Виктор Конецкий - Столкновение в проливе Актив-Пасс
Еще в 09.30 никогда ранее не встречавшиеся, чужие люди — лоцман и капитан — вступили в очень сложные, можно сказать, глубоко интимные отношения. После же аварии они стали сиамскими близнецами. Их судьбы оказались сплетенными неразрывно. Впереди их ждал суд людей и глаза родственников погибших. И к этому следовало готовиться.
— Не беспокоитесь ли вы о нашей большой скорости при подходе к Актив Пассу? — спросил капитан сразу после того, как суда расцепились.
— Нет, капитан. Мы всегда ходим здесь так. Обычно я сбавляю до среднего на траверзе Энтерпрайз Рифа, я часто делаю это только символически. Вы сбавили до среднего за несколько секунд до того, как я сам сделал бы это. Дальнейшее зависело уже от Бога, а не от нас с вами.
(Чем больше проходило времени после столкновения, тем настойчивее Хаустову казалось, что их скорость была чрезмерно большой. И тем сильнее ему казалось, что он проиграл в столкновении воль на мостике, когда не сбавил ход еще на траверзе острова у мыса Протлок. Нутро, интуиция, тщательно воспитанная в себе осторожность сигнализировали ему о повышенной скорости. Но лоцман был уверенным в своих знаниях места человеком. И он попал под гипноз его уверенности — или это уже начинается самоедство? Вот уж в чем он никогда не был грешен, так это в излишнем самоедстве.)
— Средний вперед! — приказал Краббе. Он как бы демонстрировал свою уверенность и сейчас, после несчастья, ведя к порту Ванкувер судно, лишившееся якорей, с помятым носом.
— Средний вперед! — приказал капитан после секундного колебания.
«Есенин» коротко задрожал и прибавил ход.
— Только не называйте точное время, — пробормотал Краббе.
— Спасибо, — сказал капитан. — Скажите, вы помните, что мы все время поворачивали только вправо?
— Да. Мы поворачивали только вправо.
— Что означали ваши два коротких гудка в момент обнаружения парома?
— Я предлагал им разойтись правыми бортами, используя оговорку Правила номер двадцать пять ППСС.
— Тогда они получают возможность сказать, что сами отворачивали вправо потому, что приняли ваше предложение. Нам же, если быть последовательными, следовало положить лево на борт и дать полный.
— Думаю, они не слышали моих гудков, капитан, — сказал лоцман Краббе. — Мы могли только вправо и только задний ход. И мы так поступили. Они находились на нашей стороне фарватера.
— Какова ответственность судоводителей но вашим законам? То, что нам предстоит суд, я не сомневаюсь. Но меня интересует, какой суд.
— Уголовная ответственность в Канаде для судоводителей наступает, капитан, только в случаях умышленности, алкогольного опьянения или при нахождении на мостике после употребления наркотиков… Мы будем швартоваться правым бортом. Пусть ваши люди приготовятся подать буксир через центральный клюз на полубаке!
— Вас понял! — сказал капитан.
Архитектура причала в Ванкувере, к которому швартовался «Есенин», была не совсем обычной. Фактически это был пирс, в центре которого возвышалась пакгаузная часть. Сплошная крыша пакгаузов связана была с берегом автомобильным проездом. На этой крыше располагалась смотровая площадка и стоянка автомобилей. С причала туда следовало подниматься но одномаршевым наружным лестницам.
К моменту швартовки автомобильная стоянка уже была забита машинами. На причале ожидали агент Бент Соренсен и адвокаты компании, группа полицейских и много корреспондентов.
— Господа, прошу меня извинить. Но прежде, чем отвечать на ваши вопросы, я должен взглянуть на свое судно с причала. Сейчас вам принесут кофе. Я вернусь быстро.
— Капитан, там на вас набросятся корреспонденты. Пожалуй, я пойду с вами и прикрою вас, — сказал агент. — И предупредите экипаж: никаких интервью! Пусть отсылают всех к вам.
— Экипаж предупрежден, — сказал капитан.
Они спустились на палубу и вышли на причал. Действительно, представители канадской прессы не теряли времени даром. Обвешанные магнитофонами и фотоаппаратами, они вели себя с настырностью и наглостью комаров.
Повреждения носовой части были незначительными. Только отсутствие левого якоря придавало носу судна какой-то непривычный и растерянный вид.
— Боюсь, капитан, что сегодняшнее происшествие означает конец «Фиско лайн», — сказал агент.
— Это почему? — спросил капитан.
Агент обязан был оказать поддержку. Для этого он здесь и находился. А поддержку приходилось оказывать ему. Ничего себе: конец «Фиско лайн»! Капитан слишком хорошо знал все перипетии и сложности рождения этой компании.
— Кто наш адвокат? — спросил капитан, когда они шли по причалу к трапу.
— Мой друг, — сказал агент. — Он будет драться не за страх, а за совесть. Но ото конец «Фиско лайн», — повторил он. Очевидно, он уже видел все последствия для себя лично в этом случае: потеря работы, подмокшая репутация и т.д. и т.п.
