Йен Бэнкс - Бизнес
Мы с моим лэптопом пообедали в поезде, просматривая огромное количество скачанных файлов о сделке, касающейся острова Педжантан, и аэрокосмической корпорации «Симани». Это была та самая сделка, для подписания которой Майк Дэниелс должен был лететь в Токио, когда его зубы подверглись вандализму – вследствие чего он и позвонил мне той ночью в Глазго.
Педжантан – покрытый птичьим пометом утес в центре южной части Южно-Китайского моря, между Борнео и Суматрой. В нем, мягко говоря, нет ничего примечательного, кроме одного: он лежит почти на линии экватора. Если бы его передвинуть на три километра к югу, нулевая широта проходила бы прямо по нему. От Сингапура до него всего час лету, он как раз такого размера, какой нужен для наших целей – точнее, для целей аэрокосмической корпорации «Симани», поскольку мы-то лишь инвесторы – и, кроме того, он необитаем. План заключался в том, чтобы построить там космодром.
Должна признаться, для меня все это слишком абстрактно, хотя я, конечно, понимаю, о чем говорю, и соприкасаюсь с этим по работе – но космическое пространство, и все, что с ним связано, жутко масштабно, и это пугает. Космическое пространство уже стало весьма выгодным капиталовложением, а в ближайшем будущем станет еще выгоднее. США – через НАСА, Европа – через ЕКА, русские, китайцы, японцы и разные другие менее серьезные участники готовы на все, лишь бы отхватить как можно больший сегмент ракетного рынка, а частные предприниматели твердо намерены от них не отставать.
Я видела подробные описания примерно дюжины разных способов попасть в космос – даже если оставить в стороне экзотическую научно-фантастическую чепуху типа исполинских подъемников, пушек на рельсах и гигантских лазеров, или идею делать корабли с несущими винтами, как у вертолетов, но чтобы в конце каждой лопасти была ракета, или – в общем, не важно; суть не в том, что какой-нибудь из этих планов, если повезет, может сработать, а в том, что могут сработать они все.
Но независимо от того, как и что запускается на орбиту, лучше всего это делать с экватора или с максимально приближенной к нему территории (поэтому космодром НАСА находится на юге Флориды, а Советскому Союзу пришлось довольствоваться прелестями Казахстана). Вращение Земли дает энергетический толчок, который помогает забросить ракету-носитель в атмосферу, а это значит, что можно поместить на ракету дополнительный груз или заправить ее меньшим количеством топлива, чем при запуске с космодрома, находящегося ближе к тому или иному полюсу.
Некий концерн, занимающийся пусками, – рада сообщить, что у нас есть в нем долевое участие, – выводит спутники в космос, используя это преимущество, из экваториальных океанов: одно судно выступает в роли центра управления полетом, другое – стартового стола. Когда я в предпоследний раз была в Шотландии, мне удалось облазить одно такое судно – пусковую платформу, пока оно хранилась в гринокском сухом доке на Клайде. Технический рай. Это настоящие корабли, построенные для совершенно практических, неромантичных, несентиментальных и корыстных целей, но сам по себе факт их существования так восхитительно фантастичен, что у меня был сильный соблазн порекомендовать «Бизнесу» вложить деньги в этот проект исключительно ради его безумной красоты. К счастью, и сама по себе деловая схема обещала быть выгодной.
Но мало ли что. На корабли можно грузить оборудование только определенного размера: Так что на всякий случай мы еще стали главным инвестором проекта авиационно-космической корпорации «Симани»; если все пойдет по плану, к 2004 году с острова Педжантан будут с ревом подниматься в космос новейшие ракеты-носители с ценными спутниками на борту.
Тут речь шла о тяжелом машиностроении, новейших разработках и серьезных научных исследованиях. Бюджет был колоссален. Такими же обещали быть и прибыли, если бы мы все получили то, что нам причиталось, но дело в том, что чем масштабнее проект и чем больше бюджет, там легче найти в них лазейку.
Как, например, вот такой пустячок: станция слежения за космическими полетами, размещенная в Фенуа-Уа.
Почему, собственно, в Фенуа-Уа? Я посмотрела на карту Тихого океана. Ведь есть же
Науру, или Кирибати, или Галапагос, черт возьми?
Где-то в районе Грэнтэма, выпив еще кофе, я с помощью мобильника и встроенного в лэптоп модема еще раз пошарила по Интернету. В конце концов, пока поезд мчался сквозь ночь, набрав скорость после Донкастера, среди совершенно никчемного пиара (что лишний раз подтверждает одно: нужные сведения могут быть где угодно), я нашла маленький видеоклип того, как Кирита Синидзаги, генеральный директор аэрокосмической корпорации «Симани», посетивший Фенуа-Уа в том же году, но немного раньше, осматривает место для новой станции слежения за космическими полетами.
«Следующая остановка – Йорк», – объявили в громкоговоритель, пока я мысленно кочевала между Лондоном, Токио, Фенуа-Уа и островом Педжантан.
