Джон Пристли - Добрые друзья
— Четырежды объехал вокруг света! — вставляет означенный джентльмен, ухитряясь произнести это весьма громко и вместе с тем так, будто мысль случайно сорвалась у него с языка.
— Да, четырежды объехал вокруг света, — повторяет мистер Нанн с выразительной иронией в голосе. — Выступал в Европе, Азии, Африке, Америке, Австралии и на острове Мэн. Я прав, сэр? — Хохот и аплодисменты. — Кроме того, место нашей последней пианистки…
— Неумехи, каких свет не видывал, — горько подмечает миссис Джо.
— …займет Иниго Джоллифант. На сцене он новичок, зато пианист первоклассный, в чем вы имели удовольствие убедиться. Помните, мальчики и девочки, что именно мистер Джоллифант устроил для нас этот ужин, хотя у меня никакого ужина не было. Но у вас он был, и неплохой.
Опять смех и аплодисменты. Мистер Джоллифант отвешивает благодарный поклон и, увидев, что мисс Сюзи Дин приветливо ему улыбается, посылает в ответ особенно сердечную улыбку, но натыкается лишь на высокомерный и презрительный взгляд. В следующий миг мисс Дин уже корчит многозначительную гримаску мисс Лонгстаф, и Иниго понимает, что эта озорная темноволосая барышня только что его высмеяла.
Мистер Нанн замолкает и о чем-то шепчется с мисс Трант, которая то и дело быстро кивает. Все за столом обращаются в слух.
— А как насчет… — начинает мистер Джерри Джернингем, однако договорить ему не удается, поскольку на него разом шикают несколько коллег.
— Итак, — продолжает мистер Нанн, — осталось обговорить один-два момента. Как вы знаете, мальчики и девочки, мисс Трант вообще не обязана платить нам жалованье, покуда мы не начнем работать. Но… — тут мистер Нанн делает глубокий вдох, и лица собравшихся озаряются, — но она сказала, что готова оплатить две недели работы всем артистам труппы — кроме тех, кто присоединился к нам сегодня. То есть мы получим деньги за прошлую неделю и за эту. Причем никаких убавок, жалованье остается прежним. — Тут мистер Нанн, бывалый артист, чующий близость аплодисментов, умолкает. Коллеги не обманывают его ожиданий.
Однако вскоре появляются несогласные. Это мистер Джерри Джернингем, который поднимает красивую голову и возражает:
— Слушэй-ка, Джейми, я не против двухнедельного жэлэванья. Очень щедро, и все такое. — (Тут мы должны перебить его и сказать: хотя во всех центральных графствах не встретишь более изысканного франта, чем Джерри Джернингем, его акцент, относительно недавнее приобретение, требует именно такой записи. Одно дело смотреть на мистера Джернингема, и совсем другое — его слушать. Тысячи зрителей, позже увидевшие его на сценах Шафтсбери-авеню, не узнают этого акцента, поскольку вскоре он от него избавился и во время успешного сезона на Бродвее приобрел новый. Дай нынешний акцент — третий по счету с тех пор, как Джерри в возрасте семнадцати лет уволился из галантерейного магазина в Бирмингеме.) — Но я не могу соглэситься на тэкое жэлэванье. Я говорил Милденхоллу, что это мэло, учитывая популэрность моего номерэ, и он тоже соглэсился…
— Идиот! — вскричала мисс Сюзи. — Он согласился бы на что угодно, учитывая, что он вообще не собирался нам платить. Хватит вести себя как гнусный жидок, Джерри Джернингем!
— Не суй свой нос, кудэ не просят, Сези, — отвечает юноша. — Твоего мнения никто не спрэшивал. Я разговэривал с мисс Трарнт и Джейми.
Однако ни мисс Трант, ни Джимми не оценили его выходки. Они оба раздосадованы, и мисс Трант даже готова сказать юному красавцу, что в труппе его никто не держит. Она бросает одобрительный взгляд на храбрую Сюзи. Джимми багровеет, едва слышно бормочет: «Гаденыш!», но, быстро шепнув мисс Трант: «Вообще-то он славный, давайте попробуем его оставить», примирительно улыбается. Итак, Джерри считает, что заслуживает большего. Все мальчики и девочки с этим согласны. Они знают, как он шикарно хохмит и какой у него яркий стиль, а в будущем, несомненно, он станет еще ярче. Однако все мальчики и девочки согласятся с ним, Джимми Нанном, что артист не всегда зарабатывает столько, сколько заслуживает — хорошо, если вообще зарабатывает. Все останется по-старому, Джерри будет работать по прежней ставке, но если ему предложат хороший ангажемент, он волен уйти в любую минуту. Мисс Трант никого здесь не держит. Она поступаете ними по справедливости и ждет от них того же. Мальчики и девочки живейшим образом выражают свое согласие, и мистер Джернингем, чьей главной целью было привлечь внимание к собственной персоне, изящно дает понять, что согласен работать на прежних условиях.
