Дон-Коррадо де Геррера - Гнедич Николай Иванович

Что? Чувствуешь? Подай ключи! Мне надобно с ним видеться.

Оридани

Постой! Я прежде схожу к Сатинелли и посмотрю, чем он занят. (Идет, наступает на Валентина и отскакивает) Кто тут?

Валентин

Постой, уймись, клубящаяся кровь, дай мне силы собраться с духом. Кто тут?

Элеонора (с ужасом)

Старик! ты это?

Валентин

Господи!

Корабелло

Ты весь в крови! Что с тобою сделалось?

Оридани

Скорее, скорее, скажи нам, если можешь, что с тобою сделалось?

Валентин

Несчастные! Я оставляю вас. Элеонора! где дети графа?

Корабелло (хватает его и поднимает)

Здесь, здесь. (Поддерживает его)

Валентин

Оставьте меня, не беспокойтесь, дети любезного мне человека. Ах! я умираю! Не теряйте времени, скажите графу — я... я ожидаю его вместе с Лорендзою у врат Царствия Небесного! Господи! неужли Ты меня отвергнешь, презришь? Простите! Боже, Боже! (Умирает.)

Молчание.

Корабелло (тихо опускает его)

Не забудь и нас, божественный страдалец. Не забудь и нас в твоей молитве. Дух Лорендзы, призри! И внемли сему святому: он уверит, что последняя капля крови твоего сына посвящена тебе и Богу. Друг мой! мой Оридани, не оставь меня в сии решительные минуты. Пойдем к злосчастному отцу — и я паду пред ним, облобызаю цепи праведника и умру у ног его. Оридани, веди нас!

Элеонора

Октавий, Эмилия, поспешим к нему; но, Оридани, — ты должен остаться.

Оридани

Так, синьора! Я останусь!

Корабелло

И ты не жаждешь видеть старика в несчастии? Ты равнодушен к бедствию других? Эмилия! проси его! И если голос дружбы для него невнятен, то, может быть, ты сделаешь более. Проси! Моли его!

Оридани

Октавий! Или ты думаешь, что Сатинелли теперь в бездействии? Что, ежели опять он обнаружит наши тайны? Октавий! Рассуди — и ты согласишься! Мне непременно должно остаться здесь. Я буду при нем неотлучно, я усыплю его неистовство, но если это не поможет и хитрость не успеет, то я явно сам обличу тебя. Я вымышлю какие только можно клеветы и распущу такие слухи, такие вести, которые сразят его; не огорчайся, Корабелло, всё пройдет, всё скоро кончится. Но если и в сем я не успею, если предосторожность наша покорится коварству хищника... Октавий, тьма смертей во власти человека; тогда чрез сих защитников противу злодейств и распутства, чрез смерть мы там соединимся вместе, там — и начатое дело поручим Верховному Мстителю!

Корабелло

Не думай, не думай так печально, Оридани! Какое-то небесное веселие оживотворяет дух мой! Какая-то святая уверенность на правосудие небесное, какая-то надежда дает мне новые силы. Есть Бог — есть и правосудие!

Оридани (обнимая его)

Есть Бог, есть мститель — и будет воздаяние[143].

Элеонора (обнимая Эмилию)

И будет награда!

Корабелло

Будет!

Оридани

Будет!

Конец третьего действия

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Явление 1

Сатинелли один, с письмом в руках.

Сатинелли

А! каков им кажется Монтони? Гей! (Звонит, входит Марко)

Явление 2

Сатинелли, Марко.

Марко

Государь!

Сатинелли

Проси ко мне гостей — всех, всех, кто только остался в замке; прикажи подать столетнего вина и золотые бокалы.

Марко

Слышу! (Уходит)

Сатинелли (садится в молчании, бьют часы)

Одиннадцать часов! (Встает.) Еще остался целый час — решительный, ужасный час, в которой я точно должен оправдать свою мораль! И непонятно! Неужли так благосклонны громы суда Божия? Они звенят беспрестанно над моею головою — а удар всегда падает на другого! И если земное правосудие ко мне так милосердо будет, как небесное, то Сатинелли, этот сильный бич сих лицемерных фанатистов, будет еще блаженствовать в селениях Рая! Чего мне трепетать? Чего страшиться?

Явление 3

Сатинелли, Марко.

Марко (входит с несколькими бокалами и корзиной бутылок)

Синьор!

Сатинелли

А! Подойди поближе! Что? Валентин мертв?

Марко

Мы уже и погребли его.

Сатинелли

Зачем? Когда я приказывал?

Марко

Мы бросили его в яму, дабы прах его, самый прах изменника чувствовал, как мстят измене.

Сатинелли

Браво! Поближе, Марко! Что? Бывал ли ты когда в сражениях?

Марко

Могу ли я, синьор, сказать пред вами откровенно?

Сатинелли

Как на духу.

Марко

Я был исаулом у славного разбойника[144], который опустошал Богемию и Венгрию!

Сатинелли

Изрядно. Следовательно, сражения для тебя не новое?

Марко

Моя стихия.

Сатинелли

Ну, ежели послать тебя миль за сто ограбить какого богача?

Марко

Я готов хотя за мертвой и живою водою[145].

Сатинелли

Поединки имел ли ты?

Марко

Множество.

Сатинелли

И после всего этого не мучит ли тебя когда такое чувство, не слишком веселое, которое назвали филозофы и моралисты совестью?

Марко

О! Слава богу, никогда! А! а! однажды, помню, мучим был я ею. Случилось на дороге встретиться с монахом; я сейчас решился его ограбить, но он упал к ногам моим, рыдал, благословлял меня — и я пустил его. Но как скоро он ушел из виду, то совесть начала меня терзать, зачем упустил его.

Сатинелли

И, верно, в другой раз избежал ты страшных ее угрызений? Спасибо! С сею совестью ты можешь жить на свете. Валентин погиб — и Марко вступит в управление всем замком.