Халлдор Лакснесс - Атомная база

Ночные гости

Вечером фру объявила, что мне следует одеться понаряднее, потому что к хозяину придут важные гости — американцы. Она сказала, что я должна открыть им и провести в кабинет, но предупредила, чтобы я не здоровалась с ними, не глазела на них и ни в коем случае не вела себя фамильярно: иностранцы это могут понять превратно. Если я не знаю английского языка, то мне лучше молчать и, уж по крайней мере, я должна следить за собой, чтобы не сказать «плиз», когда буду подавать содовую воду. О виски позаботится хозяин.

Немного волнуясь, я до позднего вечера ждала этих гостей, настолько важных, что даже приветствие простой служанки может их оскорбить. Наконец они явились. Их автомобиль подъехал к садовой калитке и исчез, как только они вышли из него. Они поднялись по лестнице и нажали кнопку звонка. В ту же секунду я открыла дверь и впустила их. Один из них был толстый человек в офицерской форме, второй — высокий в штатском. Я думала, они и не взглянут на меня и уж, во всяком случае, не снизойдут до того, чтобы поздороваться. Оказалось наоборот — гости были сама любезность, можно было подумать, что они встретили старую приятельницу. Они радостно гоготали, болтали не умолкая, один из них даже хлопнул меня по спине. Не успела я оглянуться, как они разделись и сами повесили свои пальто и шляпы. Офицер вынул из кармана целую пригоршню жевательной резинки и протянул мне, а второй, видимо, не желая отставать от него, предложил мне пачку сигарет. Право же, я никогда не встречала таких нецеремонных, таких простецких людей; забыв все, чему меня учила хозяйка, я приветливо улыбнулась.

Когда я принесла в кабинет содовую воду и стаканы, они вместе с хозяином рассматривали карты Исландии и мира. Хозяин встал, подошел ко мне, взял у меня поднос и попросил быть наготове, если гости захотят есть. Но меня так и не позвали. В полночь к садовой калитке подъехал автомобиль, и они исчезли. Не знаю, по какой причине, но они не хотели, чтобы машина задерживалась у дома.

Не прошло и нескольких минут после их отъезда, как явился новый гость. Я впервые видела премьер-министра, брата фру, я слышала только, что он живет в доме на углу, в двух шагах от нас. Я знала его по портретам. Он не взглянул на меня, когда я открыла дверь, и прошел в комнаты, не сняв шляпы. Когда я принесла ему содовую воду, хозяин, улыбаясь, сказал:

— Это наша горная сова с Севера.

Но премьер-министр, исполненный глубокомыслия, втянув голову в плечи, с кислой гримасой человека, страдающего запором, зажигал в это время сигару и не обратил внимания на такой пустяк.

После полуночи начали появляться все новые и новые посетители; я подозреваю, что премьер-министр позвонил им и поднял их с постели. У некоторых был такой вид, будто они и есть пуп земли. Они сидели в кабинете хозяина, разговаривали шепотом и мало пили. Меня отпустили спать, но я еще долго не могла успокоиться, мне все казалось, что этот дом — место тайных встреч и сделок.

Исландия на улице. Молодежный клуб

На другой день в сумерки я отправилась в булочную наискосок от дома премьер-министра. Обычно там за прилавком задумчивая девушка отпускает молоко и хлеб, а иногда перед прилавком, беседуя с ней, стоит молодой человек. Сегодня на тихой улице царило непривычное оживление. У дома премьер-министра группами стояли люди. Вероятно, что-то произошло. У всех возбужденные лица, никто не улыбается. Любопытные пешеходы останавливаются на тротуаре. Из окон домов высовываются головы. Под одним из фонарей застыли два полицейских в черных касках с дубинками в руках, а под глазами у них — или мне это только кажется — черные круги.

— Что тут происходит? — спрашиваю я у солидного господина, который с важным видом переходит улицу. Он на ходу бросает:

— Это коммунисты. — И исчезает.

Теперь мое любопытство возбуждено, я задаю тот же вопрос человеку в грязной спецовке. Он с недоумением глядит на меня, потом резко отвечает:

— Они собираются продать страну. — И отходит в сторону.

— Кто хочет продать страну? — громко спрашиваю я, стоя посредине улицы. Все смотрят на меня с удивлением.

Немного погодя молодые люди, собравшиеся группами вокруг дома премьер-министра, скандируют:

— Не хотим, чтобы Исландия была продана! Не хотим, чтобы Исландия была продана!