— И какие у нас планы, Джимми? — осведомляется мистер Брандит тоном, который вновь напоминает всем, сколько храбрых сердец уснуло в пучине. — Опять начинаем сначала, верно?
— Я как раз хотел об этом сказать, Джозеф, — сообщает ему мистер Нанн. — Сперва об этом, а потом о репетициях. Репетировать надо так, будто мы впервые друг друга видим. Согласны? Вот как я рассудил — должен заметить, мисс Трант изъявила желание, чтобы я ставил спектакли и вообще всем заправлял, покуда она не набьет руку, — давайте останемся в Роусли и начнем репетиции.
Мальчики и девочки дружно стонут, потому что Роусли им порядком надоел.
— Это местечко, — замечает Джо, — кого хочешь с ума сведет.
— Согласен. Понимаю ваши чувства, — продолжает Джимми. — Я бы сам сел в первый же поезд и укатил подальше отсюда, однако не забывайте, мисс Трант не возит с собой всю казну. На небольшой взнос у нее хватит, но потребуется время, прежде чем поступит основная сумма. А мы должны расплатиться с долгами перед отъездом. И еще, на этой неделе зал в нашем распоряжении, мы можем там репетировать, да и на следующей, если приплатим фунт или два, утром и днем зал будет наш. Следующую договоренность мы уже отменили, так что у нас есть два-три дня на репетиции, прежде чем мы двинемся в Сэндибэй, — прогоним новую программу. Ну, как вам такой план? А, еще! Надо изменить название. Прежнее мисс Трант не нравится, да и вообще, лучше начинать с чистого листа — глядишь, и удача нам улыбнется. У кого-нибудь есть идеи?
Артисты предлагают несколько названий, каждое из которых, как с блеском доказывает миссис Джо, уже встречалось раньше — «так все себя называют, все кому не лень». Мистер Джо Брандит (в этот знаменательный миг позволим себе назвать его Кортни) торжественно предлагает назваться «Простачками», поскольку это «звучно» — однако его идею тут же освистывают. Его жена откапывает где-то «Дуэний», признается, что не помнит, кто это такие, зато словечко явственно отдает опереттой. Ее задумку без дальних слов отклоняют. Мистер Мортон Митчем предлагает воскресить «Валлахов» — так называлась труппа, которую он обучал то ли в Шимле, толи в Бангалоре в пятом году. Его идея также не находит одобрения, и мистер Митчем поднимается из-за стола («Такое чувство, — замечает мисс Дин, — что он бесконечный»), внушительно прочищает горло, хмурит громадные брови на тех, кто еще болтает, и говорит:
— Мисс Трант, леди и джентльмены. Пока мы все ломаем голову над подходящим названием для труппы, я предлагаю — как предлагал по разным поводам на самых разных континентах — э-э… выразить свое почтение, то есть выказать благодарность хозяину этого вечера, моему другу и вашему новому коллеге, мистеру Иниго Джоллифанту. Нам с мистером Джоллифантом выпало… э-э… несколько любопытных приключений, мы вместе прошли и плохое, и хорошее. А познакомились мы… э-э… при весьма необычных обстоятельствах, как мистер Джоллифант, несомненно, помнит. — Он умолк, и все уставились на Иниго. Последнему даже начало казаться, что они с Митчемом в самом деле исколесили вместе земной шар. Эпическое воображение Митчема поистине завораживало. — Сразу после нашего знакомства я назвал мистера Джоллифанта труппером, добрым труппером. Те из вас, кто не знаком с… э-э… трансатлантической театральной сиеной, возможно, впервые слышит это слово. Однако так мы выражаем человеку высочайшее почтение. Я сразу понял, что наш друг, мистер Джоллифант, отменный труппер. Сегодня он это доказал, леди и джентльмены, так давайте же его отблагодарим. Мистер Джоллифант!
Все дружно благодарят и просят мистера Джоллифанта сказать что-нибудь в ответ. Он широко улыбается, откидывает со лба вихор, опять улыбается и возвращает вихор на место. Это так мило, бормочет Иниго. Он прямо не знает, куда деваться. Что такое «добрый труппер», ему неизвестно, вообще его познания об Америке весьма скудны и по большей части ограничиваются сведениями, почерпнутыми из «Гекльберри Финна».
Тут его перебивает сама мисс Трант: она с детства обожала «Гекльберри Финна» и теперь радостно хлопает в ладоши, восклицая: «Ну, разве не славно?»
— Славней не бывает! — отвечает Иниго, и кажется, что вот сейчас он подсядет к мисс Трант и они на полчаса заведут беседу о любимом литературном шедевре. Тут Иниго вспоминает, что должен произнести речь.
