Перед бурей. Шнехоты. Путешествие в городок (сборник) - Юзеф Игнаций Крашевский
Отец говорил, сын слушал, но ноги его дрожали, так ему хотелось одному, вольному как птица, выбежать в свет, в голове его крутились грёзы, потому что, хоть видел город издалека, не был в нём никогда, и никуда ещё не пускали его так свободно на собственный разум и волю.
Без больших запасов его отправил отец, но было несколько грошей в узелке, что-то из вещей в сумочке, ремесло знал, с работой было легко, на силы и здоровье Бог не поскупился, надежды и веры в будущее полны были карманы.
Старик наконец поцеловал его в голову, мать расплакалась, двоюродные братья и сестры пришли, обступили и повисли у него на шее, наполовину смеясь, наполовину плача, а один мальчик, который тянулся к его плечу, жадными, блестящими от зависти глазами глядел на счастливца, шепча:
– Возьми меня с собой.
Янек, упав в ноги отцу, обняв мать, которая его долго не выпускала из объятий, поцеловав братьев, схватил в руки палку, и с сердцебиением переступил порог дома.
На свете было как в раю! Прекрасно, солнечно, весело – вокруг простирался гористый край, полный деревень, заборов, полный деревьев и зелени. Через них бежали журчащие речушки, темнели шумящие рощи, а где-то на горизонте в синей дали… темнела башенка костёла, белели стены города.
Казалось, как бы специально на приветствие путника, всё украсилось, освежилось, умылось и облилось благоуханием.
Он обернулся – родители, плача, стояли на пороге, перед ним улыбался мир. Еще раз он поклонился седым головам отца и матери, и пошел.
Никогда еще не бежал он так скоро, никогда не было ему так легко, хорошо и весело. Широкая дорога, как поглядеть, вела прямо до города, идти по ней велели отец и осторожность, но город был виден, но кто бы хотел тащиться по пыли и колеям старого тракта, когда столько весёлых дорожек тенью, холмами, рощами, берегами ручьев к той же, казалось, ведут цели? Хатка уже исчезла с глаз, дым только её из-за холмов из трубы к небу поднимался.
– Отец слишком боиться за меня, – сказал Янек, – разве я не попаду в город, хоть бы и бросил тракт? А тут жарко, пыль… и скучно идти этой в верёвку вытянутой дорогой.
Он замедлил шаг, пускаясь боковой дорогой, потому что должен был подумать о себе и начать работу по строительству будущего; но на каждом шагу отвлекали его картины. Манило множество зелёных деревьев, сверкали кристальные воды прудов, забавляли виды деревень, белых хаток и людей.
– Нечего так спешить, – сказал он себе, – приду еще очень впору… идти не так далеко, отец старый… он напрасно боиться, он немного заботливый и боязливый.
Дорожка спустилась с пригорка, он прошел по мостику на ручье. Над ним как раз стояла девушка и пряла платок. Красивая девушка, лет пятнадцати, золотые косы до стоп, синие глаза, как незабудки, и розовые уста, словно открытый цветок, а по ним летает, как птичка, песенка. На ней рубашечка, белая, как снег, и пояс, как кровь, красный, но талия… обняли бы ее колечком, аж страх как бы не сломалась. Путник едва ее увидел, припомнил сразу, что не мешало бы спросить о дороге.
– Девушка-малинка, – сказал он, опираясь на поручни мостика и пожирая ее глазами, – а какой дорогой идти в город?
– В город? – с фиглярной улыбкой ответила красивая девушка. – Прямо, прямо, направо, потом налево, круто вправо, немного прямо и попадёте…
– А нет ошибочной дороги?
– О, есть, и много! А почему не шли трактом, когда дорог не знаете?
– Потому что тут веселей и холодней. А далеко? – спросил он, пытаясь продлить разговор.
– А, говорят, что далеко… но я там не была… матушка ходит каждое воскресение.
– Как это? Ты не была в городе?
– Не была, не любопытствую, – отвечала девушка, медленно складывая постиранные платки. – Вот наша хата в пасеке… вот наш яблоневый садик; вот мой ручеек с цветочками; вот колодец, где коровы и козы пьют; вот полюшко и стожек сена… а на что мне город?
– Как твоё имя, девушка? – сказал, приближаясь, мальчик.
– Имя? А на что вам мое имя? – воскликнула она, смеясь и глядя ему в глаза. – Звать меня не будете.
– Кто знает!
– Мы не знаем друг друга, идите своей дорогой!
Сказав это, она подняла платки, но что-то поднять их ей было тяжело. Янек вежливо нашелся и сам их подхватил.
– Я тебе их отнесу… – сказал он охотно.
– А матушка? – шепнула девушка. – Что если ее в хате застанем? Но нет, – добавила она, подумав, – пошла с кем-то по грибы…
Было это будто бы разрешение, Янек два раза повторять его не дал и, взвалив всю ношу, пошел по тропинке.
Но шли не спеша… не спеша, и смотрели друг другу в глаза, улыбались друг другу, шептали, кажется даже, что пожимали друг другу руки… а время убегало, убегало… Наконец показался заборчик, ворота, хатка, двор… девушка оглянулась и вздохнула, Янек рад был идти с ней дальше… велела ему положить платки у порога и живо начала переносить их в дом. Один следовал за другим, а как насмеялись, как нашутились!! Последний узелок отнесла уже девушка и Янек порог за ней хотел переступить, как вдруг живо хлопнула дверь, из сеней послышался смех, а ошарашенный мальчик с удивлением остался перед порогом. Он не знал, что с собой делать, когда маленькое окошко чуть приоткрылось, красивая головка в него выглянула и игривый голосок воскликнул:
– Поздно вам будет в город, будьте здоровы!
Только тогда Янек вспомнил о дороге, вздохнул у закрытого окна, развернулся и пошел с опущенной головой.
А тут же и туча неизвестно откуда показалась на небе, загремело, зашумело и полил дождь как из ведра… Янек помчался искать где бы спрятаться, и о дороге забыл.
Летел, летел вправо, влево, закрываясь полами, наконец добежал до стога сена на
