Саша Гитри - «Мемуары шулера» и другое
ОДЕТТА. Это почему же?
ДЕЗИРЕ. Да потому что... гм-гм... даже и не знаю, как и сказать, мадам, не рискуя быть невежливым... в общем... у каждого свой вкус, мы ведь все разные, разве не так?
ОДЕТТА (смеясь). Понятно... я не в вашем вкусе, угадала? Что ж, между нами говоря, не хочу вас обижать, но... в каком-то смысле меня это даже устраивает!
ДЕЗИРЕ. Выходит, мадам берёт меня на службу?
ОДЕТТА. Однако...
ДЕЗИРЕ. Но раз мадам сказала, что это её устраивает, стало быть, мадам считает, что я уже у неё служу?.. Я вижу это по глазам мадам.
ОДЕТТА (по-прежнему смеясь). Бог мой! Даже не знаю, что и сказать...
ДЕЗИРЕ. Ах, пусть мадам скажет да... чтобы я тут же смог порадовать доброй новостью матушку... Мадам смеётся, это добрый знак, стало быть, мадам хочет сказать да.
ОДЕТТА. Ну хорошо! Ладно, что с вами делать... договорились!
ДЕЗИРЕ. Ах, мадам! Как вы любезны, мадам!.. Клянусь мадам, что она никогда не пожалеет, что одарила меня своим доверием. Ах, благодарю вас, мадам, благодарю от всего сердца!
Искренность его не вызывает ни малейших сомнений.
ОДЕТТА. До завтра... как вас...
ДЕЗИРЕ. Дезире.
ОДЕТТА. Что ж, до завтра... Дезире.
Направляется к двери. При этом движении с плеч у неё соскальзывает и падает на пол кисейная шаль.
ДЕЗИРЕ. Ах! Шалька мадам...
С этими словами он непроизвольно делает жест, будто кидаясь поднять её. Насторожил ли её этот жест? В любом случае она вскрикивает, сама поднимает шаль и торопливо удаляется прочь…
(Несколько огорчённый, но явно польщённый.) Ох-ох-ох!..
Действие второе
Гостиная-столовая на вилле Одетты в Довиле.
Слева направо: большая застеклённая дверь, ведущая на веранду, выходящую в сад; угловой диванчик; в глубине три ступеньки и начало лестницы, ведущей наверх; сервировочный столик, двустворчатая дверь, ведущая к другому угловому диванчику, потом диван.
Посреди комнаты стол, кресла, стулья.
Когда поднимается занавес, на сцене сидят Дезире, Мадлен и Адель. Болтают, пользуясь отсутствием хозяев.
ДЕЗИРЕ. Нет, правда, никогда не поймёшь, что у людей на уме, когда слышишь их разговор, пока сам не вмешаешься!
МАДЛЕН. Да, похоже, так оно и есть, вот взять хотя бы вчера, она раздевается, а он прямо при мне и говорит ей про какого-то из своих: «Ума не приложу, на кой чёрт ему понадобилось жениться на такой хорошенькой женщине! Ведь мы, мужчины, хвастаемся только своими любовницами». Она выслушала с таким видом, будто не поняла, о чём речь. Нет, клянусь Богом, она совсем поглупела.
ДЕЗИРЕ. Да нет, зачем же так, ничего она не поглупела, просто... видите ли... хозяева, они ведь не такие, как мы с вами.
Звонок у входной двери на виллу заставляет всех троих разбежаться в разные стороны. Адель кидается к двери слева, Мадлен устремляется к двери в глубине, Дезире направляется к двери, что ведёт в сад. Проходит время. Дезире возвращается с криком.
Да нет, нет! Это не они. Это почтальон... но никаких писем ни для кого нету.
МАДЛЕН (возвращаясь вместе с Аделью). А чего ж он тогда приходил?
ДЕЗИРЕ. За праздничными чаевыми.
АДЕЛЬ. Это что, по случаю девятого июля, что ли?
ДЕЗИРЕ. Говорит, здесь у них в Довиле обычай такой... (Все трое снова рассаживаются на прежние места.) О чём это мы говорили?
МАДЛЕН. Да про хозяев...
ДЕЗИРЕ. Само собой, о чём же ещё... но что именно?
МАДЛЕН. Помню, вы ещё их защищали...
АДЕЛЬ. Ну да, он же вечно на их стороне...
ДЕЗИРЕ. Ничего не поделаешь, это у меня в крови, стоит поступить на службу, и они уже мне будто родные, честное слово... Что это вы хихикаете?
МАДЛЕН. Да так, ничего.
ДЕЗИРЕ. Ах, так вот вы зачем сюда явились, насмешничать надо мной?.. Ладно-ладно! В таком случае, можете возвращаться в свои владения!..
МАДЛЕН. Что, уж и пошутить нельзя?
ДЕЗИРЕ. Ничего себе шуточки...
АДЕЛЬ. Месьё нынче не в духе!.. Пошли-ка отсюда, давай лучше в экарте сыграем.
МАДЛЕН. Одну партию, пять очков, всухую...
АДЕЛЬ. Ещё чего! Уж по стаканчику красненького-то пропустим, а? Прошу вас, баронесса...
МАДЛЕН. Только после вас, герцогиня!.. Пока, маркиз...
Обе уходят.
ДЕЗИРЕ. До встречи, дамочки!.. И чего смешного нашли? Вот дурочки... (Звук колокольчика. Он слегка поправляет в вазах цветы. Шум автомобильного мотора.) Должно быть, это они... (Идёт к застеклённой двери.) Так и есть, сами.