Я отключила телефон от компьютера. Тут же раздался звонок. На дисплее высветился номер Хейзлтона. Я взяла трубку где-то после третьего гудка.
– Алло?
– Катрин?
– Слушаю, мистер Хейзлтон.
– Катрин, я так расстроился, когда узнал насчет Фредди.
– Спасибо. Вы сможете приехать на похороны, мистер Хейзлтон?
– К сожалению, нет. Катрин, ты сейчас в состоянии трезво думать? Или слишком убита горем? Если сейчас неподходящий момент для разговора, дело терпит.
– Думаю, я не вполне утратила способность логически мыслить, мистер Хейзлтон. О чем вы хотели поговорить?
– Мне было бы интересно узнать, как, по твоим ощущениям, прошла поездка в Тулан. Я собирался спросить раньше, но нас, конечно, выбило из колеи сообщение, что Фредди в больнице. Так что мы так и не договорили.
– Действительно, не договорили. Припоминаю: в тот момент я собиралась вас спросить, не вы ли приложили руку к тому, что принц сделал мне предложение.
– Что я слышу? Не понимаю, Катрин. Зачем мне вмешиваться в чью-то личную жизнь?
– Все в порядке, мистер Хейзлтон. У меня было время об этом подумать. Так что вопрос снят.
– Понятно. Признаюсь, я думал, что ослышался, когда ты сказала мне об этом в прошлый раз. Однако с тех пор я разговаривал с Сувиндером: он был и по-прежнему остается очень серьезно настроен. Как я понимаю, ты ему отказала. Это очень печально. Конечно, это твое личное дело, человек поступает так, как считает должным, но принц, кажется, очень удручен.
– Он лучше, чем я думала, мистер Хейзлтон. Мне он симпатичен. Но я его не люблю.
– Ах вот оно что. Нетрудно представить, что такой поворот событий значительно осложнил ситуацию. Ты все еще раздумывать о предложении, которое тебе высказали Жебет и Томми?
– Да.
– Вот и хорошо. Кто бы ни занял эту должность в Тулане, он будет наделен значительной властью. Хоть ты и отказалась стать королевой Тулана, Катрин, но все еще можешь стать чем-то вроде президента. Как тебе нравится такой вариант? У тебя есть какие-нибудь соображения? Или теперь тебе было бы неприятно там работать из-за Сувиндера?
– О да, соображения у меня есть, мистер Хейзлтон.
– Говоришь загадками, Катрин. Рядом кто-то есть? Неудобно разговаривать?
– Рядом никого нет. Разговаривать удобно. Я все еще очень серьезно раздумываю, принимать или не принимать этот пост в Тулане.
– Но к решению еще не пришла.
– Пока нет.
– А нельзя ли хотя бы оценить шансы того, что ты согласишься? То есть к чему ты больше склоняешься?
– У меня есть очень серьезные причины для того, чтобы уехать, и очень серьезные причины для того, чтобы остаться здесь. Все это достаточно сложно, поэтому нет – к сожалению, я не могу оценить шансы. Но когда решение будет принято, на попятный я не пойду.
– А как по-твоему, Катрин, когда это произойдет?
– Думаю, все разрешится уже через несколько дней.
– Ну, значит, нам просто надо немного подождать, да, Катрин?
– Да. Извините.
– Ну разумеется; и есть еще один вопрос, помнишь? Не хочу быть назойливым еще и в этом, но прошло уже несколько недель...
– Речь идет о видеофильме?
– Да. Мне было бы интересно узнать, принято решение по этому вопросу или нет?
– Да. Принято.
Стивен. Надо поговорить. Свяжись со мной, когда сможешь. Голосом или так.
Дядю Фредди хоронили по обычаю викингов. Его гроб поставили в старую моторную лодку с двумя рядами кресел и скошенной книзу кормой. Моторку напичкали всяким легковоспламеняющимся хламом и поставили на якорь в центре озера, где мы рыбачили считанные недели тому назад. И все мы – а народа собралось довольно много, при том что близких родственников у Фредди не было – смотрели на нее с берега.
Один парень, с которым Фредди сиживал в деревенском баре, умел стрелять из лука. У него был усовершенствованный, современный лук, сложнее любого ружья, с противовесами, прикрепленными, на непросвещенный взгляд, как попало, и еще какими-то прибамбасами. Он обмотал наконечник стрелы пропитанной бензином ветошью и натянул тетиву; другой приятель дяди Фредди чиркнул спичкой – и стрела полетела в лодку. Со звуком, который я никогда не забуду, она дугой прорезала чистый, холодный воздух. Собутыльник дяди Фредди был, видимо, метким стрелком или уже проделывал такое раньше – хватило одного выстрела. Стрела эффектно ударилась в деревянную обшивку, пламя распространилось очень быстро, и вскоре лодка уже полыхала от носа до кормы.
