В битве с исходом сомнительным - Стейнбек Джон Эрнст

– Если бы я мог заранее знать, как поведет себя та или иная группа, я бы давно уж президентом был! Но кое-что мне все же известно. Запах крови, по-моему, людей раззадоривает. Дай им убить кого-нибудь, пусть даже кошку, и их потянет убивать еще и еще. Если будет драка и наши ребята прольют первую кровь, завяжется настоящее сражение. Ну а если первая жертва будет с нашей стороны, не удивлюсь, если наши полезут на деревья.

– Верно, – согласился Лондон. – Возьми одного кого-нибудь, парня, которого ты хорошо знаешь, и ты всегда будешь знать, как он себя поведет, а если таких, как он, будет уже десять человек, то один черт будет знать, что они могут вытворить! Ну а планы-то у тебя какие? Ждать, а там смотря по обстоятельствам?

– Именно, – ответил Мак. – Если привык иметь дело с толпой, то можешь все-таки хоть на шаг, но что-то предугадать. Нюхом чувствуешь это в воздухе. И помни: если наши дрогнут и сломаются, беги, прячься, укройся под чем-нибудь и сиди тихо. Вот слушай: под мостом, что на Торгас-ривер, есть яма вырытая, сухими ивовыми ветками заваленная. Там еда припасена, одеяла. Туда и беги. На долгую ярость толпа не способна. А когда в город попадешь, отправляйся на Сентрал-авеню, сорок два. Скажешь, что от меня.

– Хорошо бы можно было как-нибудь и Лайзу с парнем вызволить. Не хочу, чтобы они пострадали.

– Вы так говорите, будто полностью уверены, что так оно и будет, – вмешался Джим. – Ведь пока еще ничего не произошло и, возможно, не произойдет. Может, Андерсон в город к кому-нибудь в гости отправился!

– Понимаю, что выгляжу паникером, – признал Мак, словно оправдываясь. – Может, и не произойдет. Только Лондон – человек ценный. Нужный нам человек. Не хотелось бы мне, чтоб погибали наши сезонники. Они хорошие парни. Но Лондон нам нужен. Он один стоит всей забастовки.

Казалось, Лондону эти слова доставили удовольствие.

– Ты много раз в забастовках участвовал, Мак. Скажи, всегда они так проходят?

– Да нет, черт возьми. Но здесь, в этом месте, хозяева отлично спелись. Собрались, сорганизовались. Другие рабочие нас не поддержали, не присоединились к нам. Нам перекрыли поставки еды, голодом морят. Если первую группу остановят, мы огребем по полной. Но ты ведь не поедешь с ребятами, правда же, Лондон?

– Поеду, конечно. Я же еще ни разу не бывал в драке.

– Не советую я тебе это делать, – сказал Мак. – Ты нам можешь понадобиться здесь. Они сегодня попытаются всеми правдами и неправдами вытурить нас отсюда. Без тебя ребята могут испугаться и побежать. Ты же все еще здешний главарь, Лондон. Командующий. А командующему полагается быть в центре самой большой группы и оставаться там до последнего. Пойдем, скомандуем, чтобы машины начинали движение, хорошо? Скэбов набралось полно, и они уже приступили к работе.

Лондон развернулся и поспешил назад к машинам.

– Давайте, ребята! Поторапливайтесь! Пора!

Командиры отрядов затрусили к палаткам – звать свои подразделения. Люди выходили, запасаясь камнями и палками. Мелькали и ножи. Отряды провожала целая толпа. Люди стояли на обочине дороги, шумя, громко разговаривая, давая советы.

– Покажи им, что почем, Джо!

– Проломи им башку!

Заработали, преодолевая возраст, двигатели. Отобранные люди влезли в грузовики, заняли места. Лондон поднял вверх руки, жестом прекращая шум, и крикнул:

– Три пары пойдут в эту сторону, две – в другую!

На малой скорости машины переползли через придорожную канаву и встали в ряд на дороге. Участники акции, приподнявшись, энергично махали шляпами, потрясали кулаками и яростно рассекали воздух палками и дубинками. Машины медленно двинулись в двух направлениях, а толпа оставшихся в лагере кричала им вслед.

Когда машины уехали, крики мгновенно прекратились. Люди стояли в замешательстве и смущении. Они глядели в даль, куда устремились машины, и видели, как те исчезли из виду. Мак и Лондон с Джимом дружно побрели обратно в лагерь.

