Луна в тумане (Жуткие японские рассказы) - Уэда Акинари

написал заклятье и бросил вместе с сутрами в море. Затем, укрывшись от глаз людских в глубоком уединении, я стал совершать великие моления о ниспослании мне короны князя тьмы. И что же, начался мятеж Хэйдзи. Сначала Нобуёри вовлек в свой заговор Йоситомо, соблазнив его гордыню высоким саном. Этот Йоситомо и был моим злейшим врагом. Весь род его, во главе с его отцом Тамэёси, погиб за меня, и только он один поднял на меня меч. Бешеная отвага Тамэтомо и военная мудрость Тамэёси и Тадамаса уже обещали мне победу, когда враг вдруг поджег мой дворец Сиракава, и мне пришлось бежать. Я изранил ноги на кручах Нёигаганэ, укрывался от росы и непогоды под ворохами хвороста, оставленного лесорубами, но в конце концов был схвачен и сослан сюда. И все это из-за подлых козней Йоситомо. Но я расплатился с ним. Душа моя ожесточилась, я стал оборотнем и заставил его примкнуть к заговору Нобуёри. За измену богам своей страны он был разбит бесталанным в войне Киёмори, а за убийство своего отца Тамэёси был проклят Богами Неба и зарезан собственным вассалом.

Что же до Синсэя, то это вредный негодяй, мнящий себя большим ученым. Колдовством я принудил его пойти против Нобуёри и Йоситомо: ему пришлось бросить дом и прятаться в пещерах Удзияма, где он был схвачен, и его голову выставили на лобном месте в столице. Так я отомстил за то, что по его наущению император возвратил мне сутры. Затем летом в год правления Охо [22]я лишил жизни императрицу Бифукумонъин, а весной в год правления Тёкан[23] погубил Тадамити. Той же осенью я сам покинул этот мир. Но пламя моего гнева разгоралось все сильнее. Я стал князем тьмы, и сделались мне подвластны более трехсот духов.

Вот что делали мои вассалы: увидав счастливых, приносили им горе, увидав мир, поднимали мятеж. Только велико еще счастье Киёмори: все его родичи и близкие получили высокие посты и чинят в стране самоуправство. Их охраняет верность Сигэмори, и их время еще не пришло. Но знай, недолго осталось благоденствовать роду Тайра! И император Масахито расплатится за свое бессердечие ко мне!» – Гневен и страшен был голос императора, когда он говорил эти слова.

Сайгё произнес: «Раз ты настолько погряз в злодеяниях мира тьмы и миллионы миллионов ри[24] отделяют тебя от земли Будды, ничего больше я не скажу». И он замолчал.

Тогда дрогнули утесы и кручи, налетел ветер, пригибая к земле деревья, и закружил в небе песок и камни. У ног императора вспыхнуло таинственное пламя и, мгновенно разгоревшись, озарило горы и долины. Стало светло, как днем. И в этом свете Сайгё узрел августейший образ. Разгневанный лик императора был красен, взлохмаченные волосы ниспадали до колен, глаза вылезали из орбит, горячее дыхание было тяжелым. Его оранжевое одеяние казалось поблекшим, ногти на руках и ногах отросли, словно звериные когти. Это был истинный князь тьмы, отвратительный и страшный. Он поднял лицо к небу и крикнул: «Сагами, Сагами!» – «О-о!» – откликнулся голос, и появился оборотень, похожий на коршуна, и распластался перед императором, ожидая повелений. «Я приказал скорее покончить с Сигэмори, чтобы замучить Масахито и Киёмори. Почему ты не сделал этого?» – спросил император.

Оборотень ответил: «Счастье императора Масахито еще не кончилось. Верность Сигэмори преграждает нам путь к нему. Нужно подождать еще двенадцать лет, и тогда счет дней Сигэмори окончится. А когда он умрет, придет конец благоденствию рода Тайра». Император возликовал и забил в ладоши. «Все злейшие враги мои погибнут в этом вот море!» – закричал он. Несказанно жутким эхом отозвался его голос в утесах и ущельях. И так омерзительны были силы тьмы, что Сайгё не удержался от слез и вновь предложил императору вернуться на путь Будды. От всего сердца произнес он такие стихи:

Пусть, государь, с высоты

Твоего жемчужного трона

Некогда ты сиял,

Что он тебе – за гробом,

Там, где все люди равны?

Казалось, император был тронут этими словами. Лик его смягчился. Таинственное пламя померкло и почти угасло. Августейший образ стал таять и исчез. Куда-то бесследно пропал и оборотень. Луна спряталась за вершины, под ветвями сгустилась тьма, и Сайгё был словно во сне.

Немного спустя занялся рассвет. В светлеющем небе раздалось веселое щебетание утренних пташек. Сайгё прочитал над гробницей еще одну сутру, спустился с горы и вернулся в хижину. Поразмыслив на досуге, решил он скрыть от всех, что произошло этой ночью, ибо без единой ошибки рассказал император о судьбах людей и сроках событий после мятежа Хэйдзи.

Прошло тринадцать лет, и вот осенью третьего года Тисё[25]заболел и покинул этот мир Сигэмори из рода Тайра. Тогда Киёмори осмелился поднять руку на императора Го-Сиракава, заточил его в замок Тоба и затем замучил в жалкой хибарке Фукухара. Между тем с востока тучей надвинулся Йоритомо, а из северных снегов поднялся Йосинака. И пришлось роду Тайра скитаться по западным морям, пока не отступили они в море Сануки к острову Сидоясима. Много храбрых воинов погибло там, став пищей для рыб и черепах. Наконец их загнали в залив Данноура, что близ заставы Акама, и там младенец император соизволил погрузиться в морскую пучину. Военачальники Тайра тоже погибли все до последнего. Странно и страшно это, но свершилось все согласно предсказанию без единой ошибки [26].

После этого гробницу императора убрали драгоценными камнями, резными украшениями и поклонялись здесь его могуществу. Он стал богом, и всякий, кто бывает в этих краях, обязательно приходит поклониться ему.

Встреча в праздник хризантем

Не сажай в саду своем зеленую