Шарлотта Бронте - Эмма Браун
Эмма же понимала, что истинная причина, по которой мистер Хиббл сам делал все необходимые для дома покупки, заключалась в том, что он хотел быть уверенным в том, что она не расходует слишком много денег и не крадет их, а еще в том, чтобы за пределами дома она не смогла завести себе друзей. Ее жизнь в этом доме была скучной и безотрадной. Гости в дом не приходили, а библиотека священника состояла из одних только скучных религиозных памфлетов. Он разрешал ей по воскресеньям ходить с ним в церковь, но там он сразу же вручал ее заботам добродетельной вдовы миссис Воган. Эта женщина, одетая во все черное, была чрезвычайно набожной, и ее высохшие губы постоянно шептали молитвы. Она только один раз соизволила заговорить со своей подопечной, и то только для того, чтобы гордо поведать ей о том, что семья ее покойного супруга ведет свой род от средневековой христианки миссис Абигайль Воган. Эта дама заставила четырех своих детей целый год служить церкви и сжигать на кострах еретиков.
Выглядывая из узкого окошка своей комнаты, она видела широкую величественную улицу, и ее забавляло то, что всего в нескольких минутах ходьбы от всего этого великолепия ходят полуголые, отчаянные и неунывающие люди, жизнь которых проходит на улицах города. Хотя у них нет ни одежды, ни обуви, а зачастую даже куска хлеба, их умы и души намного богаче, чем душа этого высохшего холостяка, который считал себя слугой божьим. Однако во всех его проповедях имелся один интересный момент. Он считал себя настоящим знатоком того, какое пагубное влияние имеют грехи человеческие. По его убеждению, все пьяницы, воры и падшие женщины собираются в определенных районах города и образуют целые очаги заразы, которая потом поражает все население города.
Между тем прошел месяц. Как-то раз в воскресенье Эмма с интересом узнала о том, что одну из проповедей, которые он читал ей в то время, когда она штопала его рясу, он решил прочитать публично. Она почти гордилась им. Еще бы, ведь такого вдохновения, такого всплеска эмоций ей ни разу не доводилось наблюдать у этого вялого и скучного человека. Проповедь касалась падших женщин. Мистер Хиббл называл определенные адреса, с негодованием стучал кулаками о паперть, называя их гнойными язвами, которые так быстро распространяются, что вскоре покроют всю столицу. В определенный момент святая вдова миссис Воган, сидевшая рядом с Эммой, глубоко вздохнула. Она беспокойно огляделась по сторонам и потом подозрительно скосила глаза на свою подопечную.
– Сегодня его преподобие просто в ударе. Я никогда еще не видела его таким! – произнесла она. – Должно быть, он попал под чье-то приятное влияние.
А его преподобие тем временем с горячностью говорил о том, что ни один мужчина, который не хочет подвергать опасности свою душу, не должен посещать эти районы, даже если у него имеется на то веская причина.
Возвращаясь с мистером Хибблом домой под проливным апрельским дождем, она почувствовала себя здоровой и сильной. Это и понятно – ведь она жила в теплом доме и регулярно питалась. В воздухе же, несмотря на сильный дождь, чувствовалось теплое дыхание весны, и ей, как и всем здоровым молодым существам, захотелось насладиться этой весной. Кроме того, ей не терпелось возобновить поиски, ради которых она и приехала в этот город. К тому же у нее теперь имелись кое-какие полезные сведения. Ей поведал их человек, от которого она меньше всего ожидала их услышать.
После того как мистер Хиббл съел приготовленный ею прекрасный обед – жаркое и яблоки, запеченные в тесте (себе же Эмма выделила очень маленькую порцию и ничего не взяла на десерт), она смиренно попросила разрешения обратиться к нему с просьбой. Прежде всего она поздравила его с тем, что он прочитал прекрасную проповедь, и от всей души поблагодарила за то, что он приютил ее.
Это был мой долг, – неприятно поежившись, сказал он и выразительно посмотрел на нее, как бы давая понять, что пора подавать кофе.
Надеюсь, что я свой долг тоже выполнила, – сказала она.
Более или менее, – признался он.
Однако мое положение в вашем доме все еще остается каким-то неопределенным, – настаивала она.
– Я думаю, что я вполне ясно определил его.
Нет, сэр. Если я ваша экономка, то я должна получать жалованье и иметь свободное время, как и все другие слуги.
Но ты не моя экономка, – раздраженно сказал он. – Ты слишком многое возомнила о себе. Мне не нужна экономка.
Если я не ваша экономка… – она замолчала и смущенно опустила глаза.
Ну же, я слушаю тебя.