Под вспышками блицев они прошли на судно. Вахтенный матрос у трапа был одет чисто, повязка вахтенного была на месте, вахтенный штурман блестел золотом новенькой формы, боцман копался у стрелы четвертого номера — судно продолжало жить ритмичной, невозмутимой жизнью.
Полицейские чиновники вели себя корректно. Они, конечно, проверили всех действующих лиц на алкоголь, но сделали это так, что проверяемые не заметили, — техника на грани фантастики. Никакие документы изъяты и опечатаны не были. Даже курсограф они не тронули. Несколько вопросов под магнитофон: расстояние до мыса Элен в момент столкновения, кто находился на мостике, предпринятые действия перед столкновением и после. Капитан отвечал предельно скупо: «Дали аварийный задний, положили руль право на борт…»
Лоцман Краббе сидел тут же, подтверждающе кивал головой.
Письменных свидетельств полицейские не потребовали.
Часть 2
Начало следствия
— 1 -
ЗАЯВЛЕНИЕ О МОРСКОМ ПРОТЕСТЕ:
Я, Хаустов Николай Гаврилович, капитан т/х «Сергей Есенин», приписанного порту Владивосток, принадлежащего Дальневосточному пароходству и плавающего под флагом СССР, 23 июля 1970 года вышел из порта Иокогама, Япония, имея на борту 3754 тонны стали и генерального груза, и совершил плавание в порт Ванкувер, Канада, куда прибыл 02 августа 1970 года.
ЗАЯВЛЯЮ:
02 августа 1970 года около 12.07 судового времени произошло столкновение канадского парома «Королева Виктории» и советского т/х «Сергей Есенин» в проливе Актив Пасс в районе мыса Элен.
Т/х «Сергей Есенин» в 09.34 судового времени 02 августа принял на борт лоцмана Краббе и карантинные власти. Закончив оформление прихода карантинными властями, судно под проводкой лоцмана Краббе направилось в порт Ванкувер для выгрузки. Предварительная прокладка и точки поворота были сделаны мной заранее. Погода была хорошая, видимость — 10 — 15 миль. На мостике стояла усиленная вахта, на руле стоял старший рулевой Наумов Г. Н., на баке у якорей, готовых к отдаче, стоял боцман Менкин В. С. Судно следовало маневренным режимом, имея 95 оборотов в минуту главного двигателя. Работала РЛС «Дон». Около 11.30 судно должно было лечь на истинный курс 64 градуса и через проход Боундари выйти в пролив Джорджия. Однако лоцман Краббе неожиданно заявил, что судно направится в пролив Джорджия через пролив Актив Пасс, которым до этого времени судно никогда не пользовалось. Лоцман проверил в моем присутствии состояние приливо-отливных течений в проливе Актив Пасс и расписание движения паромов. После проверки лоцман Краббе заявил, что в момент прохождения пролива Актив Пасс приливо-отливных течений не будет, а также в соответствии с расписанием паромов не будет. За 20 минут до подхода к мысу Элен вахтенный 4-й механик был предупрежден о подходе к узкости. Ввиду сложной навигационной обстановки все три помощника были оставлены на мостике. Мною лоцману было предложено уменьшить скорость судна, на что лоцман Краббе ответил, что данная скорость является лучшей для прохода пролива Актив Пасс. Также лоцман запросил около 11.55 по УКВ «Корабль» на 16-м и 06-м каналах о наличии судов в проливе Актив Пасс. Ответа на запрос не последовало. Около 11.58 разошлись с двумя рыболовными судами, дав один короткий сигнал тифоном, и изменили курс 05 градусов вправо, машине был дан средний ход вперед по моему распоряжению. Разошлись левыми бортами, причем мое судно прошло на очень близком расстоянии, приблизительно на 0,08 мили от банки Энтерпрайз. Пройдя траверз банки Энтерпрайз, дали один длинный сигнал, других сигналов не было слышно. Около 12.04 судно, дав один короткий гудок и положив руль 20 градусов вправо, начало огибать мыс Элен на расстоянии 0,08 мили, определенном по радиолокатору, когда неожиданно появилось судно справа по носу, на курсовом угле 20 — 40 градусов правого борта, следовавшее не своей стороне узкости, впоследствии оказавшееся канадским паромом «Королева Виктории». Лоцман сразу же дал средний задний ход, а я немедленно дал полный ход назад, трижды повторив эту команду телеграфом. Мое судно уваливалось вправо на расстоянии 0,08 мили от мыса Элен. Около 12.07 суда столкнулись. В момент столкновения существовало приливное течение, скорость 2,1 узла и истинное направление 45 градусов. Сразу же после столкновения объявлена общесудовая тревога по борьбе за живучесть судна. Около 14.10 с помощью буксира и своим, малым задним ходом суда разошлись. Мое судно направилось в порт Ванкувер и в 16.45 пришвартовалось к причалу Сентениел Пиер № 1. Мною был вызван сюрвейер для осмотра повреждений.
