Шарлотта Бронте - Эмма Браун
Будучи порядочной девочкой, Эмма с отвращением относилась к своим поискам. Однако в своей проповеди мистер Хиббл утверждал, что в городе работает восемьдесят тысяч таких женщин. Даже в аду, наверное, не наберется такого количества грешниц.
Прежде всего Эмма решила пойти на Друрилейн, где работали самые бедные и убогие из этих прислужниц сатаны. Женщины на этой улице были какими-то жалкими – и те, которые были безобразными и старыми, и те, которые были еще совсем молоды. У одной из женщин была перевязана
голова и серьезно поранена рука. Когда же Эмма поинтересовалась у этой женщины, где она получила свои тяжелые раны, женщина ответила, что она кочергой убила одного мужчину и убьет и ее, если она сейчас же не уберется и будет мешать ей работать. Девочка с радостью последовала ее совету, хотя те ужасы, которые она увидела на этой улице, оказали на нее такое сильное впечатление, что от страха она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Потом она снова оказалась на Шортсгарденс. На этой улице она провела свою первую ночь в Лондоне. Она несказанно удивилась, вспомнив, что именно сюда ее когда-то привела мисс Хэммонд. Она решила, что, несмотря ни на что, у нее все-таки есть путеводная звезда.
Эта звезда опять привела ее в трущобы Сохо, где она встретила очень странных женщин. Глаза и губы у них были густо накрашены, щеки имели ярко-красный цвет, а лица были какими-то неестественно белыми. В своих фривольных одеждах они выглядели весьма забавно. Эмме они показались какими-то неестественными, похожими на раскрашенных мертвецов. Они смотрели на нее холодными и злыми глазами, и это испугало Эмму. Одна из них заговорила с ней по-французски, после чего Эмма пустилась наутек и услышала, как они громко смеялись ей вслед.
Она пошла в сторону Пиккадилли, где трудились так называемые «Джульетты»-. Этих девушек так назвали потому, что все они были очень молоденькими, Эмме показалось, что им не было еще и пятнадцати. Бледные, худые, голодные и испуганные, они беспокойно оглядывались по сторонам. Без сомнения, они были новичками в своей профессии. Они с интересом посмотрели на свою ровесницу, но не смогли ничем помочь в ее поисках, ведь все они работали с мужчинами, которые забирали у них. почти весь заработок и даже били их в том случае, если они приносили мало денег.
Теперь ей осталось посетить только одно место (нужно признаться, что ей совсем не хотелось туда идти). Этим местом был Хеймаркет. Известен этот рынок был тем, что здесь женщины заставляли своих дочерей заниматься древнейшей профессией.
Просто не укладывается в голове, как женщина, которая выносила ребенка, вынянчила его и вскормила своей грудью, может подвергать его такой жестокости. Эти дамы были лишены всяческих моральных принципов, они употребляли наркотики и алкоголь, их грешные тела были такими же ужасными, как и души. Они прозябали в такой нищете, что ради того, чтобы заработать шиллинг, запросто могли продать даже самое дорогое, что у них есть, – своего ребенка.
Рынок этот представлял собой весьма жалкое зрелище. Матери и дочери не разговаривали друг с другом и даже не смотрели друг на друга. Женщины, которые были постарше (хотя многим из них не было и тридцати), казались такими изможденными и больными, что едва держались на ногах. Молоденькие девочки обреченно озирались по сторонам. Их глаза были печальными и потухшими. Казалось, что им уже было все совершенно безразлично.
И только одна маленькая шестилетняя девочка все еще беззаботно радовалась жизни. Она постоянно крутила своей кудрявой головкой, разводила в сторону руки, а потом прижимала их к своей маленькой груди. Одета она была в такие ветхие лохмотья, что сквозь них проглядывало ее тщедушное тельце. Вероятно, ее часто били, потому что на теле было множество синяков и ссадин. Она была голодной и грязной.
Это зрелище окончательно лишило Эмму мужества, но она должна была сделать то, зачем сюда пришла, или уже навсегда забыть об этом деле.
– Кто-нибудь знает женщину по имени Элиза Браун? – собрав в кулак всю свою волю, громко спросила она.
На нее никто не обратил внимания, и только маленькая девочка, услышав ее голос и подумав, что ее в чем-то обвиняют, еще сильнее замотала головой. Эмма подумала, что ей еще никогда не доводилось видеть таких несчастных, измученных болезнями и нищетой людей. Она не могла понять, почему эти женщины не хотят проявить хоть каплю сострадания и остаются глухими к ее мольбам. Она еще раз повторила свой вопрос, но уже не так громко. Наконец девушка, которая стояла рядом с ней, повернулась и посмотрела на нее.