– Надеюсь, они сумеют нанести хоть какой-то ущерб, – произнес Мак. – Если страдать будем только мы и никто, кроме нас, то долго нам не продержаться. Идем, Джим. Пойдем, глянем, как там старик Дэн. А после, может, возьмем с собой пару-тройку ребят и попробуем навестить Эла. Я ему обязан, и надо бы его подбодрить.

– Пойду воды раздобуду, – сказал Лондон. – В бочке воды почти не осталось.

Джим первым достиг палатки лазарета. Полотнища входа были раздвинуты и подвязаны, чтобы впустить в палатку утренние лучи. Дэн лежал, омываемый солнцем. Лицо его было прозрачно-белым, будто восковым, на щеках вздулись темные вены.

– Как чувствуешь себя, Дэн? – спросил Джим.

Старик слабо пробурчал что-то невнятное.

– Что ты говоришь? – Мак наклонился над Дэном, вслушиваясь.

На этот раз губы старика с трудом выговорили:

– Мне есть не дали.

– Ах ты бедняга, – всполошился Джим. – Я принесу тебе чего-нибудь.

На выходе он замер.

– Мак! – крикнул он. – Они возвращаются.

Со стороны города подъехали четыре машины. Подъехали и встали на дороге. Примчавшийся Лондон протолкался через толпу.

– Какого черта! Что случилось?

Водитель первой машины глуповато улыбнулся.

– Мы не смогли прорваться. – И он снова улыбнулся. – Там баррикада посередь дороги.

– Я же, по-моему, велел вам разрушить баррикаду, если она там будет!

– Ты не понял, – уныло пояснил водитель. – Перед нами две машины шли. Мы подъехали к баррикаде, а там, за нею, человек двадцать с пушками. – Он нервно проглотил комок в горле. – Парень со звездой влез на баррикаду и говорит: «Пикетировать в нашем округе противозаконно. Поворачивайте назад!» Старый «хадсон» поехал было в объезд и сковырнулся в канаву. Ребята из него так и посыпались. Они, как ты и велел, в тупорылую тут же взобрались.

Люди рядом с водителем с важностью кивали, подтверждая его слова.

– Продолжай, – голос Лондона звучал теперь тихо, подавленно.

– И тупорылая попробовала вдарить по баррикаде. И как только она двинулась, парни за баррикадой пустили слезоточивый газ и принялись стрелять по шинам тупорылой. Наши ребята кашлять начали. Столько газу было, что глаза не видели ничего. Те парни противогазы нацепили и наступают, а в руках у них – наручники. – Он снова улыбнулся. – Ну, мы и повернули назад. Что мы могли? У нас даже и камней порядочных не было, чтобы бросать. Тех ребят, что в тупорылой были, они всех похватали. Господи, в жизни я столько газа не видел!

Он поднял взгляд.

– Там и вторая группа едет, – с безнадежным видом произнес он. – Наверно, они с обеих концов дорогу перекрыли.

Толпа исторгла вздох – долгий, странный. Некоторые, повернувшись, медленно побрели к палаткам, волоча ноги, опустив головы, словно погруженные в невеселые мысли.

Лондон повернулся к Маку. Вид у того был озадаченный.

– Как думаешь, может, машинам стоит через сад попробовать проехать, по бездорожью? Ведь дороги-то все могут оказаться перекрыты, – предложил Мак.

Лондон покачал головой:

– Слякотно слишком. Машина и десяти футов не пройдет, как в грязи застрянет.

Мак вспрыгнул на подножку одной из машин.

– Слушайте, ребята! – крикнул он. – Нам остается единственный способ прорваться. Давайте всем скопом отправимся и снесем эти баррикады! Не имеют они права нас запирать здесь, и будь они все прокляты!

Он сделал паузу, ожидая какого-нибудь отклика, оживления. Но люди отводили глаза, и каждый ждал, что ответит кто-нибудь другой.

Наконец кто-то один произнес:

– Нам драться нечем, мистер. Голыми руками газ и пушки не победить. Дайте нам ружья, тогда поборемся.

Слова эти вызвали у Мака ярость.

– Они убивают наших парней, сжигают дома и строения наших друзей, а вы не хотите драться! Даже крыса паршивая, попав в капкан, и та борется!

Безнадежность повисла в воздухе, подобно слезоточивому газу.

– Не можем мы, мистер, драться с газом и пушками голыми руками! – повторил все тот же мужчина.