Василий Шукшин - Энергичные люди
Простой человек промокнул губы уголком дорогой скатерти и опять пошел к Вере Сергеевне. Ему, похоже, пришла какая-то дельная мысль в голову.
- Сергеевна, - сказал он, - а на кого квартира записана?
- Как?.. - не то что не поняла, а скорей растерялась Вера Сергеевна. - Как "на кого"?
- Кто ответственный квартиросъемщик?
- Он:
- Он, - Простой человек выразительно смотрел на Веру Сергеевну.
- А что? - спросила та.
- А ты куда? - спросил в свою очередь Простой человек.
- Как куда? Никуда.
- Она кооперативная?
- Да.
- С конфискацией имущества! Он же не к Марье Иванне в карман залез, он государству в карман залез:
- Ну? И что?
- С конфискацией всего имущества, - повторил Простой человек, даже с каким-то удовлетворением повторил. - У их теория одна: с конфискацией всего имущества.
- А я куда же?
- Я вот и зашел спросить: а ты куда?
- Нет такого закона! - слабо запротестовала Вера Сергеевна.
Простой человек присел на дорогое зеленое кресло.
- Коломийцева посадили - с конфискацией, - стал он загибать пальцы, - Коренева Илью Семеныча, веселый человек был! - с конфискацией: Он, к тому же, анекдоты любил:
- При чем тут Коренев какой-то? А я что, на улицу, что ли?
Простой человек помолчал:
- Угол снимать где-нибудь.
- Здравствуйте!
- Прощайте, - жестко сказал Простой человек - откуда и нашел в себе такую жестокость, он был добрый человек - и отбыл к "пассажирам".
- Слюнтяи, - сказал он всем. И прямо прошел к столу. - Интелефу занюханные, - налил себе большой фужер коньяка и выпил один. - Энергичные люди!.. Это я: - стукнул он себя в грудь, - я энергичный! Соображать надо! Жить надо уметь! От меня три жены ушло, и ни одна, - он подчеркнул это, - ни одна не делает волны насчет алиментов! А потому что - что с меня возьмешь? С меня взять-то нечего. Я за свой труд беру, в основном, коньяком, а они не хотят коньяком. Не положено, они это прекрасно знают. Они каждый божий день видят, что я к вечеру лыка не вяжу, а сделать ничего не могут. Их мужья все изозлились: иззавидовались, а сделать ничего не могут. А вы - энергичные: Вот энергия-то! Боксер, садись, врежем. Не вешай свой курносый нос - он у тебя все равно кверху торчит. Вот ты еще более-менее, энергичный. А эти все: Тара для: сказал бы для чего, но у меня настроение улучшилось.
Раздался звонок в дверь.
Все опять замерли.
- Открывайте! - велел Простой человек. - Памятники:
Но никто не стронулся с места.
Простой человек сам пошел открывать. И на ходу изобразил, что вроде и в самом деле меж памятников идет: приостанавливался и разглядывал.
- Люблю по кладбищу ходить. Думаешь: а кто были эти люди? - рассуждал сам с собой Простой человек. Он остановился перед Брюхатым. - Вот этот, наверно, плохой был:
- Проходи, - негромко сказал Брюхатый, - а то я встану из гроба и задушу тебя.
- Да, этот был плохой, - повторил Простой человек. - Вор был, наверно.
Он подошел к двери, открыл: и воскликнул:
- Соня!..
Стояли: Соня и Чернявый. Соня всех внимательно разглядывала, а Чернявый улыбался значительно.
Никто ничего не понимал: Особенно Аристарх: он встал было, но сел снова, опять встал и опять сел - не мог встать от растерянности. Понимал что-то такое один Чернявый. Он помог снять Соне дорогую шубку: И, похоже, не собирался проходить с гостьей к "памятникам", а легонько - интеллигентно - подталкивал ее в комнату Веры Сергеевны.
И вошли.
Вера Сергеевна тоже растерялась: Встала с дивана и смотрела на женщину Соню.
А там, в комнате Аристарха, по-прежнему все сидели неподвижно. Только Простой человек, пробираясь опять меж "памятников" к столу, сказал:
- Сейчас там будет третья империалистическая, - он тихо засмеялся, набулькал из бутылки в рюмочку и качнул головой. - Клочья полетят:
А в комнате, где Вера Сергеевна, пришли в движение.
- Это - Соня, - представил Чернявый гостью хозяйке. - Моя любовница.
- Ну, - засмущалась Соня. - Прямо сразу уж: Зачем так?
- Соня, мы договорились: все начистоту. Раз тут недоразумение, мы должны:
- У вас же семья, - сказала с удивлением Вера Сергеевна. - Как же вы говорите - любовница:
- Да! - гордо сказал Чернявый. - Я - из казаков: - и он энергично показал - не то лихо дернул поводья скакуна, не то: шут его знает, что-то такое показал энергичное руками, - густых, так сказать, кровей! Все даже удивляются. Ну, говорят, Сучков, ты даешь! Вы знаете, сколько я плачу алиментов? - Чернявый навис вопросом над Верой Сергеевной и сам заранее выпучил глаза. - Семьдесят пять процентов! Вы думаете, - горячо продолжал он, - если я связался с этими государственными ворюгами, то это от веселой жизни? Нет! Если я добуду рубль на стороне, то он хоть весь мой. С законного рубля мне положено только пять копеек. А у меня - четверо детей.
