Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба
— A! — проговорил незнакомец холодным тоном. — Учтивое внимание… Слеммер… Благодарю… теперь не болен… когда захвораю… доктор Слеммер… не забуду!
— Как? Вы увертываетесь, милостивый государь? — говорил, задыхаясь, неистовствующий доктор. — Вы трус, негодяй, лжец!.. Вы — довольно ли вам этого? Дайте ваш адрес.
— О, глинтвейн, я вижу, слишком крепок! — воскликнул незнакомец вполголоса. — Не жалеют коньяка… очень глупо… лимонад гораздо лучше… жаркие комнаты… пожилые джентльмены… голова разболится… нехорошо, нехорошо… очень.
И он отступил назад с невозмутимым спокойствием.
— Я знаю, сэр, вы остановились в этой гостинице, — сказал неумолимый доктор, — теперь вы пьяны; завтра обо мне услышите; я отыщу вас, отыщу!
— На улице, может быть… дома я никогда не бываю.
Доктор Слеммер, сделав неистовое движение, нахлобучил шляпу и вышел из залы. Мистер Топман и его товарищ пошли наверх в спальню невинного мистера Винкеля, которому надлежало возвратить занятый костюм.
Этот джентльмен уже давно спал крепким сном; церемония размена павлиньих перьев была совершена очень скоро и спокойно. Приятели закусили и выпили на сон грядущий по нескольку стаканов вина. Незнакомец был разговорчив и весел; мистер Треси Топман, отуманенный глинтвейном, лафитом, восковыми свечами и белоснежными плечами рочестерских красавиц, был на седьмом небе и воображал себя первым счастливцем подлунного мира. Проводив своего товарища, мистер Топман, не без некоторых затруднений, отыскал отверстие в своем ночном колпаке и впихнул в него свою голову, — при этом опрокинул подсвечник и разбил остальную бутылку с портвейном. Наконец, после многих разнообразных эволюций, ему удалось кое-как добрести до своей постели, где он и погрузился в сладкий сон.
Поутру на другой день, ровно в семь часов, всеобъемлющая душа мистера Пикквика была выведена из своего бессознательного положения громким стуком в дверь комнаты.
— Кто там? — спросил мистер Пикквик, вскакивая с постели.
— Чистильщик сапогов, сэр.
— Чего вам от меня нужно?
— Потрудитесь сказать, сэр, какой джентльмен из вашего общества носит светло-синий фрак с золотыми пуговицами?
Мистер Пикквик мигом догадался, что лакей взял, вероятно, чистить платье его товарища и забыл, кому оно принадлежит. Он отвечал:
— Мистер Винкель, через две комнаты направо.
— Покорно благодарю.
Топман пил больше всех и спал богатырским сном; однако ж громкий стук неугомонного лакея разбудил и его.
— Что там такое?
— Можно ли поговорить с мистером Винкелем, сэр? — сказал слуга.
— Винкель! Винкель! — вскричал мистер Топман, приподнявшись с постели.
— Что! — отозвался слабый голос из соседней комнаты.
— Вас спрашивают… там… за дверью, — пробормотал полусонный Топман, повернувшись на другой бок.
— Спрашивают! — воскликнул Винкель, быстро вскакивая с постели и набрасывая халат на свои плечи. — Кто ж бы это? Кому я понадобился в таком дальнем расстоянии от города?
— Какой-то джентльмен желает с вами переговорить, — сказал лакей, когда мистер Винкель отворил ему дверь, — джентльмен говорит, что он недолго вас задержит; но ему непременно надобно вас видеть.
— Странно, очень странно! — сказал мистер Винкель. — Где этот джентльмен?
— Он дожидается в кофейной комнате.
— Хорошо. Скажите, что сейчас приду.
Тем временем счастливый Топман погрузился опять в сладкий утренний сон.
Мистер Винкель оделся на скорую руку и сошел вниз, в общую залу. Старуха и два лакея убирали посуду; какой-то офицер в мундире стоял у окна, спиной к дверям. Обернувшись при входе мистера Винкеля, он поклонился ему довольно сухо и предложил слугам выйти.
— Мистер Винкель, если не ошибаюсь? — сказал офицер, запирая дверь.
— Да, я Винкель; что вам угодно?
— Вы, конечно, не удивитесь, сэр, если услышите, что я пришел к вам по поручению моего друга, мистера Слеммера, доктора девяносто седьмого полка.
— Доктора Слеммера?!
— Так точно. Доктор просил меня объявить вам, сэр, что вы вчера вечером изволили вести себя совсем не по-джентльменски и что, следовательно, он считает себя вправе требовать удовлетворения.
