Гарольд Роббинс - Мустанг
Как только они въехали в новую квартиру, Синди начала принимать гостей, и Анджело понял, что ему нечего беспокоиться, оставляя жену одну на время его деловых поездок. Одиночество ей не грозило. В Нью-Йорке жили многие ее подруги по колледжу. Некоторые просто по соседству. Рассказы Синди о мире гонок зачаровывали их. Синди прошла через такое, чего они просто не могли себе представить.
Разжигал их любопытство и мужчина, за которого Синди вышла замуж: высокий, широкоплечий, интересный итальянец старше ее на семнадцать лет, в свое время один из лучших автогонщиков (в 1963 году второй в мировой классификации), а теперь автомобильный инженер. Одна из подруг игриво спросила, не забеременела ли Синди до свадьбы.
— Нет, — ответила та. — Но теперь я беременна.
— Он хорош и в постели? — полюбопытствовала подруга.
— Ширли, с его мозгами он инженер. А с «игрунчиком» — тяжелоатлет. И каждый его подход ко мне — мировой рекорд.
Муж одной из соучениц Синди сказал Анджело, что присутствовал на гонке в Себринге, когда автомобиль Анджело врезался в стену и загорелся. Мужья подруг вообще интересовались его новым бизнесом. Некоторые работали в брокерских конторах и с радостью воспользовались бы компетентным анализом состояния автомобильной промышленности. Анджело подружился с этими людьми, поскольку они могли помочь в становлении его бизнеса. Один из них предложил ему стать членом «Университетского клуба». Анджело согласился и часто приезжал туда на ленч.
Синди купила литографию Лероя Наймана, изображавшую обнаженную девушку, которая полулежала в удобной позе, широко раздвинув ноги, одну в красном, другую — в зеленом чулке. Владелец галереи, продавший литографию, приехал вместе с Синди, чтобы помочь повесить и правильно осветить ее. У Синди уже вырос большой живот, и она не хотела забираться на лестницу, чтобы менять наклон светильника. Когда приехал Анджело, мужчина именно там и находился — на лестнице.
— Анджело, познакомься с Дицем фон Кайзерлингом, — представила мужчину Синди. — Если более формально, Дитрихом фон Кайзерлингом. Он продал мне Наймана.
— Я пожму ему руку, когда он спустится, — улыбнулся Анджело. — А то, не дай Бог, он потеряет равновесие и сверзится с лестницы.
Анджело всмотрелся в литографию и решил, что она ему очень нравится. Хотя поза девушки была, мягко говоря, нескромной, мастерство художника делало свое дело. Литография вызывала восхищение, а не будила плотские чувства.
Фон Кайзерлинг установил-таки светильник и спустился вниз. Высокий, худощавый молодой человек, ровесник Синди, которой пошел двадцать пятый год, симпатичный, хотя, на взгляд Анджело, слишком смазливый. Его наряд составляли двубортный синий блейзер с золотыми пуговицами, белая водолазка из чистого хлопка и отутюженные серые брюки.
— Очень рад познакомиться с вами, мистер Перино. — Фон Кайзерлинг протянул руку, которую Анджело пожал. — Поправьте меня, если я не прав, но мне представляется, что в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году вы гонялись в Нюрбургринге на «Порше-908»? Я там был. Я видел вас, не так ли?
— Видели, — кивнул Анджело. — Моя карьера подходила к концу. Тогда мне удалось не врезаться в стену и не превратиться в факел. Но других достижений в тот год у меня не было.
— Он скромничает, — вмешалась Синди. — Анджело один из лучших пилотов, ив шестьдесят восьмом его по-прежнему опасались.
— Девятьсот восьмую еще называли «Короткий хвост», так?
— Вы кое-что знаете о гоночных моделях. Девятьсот семнадцатая была побыстрее, но не такая маневренная и легкоуправляемая, как девятьсот восьмая. Мне она нравилась.
— Вы гонялись на автомобилях многих фирм. Кто ваш фаворит?
— Пожалуй, «порше»... «феррари».
— Как насчет коньяка? — спросила Синди. — Мне-то нельзя, но почему вы должны страдать?
Мужчины кивнули. Синди принесла бутылку «курвуазье» и два бокала.
Анджело поднял свой.
— За нашу встречу, мистер фон Кайзерлинг.
— Пожалуйста, зовите меня Диц, как и все в Америке. Я — Дитрих Иосиф Максимилиан фон Кайзерлинг, но мне нравится американская простота нравов, так что Диц меня вполне устраивает. Кстати, так называла меня мама. Я, между прочим, не немец, а австриец. Из Вены.
— Диц... хорошо. А я Анджело.
