Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский
- Дамазий Чоргут или Чоргат.
Графиня слегка вздрогнула, словно один звук этого имени действовал ей на нервы.
- И что? - спросила она холодным тоном.
- Представь себе, дорогая мамочка, этот приятель, как только появился в Опарках, завладел всем и всеми, и до такой степени, что слугам не Юлиуш, а он казался хозяином дома.
Графиня вновь состроила недовольную мину.
- Ну и что тут для меня интересного? - прервала она Евгению.
- Но ты же не даешь мне кончить! Потерпи минутку. Этой ночью, пробыв в Опарках всего лишь два или три дня, он приказал оседлать коня и, ничего никому не сказав, уехал, вооруженный с ног до головы. Слуга, который привел ему лошадь, догадался, что он готовится к какой-то важной экспедиции, так как пистолеты у него были с двойным зарядом и, садясь в седло, он сказал вполголоса: «Будь что будет, я на все готов!»
Графиня иронически улыбнулась.
- И что же дальше? - спросила она.
- Так вот, он помчался куда-то и больше не вернулся.
- Теперь, наверное, в доме обнаружится какая-нибудь deces - заметила графиня.
- Упаси боже! Ведь он близкий друг пана Юлиуша!
- Ну, тогда он может еще вернуться.
- Около полудня вернулась его лошадь, одна, без ездока и, что удивительно, прибежала она с порванной уздой и раной в боку, как будто ее ударили саблей или пикой.
На холодном, надменном лице графини отразилось легкое удивление.
- Что же дальше?
- Пан Юлиуш подумал, что с его другом что-то случилось во время прогулки, и послал во все стороны искать его, но до сих пор никакого следа.
- Удивительно!
- И сегодня же небывалый случай произошел в Бучалах.
- В Бучалах?
- Акцизные таможенники задержали на дороге какого-то дегтяря, лицо и весь облик которого показались им подозрительными. Они хотели обыскать его повозку, но он яростно сопротивлялся и, если бы не два проезжих гусара, наверное, отбился бы. А гусаров он испугался и позволил отвести себя к мандатарию. И тут…
- И тут?
- Таможенники непременно хотели обыскать его повозку, но гусары уже уехали, и когда он увидел это, к нему вернулась вся его дерзкая отвага, он выхватил из-за пазухи два пистолета и с их помощью проложил себе дорогу.
- Est-il possible? - воскликнула графиня.
- Мандатарий и его полицейский были на волосок от смерти, стражники отделались испугом.
- И это произошло сегодня?
- Сегодня утром. Не знаю почему, но все предполагают какую-то связь между первым и вторым событием!
- Какую-то связь! - повторила графиня, неожиданно заинтригованная рассказом.
- Говорят,- продолжала Евгения,- что в повозке вместо дегтя был спрятан труп Чоргута, но это, наверное, уже фантазия нашей славной Сольчанёвой.
- Кто знает,- прошептала графиня, находившаяся под впечатлением только что прочитанных глав «Мартина подкидыша».
Евгения так и прыснула со смеху.
- Ты забываешь, мамочка,- подхватила она,- что наша добрая Сольчанёва знает и рассказывает не только то, что случилось, но и то, что могло случиться. Допустим, что половина всего этого произошла в действительности, а половина лишь могла произойти, и вместо трагедии мы получим комедию.
Графиня хотела что-то сказать, но вдруг остановилась и внимательно прислушалась.
Во дворе раздался стук экипажа.
Евгения подскочила к окну и радостно захлопала в ладоши.
- Пан Юлиуш! - крикнула она.- Теперь мы обо всем узнаем подробно!
- Пан Юлиуш! - протянула графиня, как бы удивленная столь скорым повторением вчерашнего визита.
Юлиуш тем временем выпрыгнул из коляски и быстро поднялся по мраморным ступеням крыльца.
В прихожей он столкнулся нос к носу с Жахлевичем, который после затянувшегося совещания с графом выходил из канцелярии. Тот, как всегда скособочившись, съежившись, молчком жался к стене. Низко поклонившись Юлиушу с обычной своей фальшивой и угодливой улыбкой, он искоса бросил на него странный, поистине загадочный взгляд.
Юлиуш вздрогнул. Сам не зная почему, он испытал в эту минуту неприятное, отталкивающее ощущение, словно внезапно наступил на укрывшуюся в густой траве гадюку или другое отвратительное пресмыкающееся. Почти невольно Юлиуш оглянулся на незнакомца и, хотя его физиономии он уже не увидел, явственно почувствовал какое-то необъяснимое отвращение.
Однако он подавил это неприятное чувство и постарался придать себе по возможности спокойный, непринужденный вид, что было особенно необходимо ввиду той важной дипломатической миссии, какую он возложил на себя. Ведь ему предстояло со всей деликатностью дать понять Евгении, что над ее головой собрались грозные тучи и требуется величайшая предусмотрительность, чтобы избежать надвигающуюся опасность.
Увы, когда через несколько минут Юлиуш очутился в кругу графской семьи, его лицо не выражало ничего, кроме недоумения и замешательства. Правда, графиня и ее дочь, чье любопытство было возбуждено новостями ключницы, приняли его с обычной учтивостью, но граф казался совершенно переменившимся.
Собственно, Юлиуш еще вчера отметил чрезвычайную холодность и надменность графа, сегодня же это впечатление стало гораздо ощутимее.
Граф был явно не в духе и, выполняя обязанности гостеприимства, лишь слегка вуалировал ледяной любезностью застывшее на лице высокомерие. Но не только высокомерием было в эту минуту отмечено его лицо. Он как бы вдруг состарился на несколько лет, у него запеклись губы, лоб покрылся множеством морщин. С первого взгляда на эти красивые, благородные черты можно было понять, что граф противится какому-то важному решению и переживает тяжелую внутреннюю борьбу.
Странное состояние графа и при этом невозмутимая веселость, спокойствие и непринужденность молоденькой графини окончательно сбили с толку несчастного юношу, который, как и в первый раз, после своего приключения в заброшенном саду, ожидал увидеть совсем иную картину.
После сегодняшней встречи на бучальском выгоне он приготовился к тому, что Евгения будет смущена и озабочена, а соответственно смущены и озабочены будут ее родители, которые не могли ведь не знать о тайных ночных прогулках своей единственной дочери. Вместо этого он нашел родителей холодными, безразличными и, очевидно,
