Джейн Остин - Гордость и гордыня
Она не опасалась, что он кому-нибудь проговорится. Не было человека, чьей сдержанности она доверяла бы более, но в то же время не было никого, чья осведомленность об эскападе ее сестры причиняла бы ей больше страданий. Однако не из-за того, чем это грозило ей самой. Будь брак Лидии заключен по всем правилам приличия и благопристойности, мистер Дарси все равно не захотел бы породниться с семьей, прошлые возражения против которой теперь усугубляло их новое родство с человеком, вызывающим у него столь заслуженное презрение.
Она не сомневалась, что эта новая родственная связь заставит его отшатнуться. Желание заслужить ее расположение, в которое он заставил ее поверить в Дербишире, не могло выдержать подобного удара, это было очевидно. Она чувствовала себя униженной, она горевала, она раскаивалась, хотя сама не понимала в чем. Она не хотела лишаться его пылкого чувства к ней — теперь, когда уже больше не могла ни на что надеяться. Она хотела хоть что-нибудь узнать о нем — теперь, когда это уже не представлялось возможным. Она больше не сомневалась, что могла бы найти с ним счастье — теперь, когда им вряд ли предстояло встретиться еще раз.
Какое торжество он испытал бы, часто думала она, если бы узнал, что предложение, которая она столь гордо отвергла всего четыре месяца тому назад, теперь было бы принято с радостью и благодарностью! Она не сомневалась, что в великодушии он равен самым великодушным представителям своего пола. Однако ангелом он все-таки не был, а потому не мог бы не почувствовать торжества.
Теперь она начала понимать, что натурой и достоинствами он подходил ей больше кого бы то ни было. Его ум и характер, хотя и не были скажи с ее собственными, отвечали всем ее пожеланиям. Это был бы союз счастливый для них обоих. Ее веселость и живость смягчили бы его сдержанность, а его проницательность, образованность, знание света сулили ей куда более важные блага.
Но теперь столь удачный брак не преподаст восхищенной толпе примера истинного супружеского счастья. Его сделал невозможным брачный союз совсем иного рода, который в самое ближайшее время будет заключен ее сестрой.
Она не могла вообразить, откуда у Уикхема и Лидии возьмутся средства, чтобы жить хотя бы в скромном достатке. Но зато она легко могла себе представить, как мало подлинного счастья достанется супругам, которые вступили в брак только потому, что их страсти оказались сильнее их добродетели.
Мистер Гардинер вскоре снова написал зятю. B ответ на благодарности мистера Беннета он коротко заверил его, что всегда готов способствовать благополучию своих родных, и заключил настоятельной просьбой никогда больше об этом не упоминать. Однако главной целью письма было сообщить им, что мистер Уикхем решил оставить службу в территориальном полку.
«Едва Уикхем согласился на брак, я очень сильно желал именно этого, — добавил он. — Полагаю, вы согласитесь со мной, что ему следует расстаться с ***ширским полком и ради себя самого, и ради моей племянницы. Мистер Уикхем предполагает поступить в регулярную армию, и среди его прежних друзей еще есть такие, кто может и хочет помочь ему в этом. Ему обещали чин прапорщика в полку генерала NN, в настоящее время расквартированном на севере. Очень удачно, что они будут находиться так далеко от этой части страны. Он как будто образумился, и я уповаю, что среди новых людей, где им обоим легче скрыть свои прошлые безрассудства, они будут более осмотрительны. Я написал полковнику Фостеру, осведомляя его о положении дел, и попросил, чтобы он успокоил всех кредиторов мистера Уикхема в Брайтоне и его окрестностях, заверив их в скорой уплате его долгов, за которую я поручился. Не возьмете ли вы на себя труд заверить в том же его меритонских кредиторов, список коих прилагаю с его слов. Он сообщил про все свои долги, и надеюсь, что он нас не обманывает. Хаггерстон получил наши указания, и через неделю все завершится. Затем они отправятся в его новый полк, если только не будут приглашены заехать сначала в Лонгборн. От миссис Гардинер я знаю, что моя племянница очень хотела бы повидать вас всех, прежде чем надолго расстаться с югом страны. Она здорова и просит всем вам кланяться, а особливо своей матушке. Ваш и т. д.
Эдв. Гардинер».
Мистер Беннет и его дочери увидели все преимущества того, что Уикхем покинул ***ширский полк, на которые намекал мистер Гардинер. Однако миссис Беннет отнюдь не была довольна, Лидия поселится на севере именно тогда, когда ее общество сулило ее матери столько радости и гордости! Ведь она отнюдь не отказалась от надежды, что они поселятся в Хартфордшире. Это было тяжким разочарованием. И к тому же такая жалость, что Лидию разлучают с полком, где она была знакома со всеми и имела стольких друзей!