Простите меня, сэр, однако люди сплетничают по поводу меня. Ведь я живу в доме холостяка.
Сомневаюсь, что кому-то придет в голову распространять подобные сплетни, – заявил он. – Ведь вы собой ничего не представляете.
Это правда, сэр. Я-то не обращаю на них внимания, однако… – Она рискнула посмотреть прямо ему в глаза. – Ваша репутация может пострадать, если возникнет хотя бы малейшее подозрение.
На его желтовато-сером лице отразилась целая гамма чувств: сначала оно стало ярко-красным от гнева на эту дерзкую девчонку, потом бледным от волнения и испуга. Он открыл рот, но так ничего и не сказал. Потом он посмотрел на Эмму. Эта маленькая и невзрачная девочка вдруг показалась ему похожей на Шехерезаду. Его охватила жуткая паника.
– Теперь я ясно понимаю, что мне следует уйти.
Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как она уходит, но не чувствовать этого он не мог.
Подожди! Я не отпускал тебя!
Мне не хотелось прерывать ваши раздумья, – сказала она.
Но я ни о чем не думал! Я молился, – гневно возразил он, вложив в последнее слово столько страсти, что весь задрожал. Вместо торжественного звучания, присущего речи священника, его голос сейчас больше напоминал резкий крик осла. – Господь смилостивился и ответил мне.
Тогда благодарю и вас, и его, – сказала Эмма. – Меня бы удовлетворило небольшое жалованье и один выходной в неделю.
Его преподобие отец Клемент Хиббл нахмурил брови:
Но Господь дал мне другой ответ.
В таком случае я должна уйти.
Мистер Хиббл подошел к двери. У него даже слегка дрожали руки. Он прикрыл дверь – сам по себе его поступок был вполне понятен, если бы не один нюанс – он остался стоять возле двери, а потом и вовсе закрыл ее на замок. Эмму эту чрезвычайно встревожило.
– Если вы не хотите предложить мне должность в вашем доме, то мне следует уйти. Прошу вас, сэр, откройте дверь и позвольте мне выйти.
Но он только молча моргал глазами, чтобы пот, струившийся по лбу, не попал ему в глаза.
– Сядь, Эмма. Мне нужно с тобой поговорить. Ничего не бойся. Моими устами сейчас говорит Господь.
Она присела. Он же осторожно примостился на диване, который находился довольно далеко от того места, где сидела она, и это ее успокоило.
Ты простая женщина и хороший работник, – сказал он.
Все так и есть, – согласилась она, – кроме того, что я еще не женщина.
Тебе уже пятнадцать лет, – сказал он. – Через год исполнится шестнадцать.
Так оно и будет, – согласилась она.
Простая, не имеющая честолюбивых устремлений женщина может стать хорошей женой для священника. Ты работящая, скромная и непритязательная. Ты не будешь меня отвлекать, но и не станешь отлынивать от своих обязанностей.
Когда придет время, то я не стану возражать против брака со священником, если он будет ко мне хорошо относиться. Однако все это еще не скоро произойдет и не стоит пока над этим задумываться.
Почему бы и не подумать о твоем будущем прямо сейчас? – сказал он и присел поближе к ней. – Таким образом, мы сразу убьем двух зайцев. И твое будущее будет обеспечено, и ты сможешь навсегда изгнать нечистого из своей души.
Вот что я вам скажу, сэр. У меня нет подходящего мужчины, за которого я бы хотела выйти замуж.
Он снова пересел на другой стул, но все еще находился достаточно далеко от нее. Эмме очень хотелось вскочить и убежать, однако бежать было некуда.
– Ты меня не поняла. Я милостиво предлагаю тебе свою кандидатуру.
Его мрачное лицо оказалось вдруг почти рядом с ее лицом. В этот момент она увидела в его глазах лишь холодный огонек жестокости.
Мне это не нужно, сэр, – сказала она.
Что? – воскликнул он. – Ты считаешь, что я не слишком хорош для тебя?
– Думаю, что скорее наоборот. Это вы, сэр, считаете, что слишком хороши для меня. С самого первого дня, когда я переступила порог этого дома, вы пренебрегали мной и ни разу даже не похвалили за мою работу. Мы с вами так и не стали друзьями. Вы никогда не поинтересовались, хорошо ли мне, как я себя чувствую. Вам нужно было только, чтобы я добросовестно выполняла свою работу. Я думаю, сэр, что вам не нужна жена. Вы просто хотите, чтобы, став вашей женой, я бесплатно выполняла работу экономки.
Похоже, что ее слова окончательно добили этого человека, потому что он даже не попытался возразить ей.