Изумление мистера Винкеля обрисовалось самыми красноречивыми знаками на его лице. Приятель доктора Слеммера продолжал:
— Друг мой, доктор Слеммер, твердо убежден, что вы были вчера слишком пьяны и, вероятно, сами не сознаете всей обширности обиды, нанесенной ему. Он поручил мне сказать, что если вы, как благородный человек, обнаружите готовность извиниться в своем поведении, — он согласен принять от вас удовлетворительное объяснение, которое вы потрудитесь написать под мою диктовку.
— Письменное объяснение! — воскликнул озадаченный мистер Винкель.
— Одно из двух: объяснение или… вы понимаете? — сказал докторский приятель холодным тоном.
— Точно ли ко мне относится ваше поручение, сэр? — спросил мистер Винкель, безнадежно сбитый с толка необыкновенным предложением.
— Сам я не имел чести быть свидетелем вашего неприличного поступка, — отвечал, улыбаясь, загадочный джентльмен, — и вы отказались дать свой адрес доктору Слеммеру. По его поручению, надлежало мне разведать, кому принадлежит светло-синий фрак с вызолоченными пуговицами, портретом и буквами «П. К.». Друг мой хотел во что бы ни стало узнать вашу фамилию.
Мистер Винкель остолбенел при этом подробном описании его костюма. Приятель доктора Слеммера продолжал:
— Из расспросов, мною сделанных, оказалось, что владелец светло-синего фрака с эмблематическими пуговицами прибыл в эту гостиницу вчера перед обедом с тремя другими джентльменами. Я немедленно послал узнать вашу фамилию, и теперь мне известно, что я имею честь говорить с мистером Винкелем.
Если бы главная башня Рочестерского замка внезапно сдвинулась со своего места и остановилась перед гостиницей «Золотого Быка», изумление Винкеля было бы ничтожным в сравнении с теми чувствами, которые теперь волновали его грудь. Первой его мыслью было, что, вероятно, фрак его украден.
— Позволите ли мне отлучиться на минуту? — сказал он.
— Сделайте милость.
Мистер Винкель опрометью бросился наверх и раскрыл дрожащей рукой свой чемодан. Фрак лежал на своем обыкновенном месте, но был измят и немного запачкан: стало быть, его надевали прошлой ночью.
— Ну да, дело очевидное, — сообразил мистер Винкель, припоминая события вчерашнего дня, — вчера после обеда мне вздумалось гулять по здешним улицам: помню очень хорошо, как я закурил сигару и вышел со двора. Вероятно, я надел свой новый фрак, зашел куда-нибудь и напроказил: пьяному море по колена! Вот и разделывайся теперь с каким-то доктором Слеммером! Неприятно, черт побери, очень неприятно!
Сказав это, мистер Винкель поспешил воротиться в общую залу с мрачной решимостью принять вызов неустрашимого доктора Слеммера и мужественно покориться всем последствиям страшного поединка.
Многие обстоятельства имели влияние на геройскую решимость мистера Винкеля, и прежде всего — репутация, которой он пользовался в клубе. До сих пор его считали образцом ловкости и искусства во всех делах, наступательных и оборонительных, где требовалось необыкновенное присутствие духа, и вот, если теперь, при первом критическом случае, он обнаружит свою слабость, в глазах самого основателя знаменитого клуба, слава его затмится, и он пропал навсегда. Вдумываясь притом глубже в этот предмет, он сообразил, основываясь на многих случаях, что секунданты, вследствие обоюдного соглашения, редко заряжали пистолеты пулями, и всего чаще удавалось им примирять противников после холостых зарядов. Его секундантом, разумеется, будет мистер Снодграс. Если изобразить ему опасность живейшими и яркими красками, нет сомнения, этот джентльмен обо всем известит мистера Пикквика, который, в свою очередь, не замедлит обратиться к местным властям, и, стало быть, покушение на убийство будет предотвращено.
Так рассуждал мистер Винкель, когда воротился в общую залу и объявил свое согласие на вызов обиженного доктора.
— Не угодно ли вам отправить меня к вашему другу, чтоб я мог с ним условиться о времени и месте нашей встречи? — сказал офицер.
— Нет, это совсем не нужно, — возразил мистер Винкель, — мы это можем решить теперь же, и я не замедлю известить своего секунданта.
— В таком случае — сегодня вечером, на закате солнца: хорошо это будет? — спросил офицер беспечным тоном.
— Очень хорошо, — отвечал мистер Винкель, думая, напротив, что это — очень дурно.
— Знаете ли вы крепость Питта?
— Да, я видел ее вчера.
— Пройдя город, вы потрудитесь повернуть налево с большой дороги и обогнуть главный угол крепости; я буду ждать вас в безопасном месте, и дело авось устроится так, что никто нам не помешает.