- Четверо детей!..
- Это - со мной, при мне. А так их у меня: по-моему, одиннадцать. Вместе с этими, которые со мной.
- Но как же: еще любовница? - все не могла прийти в себя Вера Сергеевна.
- А что я, хуже других? Вы думаете, этот Брюхатый, например, любовницу не имеет? Имеет. Я только не знаю, что он с ней делает, но имеет. А Лысый этот?.. С чего это он, скажите, пожалуйста, полысел в сорок три года? Думал много? Над чертежами ночью склонялся? Нет, не над чертежами: Только уж не над чертежами. Да все имеют любовниц! Вы простите, вы замужняя женщина, но откройте глаза-то, откройте: ведь это же позор считается, кто не имеет любовницы. Ведь это только один Аристарх ваш: Ведь над ним весь отдел смеется! Я уж не знаю, что у вас за любовь такая: не знаю. Значит она есть еще на земле? Я не знаю: с этим Аристархом: Он мне все представления о жизни перевернул. Любовь, что ли, у вас такая? - прямо спросил Чернявый Веру Сергеевну. - Даже интересно, честное слово.
- Слушайте, - заговорила Вера Сергеевна неуверенно, - а как же записка?.. Ваша записка, я ее нашла в кармане:
- Ва-аша запи-иска, в несколько стро-очек, - пропел беспечный Чернявый. - Она вам все расскажет про записку. Соня, только всю правду. Влюбилась, дурочка, в вашего Аристарха и: решила вас поссорить. Я когда сегодня узнал об этом, у меня глаза на лоб полезли. "Поедем, - говорю, - немедленно поедем к Вере Сергеевне, и ты ей все расскажешь". Все, Соня!.. Я выйду, чтоб не мешать вам: - уходя, Чернявый ласково, но строго погрозил Соне. - Все, решительно, все. Про нас подробности можешь тоже не скрывать - я лишен предрассудков, - он чуть подумал. И, по-моему, совести тоже.
"Пассажиры" никак не могли понять, что такое творит Чернявый. И когда он вошел, все вопросительно на него смотрели и ждали.
Чернявый в изнеможении опустился в кресло, прикрыл глаза, долго сидел так, вольно раскинув руки и ноги.
- Дядя Вася, налей мне граненый стакан коньяку - сказал он устало и капризно.
- Зачем же стакан? - с уважением сказал Простой человек. - Тут есть всякое хрустальное дерьмо.
- Нет, я хочу только из граненого стакана. Я сегодня спас: - Чернявый открыл глаза, огляделся, - от тюрьмы: много-много людей. Поэтому я хочу пить только из граненого - по-казачьи. Я вас всех вывел из окружения! - возгласил он, принимая стакан из рук Простого человека. Отпил, передохнул и сказал всем строго: - Соньке - книжный шкаф "Россарио", мне - золотой перстень с энблемой: казак скачет на коне.
А в комнате Веры Сергеевны в это время две женщины беседовали. Соня что-то рассказывала Вере Сергеевне, что-то показывал а руками: Вера Сергеевна то изумлялась, то удивлялась, то ужасалась, то жалостливо смотрела на Соню. По всему видно, что они поняли друг друга, помирились и даже, кажется, готовы дружить, как иногда дружат порядочная женщина и величайшая распутница. Об этом много писали.
А в комнате, где "пассажиры", хотели понять, что вообще происходит? То есть, о чем-то уже догадывались, но - подробности, подробности.
- Как ты ее уговорил? - пытал Брюхатый Чернявого.
- Книжный шкаф "Россарио":
- Для чего он ей?
- Не знаю: Сошлись на книжном шкафу.
- Как "сошлись"? - не понял Простой человек. - Неудобно же:
- Нет, все в порядке, что ли?! - закричал в нетерпении Лысый.
- Да, - сказал Чернявый.
- Ур-ра-а! - закричали Курносый и Простой человек.
- Едем седня до Владивостока! - заявил Простой человек.
Аристархушка в волнении ходил по комнате.
- А что она ей говорит? - спросил он.
- Они говорят на иностранном языке, - сказал Курносый в сильнейшем раздражении на Аристарха. - Импортанто де ла кругом и околе, - он подошел к Чернявому и крепко пожал ему руку. - Как мужчина мужчине, - сказал он уважительно и скупо.
Чернявый махнул рукой:
- Я тоже: перехватил там: наговорил на себя, что я чуть не Тарас Бульба. Еще немного - и Тарас Бульба. По-моему она меня теперь бояться будет.
- Кто, Сонька?
- Кстати, если Сонька счас войдет в роль и начнет приставать ко мне, ты:
Но тут вошли Соня и Вера Сергеевна.
- На колени! - скомандовала Соня Аристарху. - На колени перед Верой Сергеевной.
- Зачем? - спросил Аристарх.
- На колени!! - потребовали все, еще не разобравшись, зачем надо на колени.
