверженцем, причем настолько ревностным, что каждый месяц совершал паломничество в святилище Кунико Идэ Асахидзиндзя, которое находится в городе Мики префектуры Хёго. Он-то и познакомил меня с госпожой Окумура, заявив, что она является Второй Родительницей из святилища Асахи.
Эта женщина сначала жила в Нагое, потом переехала в Токио и стала бывать у нас в доме. Желая проверить, истинно ли она испытала божественное наитие, я в течение полугода изучал ее доступными мне методами и, в конце концов установив, что она мошенница, сообщил об этом брату и отказал ей от дома. Эта женщина тоже оперировала именем Бога, и масштаб действий ее был настолько велик, что попасться на ее удочку было нетрудно. Подробности я опускаю, хотя, возможно, эта история заслуживает и более подробного изложения. Так или иначе, мне казалось, что я окончательно порвал с ней.
Однако спустя несколько месяцев к нам в дом пришли двое мужчин весьма солидного вида, сказали, что занимаются бумажным производством в городе Фудзи префектуры Сидзуока и хотели бы со мной поговорить. Оказалось, что госпожа Окумура, сняв у одного из них комнату, взялась за организацию в их городе нового религиозного движения. В результате она выманила у нескольких средних и мелких производителей бумаги большую сумму денег и внезапно исчезла в неизвестном направлении. Так вот, эти люди хотели узнать, где она может сейчас находиться.