— Диц обратился ко мне с деловым предложением. — Синди повернулась к мужу. — Если мы сможем выработать взаимоприемлемые условия, он мог бы взять меня партнером в свою галерею.
— Условия просты: нам надо решить, как мы будем работать. У Синди скоро родится ребенок, и я понимаю, что молодая мама не сможет уделять бизнесу много времени. Однако, пока у галереи один владелец, я не могу даже уйти в отпуск. Синди будет замещать меня, когда мне потребуется куда-то поехать, к примеру, закупить картины в Европе.
Молодой человек говорил на безупречном английском, которому можно научиться только в Англии.
— Я думаю, вам надо посоветоваться с юристами, — ответил Анджело. — Составить контракт. Я, к примеру, не думаю, что партнерство — хорошая идея. Вам следует создать акционерное общество на базе галереи и поделить акции.
— Похоже, за дельным советом нам надо обращаться к вам, а не к юристам.
— Я возражать не буду, — улыбнулся Анджело. — Помогу, если сумею.
— Заверяю вас, Анджело, без вашего согласия я бы не стал заключать с вашей женой никаких деловых соглашений. Возможно, в этом я несколько старомоден.
Глава 4
1973 год
1
Первым классом или не первым, на «Боинге-747» или на другом самолете, полет в Токио долог, скучен и утомителен. Кроме того, из аэропорта до города на такси добираться добрых полтора часа, и стоит это никак не меньше ста долларов. «Япония не станет ловушкой для туристов, — подумал Анджело. — Она просто ловушка».
В таком вот настроении он пребывал, сидя на заднем сиденье маленького автомобиля. Неудивительно, что «Крайслер» отправил его в Японию первым классом.
Так ему и сказали: все будет по первому классу. «Крайслер» нанял Анджело в качестве консультанта и направил в командировку на японские автомобильные заводы, чтобы он выяснил, каким образом Японии удается производить надежные и недорогие автомобили, требующие лишь периодического техобслуживания.
Анджело написал в специализированном автомобильном издании, что секрет — в постоянном контроле качества...
"Когда я в последний раз покупал американский автомобиль (из милосердия модель называть не стану), продавец протянул мне маленький блокнот и попросил держать его в бардачке. «Записывайте сюда все недоделки, которые выявите, — попросил он, — а через месяц или около того подъезжайте, чтобы мы разом их устранили». Я приехал в автосалон через два месяца и оставил машину на три дня для устранения недоделок. Лобовое стекло протекало. Оно течет и сейчас. Дверь со стороны пассажирского сиденья не запиралась, а иногда открывалась и сама по себе. Стартер то и дело прокручивался, не заводя двигатель. Бензина расходовалась прорва, как выяснилось, подтекал карбюратор (не буду говорить, к чему могло привести попадание бензина на горячий двигатель). О балансировке колес забыли. Радио категорически отказывалось работать, ничего не изменилось и после устранения недоделок. Когда в дождливый день я проезжал по луже, вода капала из-под приборного щитка на туфли и носки.
Речь о том, что Детройт автомобиль покинул со всеми этими недоделками. И мой случай не исключение. Десятки тысяч покупателей сталкиваются как с вышеперечисленными, так и с более серьезными проблемами.
Американец, покупающий «хонду», появляется у дилера, лишь проехав шесть тысяч миль, чтобы поменять масло и фильтры. Обычно ничего другого не требуется. Некоторые, возможно, думают, что «хонда» — это четырехколесный скутер или сенокосилка, ездящая по дорогам, но этот автомобиль изготовлен по стандартам качества, недоступным для американских автозаводов. Миллиарды долларов автомобильная промышленность Америки тратит впустую на устранение недоделок и при этом теряет покупателей, потому что автомобили уходят из Детройта с дефектами и не обеспечивают надежной работы".
«Крайслер» хотел знать, каким образом японцам это удается. Из отчетов других экспертов следовало, что все дело в особом, свойственном только японцам отношении к труду, которое не могло прижиться на американских заводах из-за противодействия профсоюзов. Вот «Крайслер» и отправил Анджело Перино в Японию, чтобы тот выяснил, в этом ли причина.
Когда он добрался до отеля, настроение у него начало улучшаться. Вышколенность обслуживающего персонала поражала воображение. Все его желания исполнялись еще до того, как он успевал облечь их в слова. Анджело разместили в роскошном «люксе» на восемнадцатом этаже, из окон которого открывался вид на четверть города и Токийский залив. В «люксе» нашлось место и маленькой кухоньке, где он обнаружил бутылки виски «Джонни Уокер», джина «Бифитер», вермута и пива.