Нажимает на звонок.
МАДЛЕН (входя). Это вы звонили?
ДЕЗИРЕ. Да, месьё и мадам уже здесь...
ГОЛОС МОНТИНЬЯКА. Вы, Жюльен, отвезёте мадам, потом можете поужинать и возвращайтесь за нами к десяти... До встречи, дорогая...
МАДЛЕН. С кем это он там прощается?
ДЕЗИРЕ. С дамой, которая в автомобиле.
Входят Одетта с Монтиньяком. Одетта снимает шляпу и пальто и передаёт Мадлен, а Монтиньяк отдаёт трость и шляпу Дезире.
ОДЕТТА. Никто не приходил, пока нас не было?
МАДЛЕН. Нет, мадам. Ну как сегодня, мадам выиграла на скачках?
ОДЕТТА. Да нет, проиграла, как всегда...
МОНТИНЬЯК. Пока мадам будет с упорством, достойным лучшего применения, ставить на всех без разбору, она не рискует слишком часто быть в выигрыше!
ДЕЗИРЕ. Но господин министр-то, полагаю, выиграл?
МОНТИНЬЯК. Я да.
ОДЕТТА. Ладно, нынче вечером возьму реванш в баккара. Попрошу Корниша взять меня под свою опеку.
МОНТИНЬЯК. Почему бы и нет... (Обращаясь к Дезире, сухо.) Кстати... сегодня ужин на четыре персоны.
ДЕЗИРЕ. Будет сделано, господин министр.
МОНТИНЬЯК. И предупредите Адель.
ДЕЗИРЕ. Слушаюсь, господин министр.
Слуги уходят.
ОДЕТТА. Ах, нынче всё было так элегантно, так изысканно... и вообще просто восхитительно. Я просто ужасно довольна тем, как мы провели сегодня день...
МОНТИНЬЯК. Тем лучше, дорогая... (Меняя тон.) Уф-фф...
ОДЕТТА. Что такое?
МОНТИНЬЯК. Наконец-то мы одни! С утра ловлю момент, чтобы поговорить с тобой наедине...
ОДЕТТА. Ах, вот как?..
МОНТИНЬЯК. Да. Но с тех пор, как ты проснулась, мы ни минуты не были вдвоём...
ОДЕТТА. Да, что правда то правда...
МОНТИНЬЯК. Так вот, воспользуемся случаем... мне надо с тобой поговорить...
ОДЕТТА. Ах, Боже мой! Что-нибудь серьёзное?
МОНТИНЬЯК. Присядь-ка...
ОДЕТТА. Хорошо, присела, что дальше?
МОНТИНЬЯК. А дальше выслушай меня и не удивляйся, если мои вопросы покажутся тебе неожиданными. Дело в том, что... гм... погоди-ка...
ОДЕТТА. Я жду, дорогой, только поторопись, ведь неровен час кто-нибудь снова войдёт...
МОНТИНЬЯК. Ладно... Скажи, что ты думаешь о Дезире?
ОДЕТТА. По-моему, он само совершенство. А ты как считаешь?
МОНТИНЬЯК. Согласен. Просто чудо. Однако... если оставить в стороне его бесспорные достоинства как дворецкого... что ты о нём думаешь?
ОДЕТТА. Не пойму, к чему ты клонишь.. А что ещё прикажешь о нём думать?
МОНТИНЬЯК. Ну, скажем, как о мужчине...
ОДЕТТА. Как о мужчине? Да мне и в голову не приходило думать о нём как о мужчине.
МОНТИНЬЯК. А почему же ты тогда покраснела?
ОДЕТТА. Кто? Я?!..
МОНТИНЬЯК. А кто же ещё?..
ОДЕТТА. Просто ты меня смутил, вот и всё...
МОНТИНЬЯК. И что же ты нашла в моём вопросе такого, что могло тебя смутить?.. Ведь спроси ты меня, что я думаю о Мадлен, я бы без всякого смущения ответил, что нахожу её весьма смазливой девицей...
ОДЕТТА. Выходит, тебе хотелось бы услышать, что я нахожу Дезире привлекательным мужчиной, так, что ли?
МОНТИНЬЯК. Нет, я хотел бы, чтобы ты сказала мне, что именно думаешь о нём как о мужчине... только не волнуйся.
ОДЕТТА. Да с чего бы мне волноваться...
МОНТИНЬЯК. Ладно, тогда, скажем... не выходи из себя...
ОДЕТТА. А почему я должна выходить из себя?..
МОНТИНЬЯК. В самом деле... В таком случае, непонятно, с чего ты так занервничала?
ОДЕТТА. Да потому что ты действуешь мне на нервы!
МОНТИНЬЯК. Я действую тебе на нервы? Вот новость, впервые слышу от тебя такие слова. И самое странное, что ты отвечаешь мне в таком тоне на вопрос о каком-то дворецком, простом лакее... Поверь, у меня и в мыслях не было никакого подвоха... а теперь мне кажется, будто ты восприняла мой вопрос как оскорбление...
ОДЕТТА. Нет, вопрос ничуть не оскорбил меня... но вот в твоей улыбочке было что-то двусмысленное...
МОНТИНЬЯК. Это могло бы тебе не понравиться, но уж никак не смутить... Итак, соблаговоли же ответить на мой вопрос! Как ты находишь Дезире?
ОДЕТТА. Я нахожу, что он просто красавчик, вот так!
МОНТИНЬЯК (поднимаясь). Весьма сожалею, что ты восприняла это так в штыки, и твой ответ сделал невозможным продолжение нашего разговора…
