Человек в движении - Рик Хансен
Волна невыразимо теплого чувства охватила меня во время незапланированной остановки в Сент-Джеймс-Пэрише, штат Луизиана, и встречи со служащими компании «Фрипорт кемикл», когда все они выбежали на улицу, приветствуя нас, и каждый тут же лез в карман, чтобы дать нам немного денег.
Оказывается, один из них прочитал где-то о нашем турне, рассказал об этом остальным, и они вышли на дорогу, чтобы мы остановились. И вот я сидел там, а на коленях у меня целый ворох банкнот — почти 400 долларов, — а вокруг все снуют, поздравляют, подбадривают. Это был первый и единственный стихийный митинг по сбору средств на всем нашем пути через Соединенные Штаты. «Может быть, только первый, — подумал тогда я. — Может быть, это только начало…»
Или велосипедисты, которые встретились нам в местечке под названием Каменная Хижина в Калифорнии — одна заправочная колонка, одна хижина (причем не каменная), а вокруг целые мили пустыни. Это были крепкого вида парни, а с ними девушка. Не вынимая сигареты из уголка рта, она сфотографировала нас, добавив при этом: «Порядок! А теперь, кореш, давай, жми дальше!» Они уже успели обо всем переговорить с ребятами и даже приготовили деньги… Или тот день в Калифорнии, когда я отправил Ли на поиски нескольких кусков древесины, чтобы мы могли сделать клинья под мое сиденье, так как требовалось изменить высоту и угол наклона, а он вернулся с пятью новенькими клиньями явно из чьего-то забора. Уж об этом-то я его никак не просил…
Помню, сидя перед телевизором в Монтерее, штат Нью-Мексико, я наблюдал, как Джон Мюррей побеждает в Бостонском марафоне 1985 года. И как же паршиво было на душе, потому что меня там не было! В самом начале подготовки к турне я рассчитывал, что смогу на время прервать путешествие, неважно где именно, слетать в Бостон, принять участие в гонках, потом самолетом вернуться назад и продолжить свой путь. Ха! Да мне бы сил не хватило добраться до ближайшего аэропорта…
И наконец, когда я чуть ли не в обмороке лежал в кресле — это было под вечер в воскресенье на паршивой проселочной дороге в Аризоне. Тим ехал рядом со мной на велосипеде, и мы заканчивали трудный заезд при жаре в 43 °C, как вдруг рядом притормаживает какая-то машина, так что окошко водителя оказывается рядом со мной. Стекло с легким шорохом опускается вниз, в окно выглядывает женщина и говорит: «В жизни не видела ничего глупее». Потом стекло с таким же легким шорохом поднимается, и машина умчалась дальше.
Знаете, временами бывали дни, когда казалось, что она права. И все-таки я сидел в номере гостиницы в Майами, во Флориде, за спиной у меня были 4 тысячи 700 пройденных миль, а я отпивал потихоньку шампанское и любовался закатом вместе с девушкой, которую люблю.
Так что, дамочка, по мне лучшего желать не приходится.
Глава 8
«ЕСЛИ Я БОЛЕН, ЗНАЧИТ, МЫ В АНГЛИИ»
В Европу наш «Человек в движении» не вкатился, а ввалился, тяжело дыша. С того дня, когда они высадились в Англии, и вплоть до отъезда во Францию Рик Хансен и Аманда Рейд так тяжело болели, что хоть все турне сворачивай и вместо походного флага вывешивай флаг карантинного барака.
Месяцы спустя, когда Аманда вспоминала те дни, не упуская из внимания ни малейшей подробности, в ее глазах непроизвольно возникало страдальческое выражение…
«Нам нужно было просто взять и сказать: „Все, хватит! Мы не сделаем и шага, пока Рику не станет лучше“. Мне нужно было настоять на этом. Мы оба заразились гриппом. Рик сидел весь поникший. Ему никак нельзя было отправляться в путь. Ему следовало лежать в постели. Но мы так устали, так вымотались морально, физически и эмоционально, что просто были не в состоянии принимать верные решения, а значит, наделали массу ошибок. Состояние нашей группы, отношения между участниками турне, отсутствие должной организации — все это было сплошным кошмаром. Не прошло и двух дней, как мы покинули наш родной континент, — и уже успели разболеться, и все наше турне буквально на глазах разваливалось на части.
Просто чудо, что мы сумели все это пережить. До сих пор не могу понять, как нам это удалось. С каждым днем отношения между Риком и Тимом становились все напряженнее. Нэнси вернулась в Канаду — того требовали какие-то дела в оффисе. Дон потерял свой паспорт в первый же день в Лондоне и вынужден был оставаться там, пока мы двигались по Ирландии и Шотландии, — таким образом, нас стало на два человека меньше, не считая двоих заболевших. Когда он вновь присоединился к нам, было очевидно, что он ужасно расстроен тем, что пропустил эту часть путешествия, и терзается из-за того, что, как ему казалось, он нас подвел. Тим находился в еще более подавленном состоянии, чем в Майами, он пытался как-то регулировать обстановку на маршруте и одновременно не упускать из виду задачи, решать которые нам предстояло впереди.
Каково было мне самой? Я по-прежнему боролась, пытаясь преодолеть отчуждение со стороны других участников команды, болезненно реагировавших на то, что я одновременно и девушка Рика, и его врач, кроме того, я волновалась о его здоровье и при этом сама была настолько больна и так занята различными секретарскими делами в маленьком оффисе, организованном в кабине фургона, что попросту не могла разорваться и выкроить время на другие дела, участие в которых могло помочь мне более легко почувствовать себя полноправным членом команды. Вот и приходилось мне каждый день испытывать это чувство отчуждения.
Да уж, веселая получилась у нас компания! Боюсь, что за все время с момента прилета в Лондон и до отъезда во Францию через три с половиной недели, которые мы ехали по Англии, мы и посмеялись-то нормально всего каких-то несколько раз. Когда мы там наконец
