Лао Шэ - Сказители
Баоцин вспомнил, что Чжан Вэнь больше всего любил деньги. Может быть.
– Сколько хочешь? – спросил он, не отрывая взгляда от подонка. – Сколько хочешь, у меня есть деньги.
– Деньги мне нужны, старый, – сказал, смеясь, Чжан Вэнь. – Но человек мне тоже нужен. Теперь она моя, она меня любит. Я ее муж, не веришь, можешь спросить ее.
У Баоцина от злости помутился рассудок.
– Сволочь, – закричал он. – Разрази тебя гром, чтоб ты подох не своей смертью.
Чжан Вэня это стало забавлять.
– Нехорошо ругаться, старый. Осторожность никогда не помешает, когда дело имеешь с властями. Твой хороший друг Мэн Лян уже успел вкусить всю прелесть этого. Он думал, что сможет скрыться, но попался. Ну как? Раскинь мозгами. Ребенок в животе Сюлянь мой. Как я с ней поступлю, дело мое и тебя не касается. Не беспокойся. Я не буду относиться к ней плохо. Если все это возьмешь в толк, то и к тебе я буду относиться неплохо. – Он потрогал свою напомаженную, гладко уложенную прическу, закурил сигарету и не торопясь вышел.
Баоцин, сам не свой, словно лунатик, еле добрался до дому и прямиком направился в комнату Сюлянь. Ей не хотелось разговаривать. Что бы он ни спрашивал, она только улыбалась и отрицательно качала головой.
– Как же это ты? Эх, как же ты позволила ему себя опозорить? – доискивался Баоцин. Он чуть не сошел с ума. Лоб его горел, ныло сердце. – Скажи мне, как... как это случилось? – умолял он. Баоцин протянул руку, чтобы погладить ее, но передумал. Все это время она продолжала смотреть на отца с еле заметной улыбкой.
Баоцин не обратил внимания, как вошли тетушка и Дафэн. Он видел лишь лицо Сюлянь, ее тонкие губы были плотно сжаты, в глазах таилась какая-то трудно уловимая безысходность. Шлеп! В лицо Сюлянь попал огромный липкий плевок. Баоциы вскочил. Он схватил двумя руками жену и вывалок ее из комнаты. За дверью он отвесил ей оплеуху и вернулся обратно. Дочь хоть и забеременела, но плевать в нее непозволительно.
Дафэн вынула платок и вытерла Сюлянь лицо.
– Скажи-ка мне, – сказала она с мольбой.- – Почему бы не рассказать о своей беде? Тогда станет легче.
Сюлянь закрыла лицо руками и заплакала.
– Что ты собираешься делать? – снова спросила Дафэн. – Пойдешь с ним? Ты в самом деле его любишь?
– А что я еще могу поделать? – сказала Сюлянь, совсем убитая. – Как я могу дальше здесь оставаться, если мать вот-так ко мне относится?
– А он женится на тебе? А если да, то сможет ли тебя содержать? Он вообще-то надежен?
– Не знаю, откуда я могу знать? Я увидела его и совершенно потеряла голову. Как он хочет, пусть так и будет. Может, это и есть любовь? Очень печально, но ничего не поделаешь.
– Он в самом деле тебя любит? Я не понимаю, что значит любовь, не понимаю ту любовь, о которой ты говоришь. Он относится к тебе так же, как ты к нему?
– Я не знаю, не знаю. – Сюлянь сжала кулаки и застучала ими по кровати. – Я ничего не знаю. У меня и тяжело на душе, и вроде бы нет. Не пойду к нему, куда еще идти? Не пойти – значит стать низкой тварью и опозорить всю семью. Пойти – ждать хорошего не придется.
Немного погодя Дафэн сказала Баоцину, что Сюлянь думает отправиться к своему возлюбленному. Баоцину ничего не оставалось, как согласиться. Он подумал о своей работе. Все кончено. Кто может заменить Сюлянь? Циньчжу вышла замуж и тоже ушла! Он вспомнил, что может на пару с Сяо Лю выступать с сатирическими диалогами, как конферансье. Может быть, это выход?
Он спустился вниз и вошел в зал. В тот же вечер они попробовали себя в новом жанре, однако успеха не имели.
После представления Баоцин тут же у входа нанял сторожа с пистолетом и велел ему ни под каким видом не пускать Чжан Вэня. Он купил замок и запер Сюлянь. Чжан Вэня он не боялся. Еще посмотрим кто кого, даже если тот станет в него стрелять.