Какой-то парень взбирается на садовую изгородь и начинает речь перед окнами дома премьер-министра. Но полицейские подходят к нему и просят прекратить: дома никого нет, вся семья уехала куда-то за город. Парень замолкает. Кто-то предлагает исполнить гимн, и все дружно запевают. Молодежь, продолжая петь, направляется к центру города. Любопытные на тротуарах расходятся; окна в домах закрываются.

Я вошла в булочную. Девушка стояла за прилавком, молодой человек — перед ней. Они смотрели друг на друга большими ясными глазами. Оба они были очень серьезны и даже не заметили, как я поздоровалась.

— Это были коммунисты? — спросила я.

— Что? — откликнулась девушка, как будто просыпаясь, и взглянула на молодого человека.

— Это студенты педагогического училища и члены Христианского союза молодежи, — объяснил юноша.

— А что случилось? — поинтересовалась я.

— Разве вы не читали газет? — ответил он вопросом.

Я засмеялась и сказала, что я с Севера. Тогда он показал мне статью в вечерней газете; там было написано, что одна из великих держав обратилась к исландскому государству с предложением продать, или одолжить, или подарить ей столицу Рейкьявик, которую она называет Смоки-бей,[19] или какой-либо другой залив, который годился бы для нападения и обороны в атомной войне.

Меня просто ошарашила эта нелепость, и в простоте душевной я даже заподозрила, что, может быть, все это обычная газетная болтовня. Я еще ребенком научилась не верить ни одному слову, написанному в газетах.

— Послушай, — вдруг предложил юноша, — не хочешь ли ты купить несколько лотерейных билетов… Мы собираем деньги на постройку клуба для молодежи. Ты можешь выиграть кругосветное путешествие на самолете.

— Или швейную машину, — добавила девушка.

— У меня нет никакого желания летать вокруг света, — ответила я, — и мои руки слишком грубы, чтобы шить на машине.

— Но разве ты не хочешь, чтобы молодежь имела свой клуб? — спросил молодой человек.

— А зачем?

— Ты с Севера, я с Запада, и нигде у нас нет молодежного клуба!

— Ну и что же?

— А ведь в таком клубе молодежь могла бы получить много полезных знаний. Исландский народ должен быть самым культурным и благородным народом мира. Капиталисты считают, что нас, молодежь, следует предоставить самим себе, подобно коням, пасущимся в горах. Это неверно. Для молодежи нужно построить самое большое здание в стране.

— А сколько это будет стоить?

— Миллионы.

— У меня есть двадцать пять крон, — сказала я, — но я собиралась купить себе белье…

— Ты, кажется, служишь у фру Буи Аурланд? — спросила девушка.

Я ответила, что служу.

— Ну, так вот, — объявил молодой человек. — У них жульническое акционерное общество в Нью-Йорке. На те деньги, что они украли у нас, продавая в течение всей войны товары по спекулятивным ценам, они могли бы построить прекрасный дом для молодежи. Возьми-ка десять билетов.

— Не лучше ли помочь моему отцу, который собирается строить церковь в Эйстридале? — спросила я.

До этой минуты они оба были серьезны. Теперь вдруг им стало весело. Они переглянулись и начали хохотать.

Буря в тарелке супа

За обедом я спросила, не хочет ли кто-нибудь купить лотерейные билеты в пользу клуба для молодежи. За этим столом не слыхали ничего более смешного, с тех пор как новая прислуга заявила, что будет учиться играть на органе. У младших детей от смеха изо рта полетели фонтаны супа. Старший сын, вынужденный на своих плечах нести все страдания этого мира, ограничился тем, что бросил на меня взгляд, исполненный сострадания и презрения. Фру сначала молча посмотрела на меня, затем зловеще кашлянула, а ее муж оторвался от газеты и с усталой миной невыспавшегося человека спросил:

— Что такое?

— Она предлагает лотерейные билеты в пользу клуба для молодежи, — сказал толстячок Бобо.

Доктор попросил показать лотерейные билеты, и я протянула ему пачку. На одной стороне билета был изображен дворец, на другой — выигрыши.

— Спасибо, — сказал он и слегка улыбнулся. И хотя он вернул все билеты обратно, мне все же приятно было увидеть, как блеснули его глаза за стеклами очков и сверкнули в улыбке белые зубы. — Запрос о постройке клуба для молодежи был внесен в альтинг и в городской муниципалитет.

— Откуда у вас эти бумажки, милочка, нельзя ли узнать? — осведомилась фру.