Из записок следователя - Николай Михайлович Соколовский
Жил был у бабушки серенький козлик!.. —
подплясывая да строя разные рожи, визгливо-старческим голосом, с присвистом закалывает Сократ. Молодцы потешаются: кто грош кинет, кто и пятак.
В сивиллу[31] также превращался Сократ Премудрый. Кто-то подарил ему Соломона с гадательными кругами: «хочешь познать таинства судьбы своей, сказано в предисловии, брось на круг сей ячейное зерно». С этим Соломоном Сократ совершал странствия свои месяца два, до тех пор, пока гаданье не утратило прелесть новизны, а с тем вместе и не иссяк источник довольно значительных доходов.
Вообще в выборе средств к жизни Сократ Премудрый был весьма изобретателен. Голь на выдумки хитра, а особенно голь благородная, из службы выгнанная. Здоровых рук у ней нет, способности к другому, помимо чернильного, труду тоже, потому мозговая система ее жилится, да и родит миннезингера какого-нибудь, сивиллу…
Пил Сократ Премудрый не часто, что крайне удивительно, потому что люди его профессии (по крайней мере, насколько я их знаю) на том стоят, чтоб где-нибудь хоть шкалик какой паршивый Христом Богом вымолить и по капельке в свое изнеможенное тело пропустить. И странное дело! Люди эти дня по два часто голодают, а уж выпить они найдут себе и к вечеру или у кабака свалятся, или благодетельная рука городового подберет их в полицейскую сибирку и сбросит под нары. Сократ Премудрый обыкновенно не искал назойливо выпивки, не употреблял на то всей силы своей воли, но когда у него «загоралось», тогда, несмотря на препятствия, он уже удовлетворял своему непреодолимому желанию; средства для того разделялись у Сократа на ординарные и экстраординарные; первые состояли в простом попрошаничестве, вторые в нахрапе: зайдет Премудрый в кабак, выследит, как коршун, добычу, что двое пьяных слишком разлюбезничались между собою, а пред ними полные стаканы стоят, ну, без дальнейших разговоров заполучит Сократ те стаканы в свое владение, и подпившие собственники их глазом еще моргнуть не успеют, как живительная влага уже переходила в сократовскую утробу.
Ух, как били в иной раз за эту штуку старика, воровски выпившего чужое вино!.. Не приведи Господи! По лицу все больше…
Но и старик, если было над кем, тоже тешился, да еще как тешился-то! Жена у Сократа была женщина молодая и почти что красавица (удивительно, как пошла она за старого, выгнанного из службы чиновника, шутовством промышлявшего свой хлеб), так своим «тешеньем» он ее сначала в чахотку, а потом в гроб загнал.
Помню, я был раз в одной из полицейских частей (до поступления еще в следователи); к частному приставу прибежал дежурный солдат и объявил, что недалеко от части труп найден: вместе с приставом и я отправился на указанное место. Полиция находилась в глуши, на самом конце города, около нее речка протекала, а дальше шел пустырь, заканчивающийся мазанками, в которых жалась городская нищета. Был час двенадцатый светлой, весенней ночи; на лугу, вся облитая месячным светом, лежала полуобнаженная, с растрепанными волосами женщина, около нее валялись клочья платья, шали…. Мы сначала думали, что лежащая женщина мертвая: дыханья ее совсем не слыхать; позванному доктору удалось ее привести в чувство.
Полумертвая женщина была жена Сократа Премудрого.
Дело было так. Жена Сократа Премудрого не жила в последнее время с мужем, заподозренная им в неверности, она переносила страшные мученья, невтерпеж стало бедной, она и ушла к матери. Сократ сначала преследовал жену самыми возмутительно-гнусными прошениями и кляузами, потом, не удовлетворившись этим, стал искать встречи с ней, чего и достигнул… О характере встречи судите по последствиям.
Избив до полусмерти жену, Сократ куда-то скрылся и не являлся в город недели три. Впрочем, было ли зачем скрываться?
Через год после этого происшествия жена Сократа умерла. Тяжело достался бедной женщине последний год ее жизни, тяжелей даже, чем предшествовавшие. Сократ же и в гробу не оставлял ее, он и мертвую костил, насколько сил хватало у злого, старческого языка. Погибшая молодая жизнь закончилась оскверненным гробом…
Сократ Сперанский был повит и вскормлен чернилами, потому страсть у него была – писать. Писал Сократ много, до того много, что присутственным местам воспрещено было наконец принимать от него прошения; глубочайшие карманы его были набиты, до невозможности больше набиваться, всевозможными проявлениями деятельности его плодовитого пера. Впрочем, посторонние мало обращались к нему. Причина тому была не недостаток приказной опытности у Сократа, он ею мог похвалиться перед другими, законник тоже был немалый, но шутовство ему мешало. Народ, затянутый в суды и расправы и не имеющий каштана из своего брата, ищет в ходаках солидности, своего рода шику: ходока можно напоить до отвалу, ходок может в грязь свалиться, ходоку можно рыло расквасить, и сам он с удобством может совершить ту же операцию над другими, но все это не должно мешать его приказно-забулдыжному величию. Ходоку следует иметь сноровку, как поджечь, статейку подпустить, наврать, похвастаться… Сократ не обладал этой сноровкой, потому и не считался в числе тех грязных, небритых, провонявших запахом кабака и других пакостей дельцов, которым в каждой Дерябе первый стакан и почет, до получения здоровенной подзатрещины от руки подпившего и выведенного из терпения приказными закорючками клиента.
Я говорю: от Сократа Премудрого воспрещено было принимать прошения; они возвращались «с надписью», что его, конечно, как артиста, до страсти любившего свое искусство, печалило немало; раз он ко мне пришел.
– С просьбой я к вам.
Я просил его объяснить, в чем дело.
– Не знаете ли вы, как писать к английской королеве?
Меня, конечно, немало удивил подобный вопрос.
– То есть это как писать к английской королеве?
– Да вот адреса я к ней не знаю, а без адреса письмо не дойдет.
– Зачем же вам ее адрес?
– Прошение ей хочу написать, жаловаться на всех. Чтобы она хоть вошла в мое положение; здесь от меня и прошений не принимают.
Я написал Сократу: ее величеству королеве Великобританской Виктории, в Вестминстер.
Как следователь, я вскоре после поступления моего на эту должность познакомился с Сократом Сперанским. Наши официальные столкновения возникли вследствие одного из тех, многочисленных на Руси, дел, которые в состоянии каждого хладнокровного человека вывести порой из терпения: это дела между ближайшими родственниками. Возникновение подобного рода дел обусловливается, с одной стороны, безобразием семейных отношений, с другой – неопределительностью кодекса. Несмотря на поразительную многообъемность, в нашем гражданском законодательстве нет ничего точного, определенного. Это поистине меч обоюдоострый.
Сократ Премудрый в последнее время жил вместе с своей тещей, с матерью той несчастной женщины, которую он тиранил всю жизнь, причиной ранней смерти которой был он.