Глава 25
Через неделю к Баоцину ввалилось шестеро вооруженных парней. Они поднялись на второй этаж и взяли его под стражу. Потом пришел Чжан Вэнь, свернул замок с двери комнаты Сюлянь и велел ей идти вместе с ним.
Сюлянь при виде Чжан Вэня и плакала, и смеялась. Но, увидев пистолет и свору его людей, она осталась сидеть на кровати, не в силах двинуться с места.
– Сюлянь, пойдешь со мной, – сказал Чжан Вэнь в приказном тоне. Лицо его было мертвенно-бледным.
Она не шелохнулась.
– Пошли, возьми с собой все свои вещи и украшения. – Он говорил приказным тоном. Его резкий голос резал слух.
Она по-прежнему не двигалась.
Он занервничал.
– В чем дело? Что с тобой?
– Я должна попрощаться с отцом, ты не должен пугать его пистолетом, – сказала Сюлянь. Она уже приняла решение.
– Ты ведь мой человек. – Чжан Вэнь встревожился.
– Я твой человек, и ребенок твой. – Сюлянь показала на живот. – Только я не могу просто так уйти, я должна сказать об этом отцу. Он... он мой... – Она закусила губу.
– Пошли, – торопил Чжан Вэнь, – нечего болтать ерунду! Тратим время зря! Забирай свои украшения.
– Я пойду с тобой, и украшения не забуду. Но я обязательно должна сказать об этом отцу. Ты можешь пугать его пистолетом, я не могу.
– Отдай мне сначала украшения, – нервничал Чжан Вэнь.
– Нет. Я сначала должна увидеться с отцом.
– Ладно, иди.
Сюлянь не помнила, как она вошла в комнату отца.
Баоцин был предельно спокоен, как будто ничего не произошло. Он сидел на стуле. Двое парней стояли напротив, наставив на него пистолеты. Он безучастно посмотрел на Сюлянь, лицо его не выражало никаких чувств, будто то, что случилось, не имело к нему никакого отношения.
Она сделала несколько шагов, а потом, уже не контролируя себя, бросилась к отцу. Сюлянь многое хотела бы ему поведать, да не могла вымолвить ни слова. Она стала перед ним на колени и заплакала. Наконец, не переставая всхлипывать, она с большим трудом выговорила:
– Папа, напрасно ты меня любил. Отпусти меня, я не могу не пойти.
Баоцин не мог ничего сказать. Его руки крепко сжимали стул и дрожали. Неожиданно он холодно усмехнулся и сказал:
– Иди, иди, иди. Когда девушка вырастает, ее не удержишь. Иди.
Подошел Чжан Вэнь. Не посмотрев на Баоцина, он схватил Сюлянь за руку:
– Пошли.
Она взяла одежду, украшения и, опустив голову, вышла вместе с Чжан Вэнем. Уже за воротами она глянула на небо. Там, в вышине, летела птица. И Сюлянь подумала: как ни говори, а я все же стала свободной, как та птица.
Чжан Вэнь привел ее в маленький переулок, где все дома были разрушены бомбежками. Тем не менее кое-где в развалинах еще ютились люди. У одних домов отвалилась стена, у других снесло крышу. В небольшой развалюхе нашлась маленькая комнатка, похожая на спичечный коробок. Одна стена от взрыва покосилась и отошла от потолка, отчего в комнате было удивительно светло. В ней стояла бамбуковая кровать, два бамбуковых стула и бамбуковый стол.
– Вот это и есть наш дом, – сказал Чжан Вэнь.
Сюлянь пришла в ужас. Уж очень страшной выглядела эта комнатка, всюду бегали крысы, ползали клопы. Однако ей не хотелось, чтобы он заметил ее душевное состояние.
– Наш дом не так уж плох, – сказала она. Сюлянь надеялась, что Чжан Вэнь будет относиться к ней хорошо и скрасит горечь разлуки с отцом.
На кровати лежал сверток, который она принесла с собой. В основном это были чулки да туфли. Вспомнив, что в кармане есть кое-какие драгоценности, она их вынула и положила на ладонь.
– Возьми, мне они ни к чему.
При виде золота его глаза загорелись. В знак благодарности он обнял ее.
Они обсудили, как убрать комнату. Сюлянь высказала множество всяких идей. Комнатка маленькая, как игрушечная. Надо хорошенько ее прибрать на тот случай, если придут знакомые н нужно будет угостить людей чаем. Сюлянь собиралась начать новую жизнь. Когда будет комната побольше, переедем туда. Эти мысли радовали ее, и печаль на ее лице постепенно рассеялась. Даже в комнате, похожей на коробок, где отсутствует часть стены, тоже можно жить.
