Николка Персик. Аня в Стране чудес - Льюис Кэрролл
Он только ухмыльнулся, увидя Аню. Вид у него был добродушный, хотя когти были длиннейшие, а по количеству зубов он не уступал крокодилу. Поэтому Аня почувствовала, что нужно относиться к нему с уважением.
«Масляничный Котик», – робко заговорила она, не совсем уверенная, понравится ли ему это обращение. Однако он только шире осклабился. «Пока что он доволен», – подумала Аня и продолжала: «Котик, не можете ли вы мне сказать, как мне выйти отсюда?»
«Это зависит, куда вам нужно идти», – сказал Кот.
«Мне-то в общем все равно куда…», – начала Аня.
«Тогда вам все равно, какую дорогу взять», – перебил ее Кот.
«Только бы прийти куда-нибудь», – добавила Аня в виде объяснения.
«Прийти-то вы придете, – сказал Кот, – если будете идти достаточно долго».
Аня почувствовала, что отрицать этого нельзя. Она попробовала задать другой вопрос:
«Какого рода люди тут живут?»
«Вон там, – сказал Кот, помахав правой лапой, – живет Шляпник, а вон там (он помахал левой) живет Мартовский Заяц. Навести-ка их: оба они сумасшедшие».
«Но я вовсе не хочу общаться с сумасшедшими», – заметила Аня.
«Ничего уж не поделаешь, – возразил Кот. – Мы все здесь сумасшедшие. Я безумен. Вы безумны».
«Откуда вы знаете, что я безумная?» – спросила Аня.
«Должны быть. Иначе вы сюда не пришли бы».
Аня не нашла это доказательством. Однако она продолжала:
«А как вы знаете, что вы сами сумасшедший?»
«Начать с того, – ответил Кот, – что собака, например, не сумасшедшая. Вы с этим согласны?»
«Пожалуй», – сказала Аня.
«Ну так вот, – продолжал Кот, – собака рычит, когда сердита, и виляет хвостом, когда довольна. Я же рычу, когда доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Заключенье: я – сумасшедший».
«Я называю это мурлыканьем, а не рычаньем», – проговорила Аня.
«Называйте чем хотите, – сказал Кот. – Играете ли вы сегодня в крокет с Королевой?»
«Я очень бы этого хотела, – ответила Аня, – но меня еще не приглашали».
«Вы меня там увидите», – промолвил Кот – и исчез.
Это не очень удивило Аню: она уже привыкла к чудесам. Пока она глядела на то место, где только что сидел Кот, он вдруг появился опять.
«Кстати, что случилось с младенцем?» – спросил он.
«Он превратился в поросенка», – ответила Аня совершенно спокойно, словно Кот вернулся естественным образом.
«Я так и думал», – ответил Кот и снова испарился.
Аня подождала немного, думая, что, может, он опять появится, а затем пошла по тому направлению, где, по его словам, жил Мартовский Заяц.
«Шляпников я и раньше видала, – думала она. – Мартовский Заяц куда будет занятнее и к тому же, так как мы теперь в мае, он не будет буйнопомешанный, по крайней мере, не так буйно, как в марте». Тут она взглянула вверх и опять увидела Кота, сидящего на ветке дерева.
«Вы как сказали – поросенок или опенок?» – спросил Кот.
«Я сказала – поросенок, – ответила Аня. – И я очень бы просила вас не исчезать и не появляться так внезапно: у меня в глазах рябит».
«Ладно», – промолвил Кот и на этот раз стал исчезать постепенно, начиная с кончика хвоста и кончая улыбкой, которая еще осталась некоторое время после того, как остальное испарилось.
«Однако! – подумала Аня. – Мне часто приходилось видеть кота без улыбки, но улыбку без кота – никогда. Это просто поразительно».
Вскоре она пришла к дому Мартовского Зайца. Не могло быть сомнения, что это был именно его дом: трубы были в виде ушей, а крыша была крыта шерстью. Дом был так велик, что она не решилась подойти, раньше чем не откусила кусочек от левого ломтика гриба. И даже тогда она робела: а вдруг он все-таки буйствует! «Пожалуй, лучше было бы, если бы я посетила Шляпника!»
Глава 7. Сумасшедшие пьют чай
Перед домом под деревьями был накрыт стол: Мартовский Заяц и Шляпник пили чай. Зверек Соня сидел между ними и спал крепким сном. Они же облокачивались на него, как на подушку, и говорили через его голову. «Соне, наверное, очень неудобно», – подумала Аня. – Но, впрочем, он спит, не замечает».
Стол был большой, но почему-то все трое скучились в одном конце.
«Нет места, нет места», – закричали они, когда Аня приблизилась.
«Места сколько угодно», – сказала она в возмущеньи и села в обширное кресло во главе стола.
«Можно вам вина?» – бодро предложил Мартовский Заяц.
Аня оглядела стол: на нем ничего не было, кроме чая и хлеба с маслом.
«Я никакого вина не вижу», – заметила она.
«Никакого и нет», – сказал Мартовский Заяц.
«В таком случае не очень было вежливо предлагать мне его», – рассердилась Аня.
«Не очень было вежливо садиться без приглашения», – возразил Мартовский Заяц.
«Я не знала, что это ваш стол, – сказала Аня. – Тут гораздо больше трех приборов».
«Обстричь бы вас», – заметил Шляпник. Он все время смотрел на волосы Ани с большим любопытством, и вот были его первые слова.
Аня опять вспылила:
«Потрудитесь не делать личных замечаний, это чрезвычайно грубо».
У Шляпника расширились глаза, но все, что он сказал, было:
«Какое сходство между роялем и слоном?»
«Вот это лучше, – подумала Аня. – Я люблю такого рода загадки. Повеселимся».
«Мне кажется, я могу разгадать это», – добавила она громко.
«Вы говорите, что знаете ответ?» – спросил Мартовский Заяц.
Аня кивнула.
«А вы знаете, что говорите?» – спросил Мартовский Заяц.
«Конечно, – поспешно ответила Аня. – По крайней мере, я говорю, что знаю. Ведь это то же самое».
«И совсем не то же самое! – воскликнул Шляпник. – Разве можно сказать: “Я вижу, что ем” вместо: “Я ем, что вижу”?»
«Разве можно сказать, – пробормотал Соня, словно разговаривая во сне, – “Я дышу, пока сплю” вместо: “Я сплю, пока дышу”?»
«В твоем случае можно», – заметил Шляпник, и на этом разговор иссяк, и все сидели молча, пока Аня вспоминала все, что знала насчет роялей и слонов, – а знала она не много.
Шляпник первый прервал молчанье.
«Какое сегодня число?» – спросил он, обращаясь к Ане. При этом он вынул часы и тревожно на них глядел, то встряхивая их, то прикладывая их к уху.
Аня подумала и сказала:
«Четвертое».
«На два дня отстают, – вздохнул Шляпник. – Я говорил тебе, что твое масло не подойдет к механизму», – добавил он, недовольно глядя на Мартовского Зайца.
«Масло было самое свежее», – кротко возразил Мартовский Заяц.
«Да, но, вероятно, и крошки попали, – пробурчал Шляпник. – Ты не должен был мазать хлебным ножом».
Мартовский Заяц взял часы и мрачно на них посмотрел, потом окунул их в свою чашку, расплескав чай, и посмотрел опять.
«Это было самое свежее масло», – повторил он удивленно.