Почему ты думаешь, что мы знаем ее? – спросила она.
Она продала свою дочь одному мужчине.
Какая же она дура, ведь теперь ей придется самой зарабатывать себе на жизнь, – пробормотала женщина постарше.
– Я должна найти ее, – настаивала Эмма. – Я знакома с ее дочерью, – сказала она, решив не говорить правду. – Ей требуется моя помощь.
– Скорее всего, ты ей уже не сможешь помочь, – сказала первая девушка.
В этот момент мать девушки, грязная и оборванная женщина, которая, казалось, вот-вот лишится сознания, вдруг проявила неожиданный интерес к их разговору.
Кто же не знает Элизу Браун, – сказала она. – Однако она недавно изменила место жительства.
О-о! – удрученно вздохнула Эмма. – Может быть, вы знаете, где она теперь живет?
– Пара шиллингов может освежить мою память.
Эмма дала ей несколько монет.
– Я слышала, что она сейчас в тюрьме Ньюгейт.
Эмма поблагодарила женщину и пошла прочь. В голове у нее была полная неразбериха. Она дошла до Трафальгарской площади, села на скамью и решила все хорошенько обдумать. Какое же преступление совершила ее мать? А вдруг, придя в Ньюгейт, она узнает, что она такая же, как и ее мать, – так сказать, два сапога пара? Теперь, когда она нашла свою мать, она обязана все до конца выяснить. А что, если она узнает о себе нечто такое ужасное, что не сможет пережить этого? Как это ни горько, но она вполне отдавала себе отчет в том, как низко она пала, но, несмотря на это, ей удалось сохранить чувство собственного достоинства. Но еще одного такого же страшного удара она просто не вынесет. Нет, она не пойдет в Ньюгейт.
Эмма решила найти место, где она смогла бы переночевать. Сначала нужно хорошенько отдохнуть, а потом она займется поисками работы. Однако она продолжала бесцельно бродить по улицам города. Она шла и шла, не разбирая дороги, даже не заметив, что прошла мимо клуба «Виг-енд-Пен», в котором мистер Эллин когда-то рассказывал о ней своим друзьям. Две элегантные дамы равнодушно прошли мимо какого-то совершенно непримечательного мужчины, подметая своими длинными юбками мостовую. Она шла мимо старинных и изящных деревянных домов. Мистер Хиббл говорил о проститутках, о свободе нравов и о вечном проклятии, но те женщины, которых она видела сегодня, – это просто сборище отбросов общества. Такое даже в кошмарном сне не приснится. А ведь одна из этих женщин еще совсем ребенок! Мимо нее проходили прилично одетые люди, которые, в отличие от нее, ценили свою жизнь. Как же она хотела быть такой же, как они, и забыть все, что ей довелось увидеть, чтобы проснуться ярким весенним утром и начать новую жизнь. Но пока это было невозможно. Ее прошлое крепко-накрепко связало ее с этими убогими существами. Они – ее наказание. И если она не выяснит все, что с ней произошло в прошлом, она навсегда останется одной из них.
Незаметно для себя она оказалась на богатой Флит-стрит. Она шла по Ладгейт Хилл, осторожно озираясь по сторонам среди всего этого уличного шума, пока не увидела собор святого Павла. Эмма остановилась, чтобы свериться с картой, и обнаружила, что находится недалеко от тюрьмы. Вздохнув, она повернула назад и, пройдя два мрачных квартала, поняла, что находится на верном пути. Путеводная звезда вела ее к цели.
За зданием тюрьмы виднелся купол собора святого Петра. Он был похож на диск луны, но это внушающее надежду зрелище не могли видеть те, кто находился внутри этого здания, так как в тюрьме не было окон. Рядом находился скотный рынок, и оттуда доносился запах тухлого мяса, а прилегающие к зданию тюрьмы Ньюгейт-стрит и Гилтспер-стрит были такими мрачными и тихими, что в стенах этого исправительного учреждения был слышен лишь шум уличной жизни – быстрые шаги пешеходов, крики, скорбные стоны и смех.
Ей стало страшно. Она взяла себя в руки и постучала в ворота. Сторож слегка приоткрыл их, и она заглянула в этот мрачный дом, где содержали преступников.
Какое жуткое место, – сказала Эмма, содрогнувшись, и изложила ему суть дела.
Такое местечко не для детей, – согласился сторож. – Да и все равно ты не сможешь увидеть ее. У нас посещения дозволены только по средам и четвергам. А почему бы тебе не подождать того дня, когда ее повесят? Это будет грандиозное событие, ведь она у нас знаменитость.