— Она так любит миссис Фостер, — вздыхала маменька. — Такая жестокость разлучить ее с ней. А молодые офицеры, которые ей так нравились! B полку генерала NN офицеры могут и не быть такими душками.
На просьбу дочери вновь перед отъездом на север принять ее в лоно семьи, как можно было истолковать ее поклоны им всем, мистер Беннет сначала ответил решительным отказом. Однако Джейн и Элизабет, согласившиеся, что ради чувств и репутации Лидии родители должны после свадьбы простить ее, уговаривали его с таким жаром, приводили такие разумные доводы и столь умильно упрашивали принять ее с мужем в Лонгборне, как только они поженятся, что в конце концов он согласился с ними и уступил их желанию. Поэтому ее маменька могла вдоволь насладиться мыслью, как будет хвастать перед соседками своей замужней дочерью, прежде чем ее сошлют на север. Мистер Беннет в следующем письме шурину разрешил им приехать, и было решено, что сразу после совершения брачного обряда они отправятся в Лонгборн. Элизабет, однако, удивилась, что Уикхем согласился на такой план, и если бы она считалась только с собственными желаниями, то менее всего хотела бы вновь с ним встретиться.
Глава 51
Наступил день свадьбы их сестры, и Джейн с Элизабет, вероятно, волновались за нее больше, чем волновалась она сама. Карета была послана встретить новобрачных в ***, и их ожидали к обеду. Старших мисс Беннет пугал их приезд, а особенно Джейн, которая приписывала Лидии чувства, какие испытывала бы сама, будь она на месте виновницы стольких треволнений и горя, и мысленно сострадала душевным мукам сестры.
Но вот они приехали. Семья собралась встретить их в малой столовой. Когда карета подъехала к крыльцу, лицо миссис Беннет расцвело улыбками, ее супруг хранил невозмутимую серьезность, дочери испытывали тревогу, волнение, неловкость.
В прихожей послышался голос Лидии, дверь распахнулась, и их младшая сестра вбежала в комнату. Мать шагнула ей навстречу, обняла и с восторгом ее приветствовала. Затем с ласковой улыбкой протянула руку Уикхему, который вошел следом за своей женой, и тотчас пожелала им счастья без малейших сомнений в том, что ее пожелание сбудется.
Мистер Беннет, к которому они повернулись затем, оказал им далеко не такой сердечный прием. Лицо его стало даже еще строже, и он не проронил почти ни слова. Беспечная самоуверенность молодой пары могла лишь сильнее распалить его негодование. Элизабет была возмущена до глубины души, и даже мисс Беннет испытала горькую растерянность. Лидия осталась прежней Лидией. Невоспитанной, необузданной, взбалмошной, болтливой и бесцеремонной. Она бросалась от сестры к сестре, требуя их поздравлений, а когда наконец все сели, весело оглядела комнату, заметила кое-какие небольшие изменения и со смехом объявила, что давненько не была тут.
Уикхем смущался не более нее, но его манеры оставались по-прежнему очаровательными, и отвечай его характер и женитьба всем требованиям порядочности, то его улыбки и приятность, с какой он упомянул о своем новом родстве с ними, сразу обворожили бы их. До этой минуты Элизабет не верилось, что он окажется способным на такую самоуверенность, и про себя она положила в будущем не ставить никаких пределов бесстыдству бесстыдного человека. Она краснела, краснела и Джейн, но щеки тех двоих, кто вверг их в такое смущение, ни на йоту не изменили цвета.
В темах для разговора недостатка не было. Молодая и ее маменька тараторили без умолку, а Уикхем, севший рядом с Элизабет, начал расспрашивать ее о своих хартфордширских знакомых с легкостью и непринужденностью, каких ей не удавалось достичь в своих ответах. Они Лидия словно хранили только самые приятные воспоминания. Мысли о прошлом не пробуждали и тени не только страданий, но даже неловкости. И Лидия сама заговорила о том, чего ее сестры не коснулись бы ни за что на свете.
— Только подумать, — воскликнула она, — что прошло целых три месяца, как я уехала в Брайтон! Право, мне кажется, и двух недель не миновало, а ведь столько всего случилось за это время! Господи помилуй, да когда я уезжала, мне и в голову не приходило, что я могу выйти замуж прежде, чем вернусь! Хотя и думала, как бы это было весело!
